Погасла я как-то внутри. Рассыпалась. А вот собрать себя снова и жить, как жила, совсем не могу. Вроде все при мне и счастлива я должна быть, а отчего же не получается? Вот не получается и все тут. И за ворота нашей усадьбы я выйти боюсь, и нового охранника Федор взял, так тоже боюсь. И сколько он мне не втолковывал, что человек тот надежный, а я не верю. И Костя казался надежным, а на деле что?
А еще мне Володя сказал, что я должна быть с ним на приеме у какого-то партнера по бизнесу. Платье мне привез, туфли. Все для выхода. А как же я пойду? Как Сереженьку оставлю? Сказала, что не пойду — обиделся. Вчера опять повторил, что я обязана, уже с нажимом. Вот должна ты и все. Есть правила. И если он женатый человек, то жена должна быть с ним на мероприятиях. Холодно так сказал. Как приказал прямо. Поняла, что не отступит от своих слов и не простит отказа. А я не могу!!! Понимаете не могу! Ну почему все так?! Почему он пережил и восстановился и счастлив, а я не могу. Боюсь, что проснусь, встану, а Сереженьки нет. Боюсь, что уйду, а Костя вернется. Боюсь, что Зина придет, со слезами и горем своим. А я не хочу видеть никого не хочу. Только я муж и сын… Ну еще папа. А остальные… как занозы прямо.
Ревела ночью. Думала Володя меня не слышит. Уткнулась лицом в подушку и ревела. Так обидно мне все, а он слышал. Только не мешал мне в начале выплеснуть все мои слезы, но когда понял, что конца им не видно, решился со мной поговорить.
— Машенька, — нежно так обратился, за плечо взял и к себе лицом повернул.- Машенька, ты же понимаешь, что так продолжаться не может. Это для всех плохо, и для сына нашего в первую очередь. Ведь он чувствует тебя, как никто, вы же одно целое с ним. А ты ему неразумному столько страхов передаешь. И у тебя самой откуда столько? Все ж хорошо, посмотри вокруг себя, видишь же. Нам с тобой хорошо вместе. Мы любим друг друга. И Сережа вон какой чудный. Все прошло, родная, все позади. Будут еще и неприятности в жизни, и приятности, все будет. Но мы вместе и справимся. Зачем замыкаться в четырех стенах? Зачем самой себя есть и бояться собственной тени?
— Это не я, Володечка. Это смерть.
— Что?! Что за новые глупости?!
— Ничего ты, Володечка, не понимаешь. А я поняла. Вот рождается человек, а с ним вместе рождается его жизнь и его смерть. Они находятся в равновесии сначала. А потом, если ребенку рады, его любят, то побеждает жизнь. И ее становится все больше и больше. С радостью, с улыбкой, с познанием окружающего — жизнь усиливается. Ну это как бы две субстанции в одном сосуде, понимаешь. Одна светлая, а другая темная. И смотря, как идет по жизни, так та и увеличивается. Вначале жизнь. Потому, что пока ты мал, и беспомощен и любим родителями — жизни больше. А потом когда человек растет и взрослеет, у него все больше и больше разочарований, и вот тут начинает поднимать голову темная субстанция смерти. Но жизнь напитанная родительской любовью и теплом пока побеждает. Каждая же новая обида и каждое разочарование, болезнь, горе, все взращивает темноту внутри. И иногда она поглощает тебя целиком и кажется, что все, что это конец. Понимаешь? Вот и меня она поглотила. Раньше я боролась, у меня была цель, но столько всего творилось со мной, что смерти во мне теперь много больше чем жизни. И я ничего не могу с этим поделать. Так что прими меня такой какая есть, Володечка.
— Да я принимаю, тебя чуднуʼю такую, какая ты есть, и люблю тебя такую же. Но разве наша с сыном любовь не питает твою светлую субстанцию?
— Питает, потому я и жива, наверное.
— Фантазерка ты моя!
С этими словами он сгреб меня к себе и ласкал мое тело. А я отдалась своим ощущениям — мне было так хорошо, что моя душа очищалась, и раскрывалась для любви. Ведь мы в это время были единым целым и его светлая субстанция объединялась с остатками моей, и ее становилось все больше и больше.
Господи, как же мне хорошо с ним! Даже сын мирно спал в своей кроватке и нам не мешал. С утра настроение было лучше. Как все-таки хорошо, что мой мужчина не осуждает меня, а стремиться понять.
Правда к обеду опять навалилась тоска, а как Сереженьку спать уложила так вообще, хоть на стены лезь.
Но совершенно неожиданно домой вернулись Володя с Федором. Я накрыла на стол обед разогрела, так как готовить собиралась только к ужину. Сама с ними села. (Володя настоял). То, что я услышала вызывало столько вопросов, и ответов на них пока не знал никто. Оказывается всплыла часть денег, которые мы заплатили за выкуп. Кто-то принес их в банк. Конечно его тут же арестовали. Но мужчина объяснял, что получил деньги совершенно легально продав квартиру в Москве. Покупатель с виду был приличный и деньги подлинные. Так утверждал задержанный. А откуда у покупателя деньги ему знать откуда. Документы на месте все.
Вот вроде и информации на грош. И Костю не нашли вовсе. Но я так обрадовалась. Ведь сдвинулось все с мертвой точки. Вот найдут Костю. И я почувствую себя свободным человеком. И все мои страхи пройдут… или уже проходят. Потому каждый получит по своим заслугам. И если не закон накажет преступника, то Всевышний уж обязательно.
====== Возвращение ======
Ни на какой прием я не пошла. Володя там был с мамой. Про меня сказал, что просто нездоровится. А что еще говорить? Ведь никому о моих страхах слушать не интересно. Тем более его партнерам по бизнесу. Но зато у нас в доме появилось два чужих человека: одна горничная, другая няня. Я их встретила в штыки, но мой муж проявил характер и заявил, что их присутствие не обсуждается. И няня, и горничная теперь весь день крутились у меня под ногами. Вернее со мной рядом. Няне было лет тридцать, горничной под сорок. И вообще на горничную она не тянула, слишком лощенная, слишком умный взгляд, заглядывающий в душу.
В первый же день, я попыталась с ними поругаться и выжить их из нашего дома. Но у меня ничего не получилось. Обе со мной лишь соглашались и делали все так как я хотела. Через неделю я привыкла к их присутствию. А еще через неделю уже начала отвечать на их вопросы. И вопросы были безобидные. И как не ответить, если они искренне так моим Сереженькой восхищаются. А что еще нужно матери?! Да ничего не нужно. Нужно душевное тепло и доброжелательность по отношению к малышу, вот и все. А еще надо поделиться каждой мелочью: как агукнул, как играл, как улыбался, над чем смеялся в голос, как сел, хватаясь за прутики манежа, как потянулся за игрушкой, как взял ее, как я попросила и он дал ее мне, что ел, а от чего отворачивался. И, понимаете, всем хочется поделиться сегодня, сейчас, а не завтра или вечером, когда муж вернется с работы. А мужа нет в данный момент, а Оля — горничная есть, и Катя есть, няня которая. И с ними всегда можно поговорить, потому что они просто рядом. Потому, что нужен кто-то, кто тебя выслушает и не оттолкнет, даже если по мнению других (свекрови моей, например) ты говоришь просто глупости и делаешь тоже сплошные глупости.
Они умели слушать и слышать, особенно Оля. Катя была просто доброй, домашней такой. А Оля умной. Она столько знала… Я могла говорить с ней часами. Мы подружились. Оля стала мне просто необходима, к ее советам я стала прислушиваться. Она заменила мне старшую сестру, подругу, мать в конце концов. Я сама не заметила, как рассказала всю свою жизнь.
Она выслушала. Только кивала и улыбалась. А я была так эмоциональна. А все, что было связанно с Володей я озвучивала с особой тщательностью, сама переосмысливая и переживая все как будто вновь.
Представляете, меня отпустило… Я смогла спать ночами, смогла говорить и общаться с людьми. Я захотела учиться дальше. Я только боялась теперь одного, что Оля уйдет, она ведь не горничная, она психолог с очень высокой квалификацией. А если она уйдет, я останусь совсем одна. Я попросила Володю и он обещал, что Оля будет со мной столько сколько нужно.
Я почти почувствовала себя живой, когда произошло следующее событие в моей жизни.
К нам приехала Кира с парнем. И не просто приехала в гости, или познакомить нас с ним, а пригласить на свадьбу. Вот сколько я пропустила. Моя Кира, моя лучшая подруга выходила замуж, а я ничего о нем не знала — ни как познакомились, ни кто он такой, я даже не имела о нем собственного мнения и не представляла можно ли ему доверить свою лучшую подругу. Он был старше ее лет на пять, дрыщеват. Бегал глазами по нашей гостиной, разглядывал обстановку, потом попросил показать дом. Я сама была не везде в этом доме, но Володя показал ему все. Оказывается у нас даже спортивный зал есть и сауна и два бассейна: один теплый в доме, а второй на улице — во дворе. Не понравился мне Кирин жених, я Володе сказала, а он говорит — ее жизнь, ее выбор. И чтоб не лезла с советами сказал.
