– Чаю сейчас попьем, – тараторила я, – мы с Бонни печенья купили, конфет шоколадных… Вы «Белочку» любите?

– Люблю… – Дядя Вася улыбнулся одним углом рта. – А еще «Мишку косолапого»…

И в это время раздался звонок в дверь.

– Открой, Василиса, это, наверное, соседка Дарья Степановна, – простонал дядя Вася. – Она обещала сырого мяса принести, к синяку приложить. Сырое мясо очень хорошо от синяков…

При этих словах Бонни поднял голову и оживленно взвыл. Я давно подозревала, что он понимает человеческую речь – во всяком случае, все, что касается еды.

Я распахнула дверь, не спрашивая, кого это принесло.

На пороге стояла худенькая девчонка с большими испуганными глазами.

– Вам кого? – удивилась я, на соседку Дарью Степановну она явно не тянула.

– Частного детектива Куликова В. М., – сказала она тоненьким испуганным голоском. – Это ведь здесь? – В доказательство она потрясла рекламной газетой, в которой дядя Вася уже несколько месяцев давал объявление: «Частный детектив решит все ваши проблемы…» – что-то в этом роде.

– Да, конечно, – я сложила губы в улыбку профессиональной секретарши, – раздевайтесь и подождите немного, Василий Макарович вас обязательно примет.

Как хорошо, что комнаты у дяди Васи смежные! Я плотно закрыла за собой дверь и шепотом поведала Василию Макаровичу о визите потенциальной клиентки.

Надо сказать, эта клиентка у меня доверия особого не вызвала, но, возможно, первое впечатление обманчиво.

– Ой, лишенько! – запричитал дядя Вася шепотом. – Как же я в таком виде?

– Синяки и ссадины украшают настоящего мужчину! – Я причесала ему редеющие волосы и попыталась запудрить фиолетовый кошмар под глазом. Разумеется, ничего не вышло, тут и профессиональный гример бы вспотел!

Пока я рылась в ящике письменного стола, отыскивая темные очки, дядя Вася переодел рубашку и даже повязал галстук, который я подарила ему на прошлое Рождество.

Вид в очках был не слишком располагающий.

– Просто какая-то акула империализма, – вздохнул Василий Макарович, – раньше таких на карикатурах изображали.

– Сойдет для сельской местности, – успокоила я его, собирая мимоходом разбросанные вещи и распихивая их по углам.

Самое трудное, однако, было впереди. Требовалось во что бы то ни стало выволочь из комнаты Бонни. Потому что, увидев такое чудо, никакой клиент, даже самый покладистый, не согласится иметь дело с дядей Васей.

Бонни, конечно, очень мне дорог. Больше того, я нахожу его очень красивым. Но на обычных людей его броская внешность действует специфически. Чаще всего прохожие бледнеют, покрываются потом и под любым благовидным предлогом стараются отойти подальше. Или вообще скрыться с глаз.

И разумеется, никакого доверительного разговора с клиентом в присутствии Бонни не получится. Хорошо еще, если зверюга спокойно будет лежать на полу, изредка приоткрывая пасть размером с дорожный саквояж и демонстрируя внушительные клыки. А если девушка Бонни понравится? В таком случае план первоочередных мероприятий у него разработан заранее.

Для начала он кладет на колени человеку огромную лобастую голову и выпускает солидную порцию слюны. Затем начинает бодаться, требуя, чтобы с ним немедленно играли в подвижные игры. В процессе игры Бонни, разумеется, оглушительно лает, рычит и так машет хвостом, что мало кто способен удержаться на ногах. Девушка, как я заметила, и так не в лучшей форме, так что Бонни нужно спрятать.

Я пинала эту тварь ногами, пробовала тянуть за хвост и уговаривала уйти по-хорошему. Ничего не помогало, пока не вмешался дядя Вася. Он поглядел строго и сказал вполголоса:

– Пошел вон!

И можете представить – Бонни тут же подчинился. Нет, все-таки у меня он совершенно распустился!

Девушка сиротливо жалась в прихожей.

– Проходите, пожалуйста! – сказала я и распахнула дверь.

Василий Макарович сидел за письменным столом, и лампа освещала его лицо с приличной стороны. Правда, при таком освещении были совершенно неуместны темные очки, но пришлось махнуть рукой на такие мелочи.

– Присядьте! – Я кивнула девушке на стул, а сама устроилась поодаль на диване, положив на колени блокнот для записей.

– Слушаю вас! – сказал дядя Вася солидным баритоном.

То есть он только хотел так сказать, на самом деле у него вышел жиденький тенорок. Но девушка, похоже, не обратила внимания ни на его внешний вид, ни на голос, она сама была очень расстроена – ерзала на стуле, комкала в руках носовой платок и поминутно проводила пальцами по ресницам.

– Ну, рассказывайте смелее, что у вас случилось? – Дядя Вася хотел улыбнуться, но вместо этого вышла жуткая гримаса, как у детской резиновой маски.

Я забеспокоилась, но девушка снова ничего не заметила, она в это время прижала платок к губам и пыталась справиться с подступающими рыданиями.

– У меня украли сумку! – проговорила девушка, после чего дала себе волю и разразилась рыданиями.

Мы переглянулись с Василием Макаровичем, и я едва заметно пожала плечами.

Сумки сейчас режут или вырывают на каждом шагу, все уже привыкли и приспособились. Страшно только, если по голове дадут или ножом пырнут в темной подворотне, а так некоторые сами сумку отдают, добровольно – берите, мол, все, только не трогайте. И это правильно, полиция неустанно разъясняет гражданам, что защищать свое добро – себе дороже обойдется, потом больше денег на лекарства истратишь.

Так что совершенно незачем ей так рыдать. И нет причин делать из этого происшествия трагедию. Но я тут же опомнилась, внимая строгому взгляду дяди Васи, – мало ли какие у человека могут быть обстоятельства и мало ли что было у нее в сумке?

Я налила девушке стакан воды из пластиковой бутылки и подала ей пачку салфеток.

– Простите… – прошептала она. – Я больше не буду.

– Ничего-ничего… – Дядя Вася сердобольно глядел на потенциальную клиентку и даже сделал попытку встать, чтобы погладить ее по голове или что там еще…

Попытку его я пресекла в корне – если девица увидит вблизи его синяк, не видать нам клиентки как своих ушей. Собственно, я была бы не против, если бы она убралась сейчас восвояси, даже прихватив всю пачку салфеток. Что-то мне подсказывало, что денег с такой клиентки мы получим мелкими семечками, а вот неприятностей огребем – выше крыши.

– Василий Макарович, – официальным голосом спросила я, – может быть, стоит отменить вашу встречу с Подковыровым? Или перенести на завтра?

И пока дядя Вася мучительно раздумывал, кто такой Подковыров, девушка все поняла.

– Простите, – повторила она более твердым голосом, – я отнимаю у вас время. Все в порядке, я готова к разговору.

Далее она довольно связно изложила нам с Василием Макаровичем свою историю.

Ее зовут Маша, Мария Владимировна Галкина. Ей девятнадцать лет, она учится на втором курсе Университета искусств на искусствоведческом отделении. Сегодня утром на занятиях у нее украли сумку, и она очень хотела бы ее вернуть, потому и пришла к нам.

– Хм… – Дядя Вася поглядел на девушку и спросил, есть ли у нее какое-нибудь удостоверение личности – он не может работать вслепую.

Та молча протянула ему паспорт. Все верно, прочитала я через его плечо, Маша Галкина, проживает в городе Санкт-Петербурге на Сиреневом бульваре, дом тридцать три, квартира семнадцать.

– Как и где это произошло? – спросил дядя Вася. – Расскажите подробно.

– Сегодня у нас был практикум по истории архитектуры, – заговорила Маша прерывистым голосом, – ведет его преподаватель Зоренко Геннадий Серафимович. Группа у нас двенадцать человек, и в конце занятий мы все собрались у стола преподавателя, чтобы рассмотреть фотографии и гравюры знаменитых соборов. И вот я отвлеклась, а когда спохватилась, то сумки уже не было…

– Та-ак… – внушительно протянул Василий Макарович. – И что же было в сумке?

– Какая разница! – Девушка вспыхнула и даже вскочила на ноги. – Я хочу, чтобы вы ее нашли, вот и все.

– Сумка дорогая? – пришла я на помощь своему руководителю. – Какой фирмы?