Если Дима сумела наказать огромную овчарку, то расправиться с маленькой морской свинкой и ее детьми для нее труда никакого не составляло. Воображение рисовала самые ужасные, как в фильме с Крюгером, картинки. Мы, девочки, плакали, мама искала в сумке валидол, а папа плотно сжал зубы. Нам было жалко добрую мягкую безобидную Принцессу.
Мы не хотели заходить в дом, поэтому папа на разведку пошел первым. Минуты его отсутствия казались нам часами. Наконец он появился на крыльце. Он пытался что-то сказать, но не мог, только показывал в сторону двери. Потом сел на ступеньки, не выдержал и начал смеяться. Ну вот, теперь у папы не выдержали нервы. Неприятности, без очереди следовали друг за другом. Кто такое выдержит.
По дому мы шли очень осторожно, взявшись за руки, при каждом шорохе вздрагивая и останавливаясь. Признаков погрома в кухне не наблюдалось, все оставалось на своих местах. Да и следов крови на стенах не было. Войдя в комнату, где обитала Принцесса, мы увидели довольную Диму, лежащую на боку, а на ее большом животе копошились четыре детеныша морской свинки, громко сопя и жадно чмокая. Сама же Принцесса что-то увлеченно и сосредоточенно грызла в углу. Дима же терпеливо ждала, когда насытятся ее новые приемные дети. Ей и в голову не могли прийти те ужасные мысли, которые почему-то посетили нас. Увидев и дождавшись нас, она наконец-то спокойно положила свободную от дурных мыслей голову на пол и задремала, так и не поняв, почему и за что все хотят ее расцеловать.
Слух о необыкновенной кошке быстро распространился по всему поселку. Люди даже приходили специально, чтобы посмотреть на Диму. Чтобы пристроить котят у нас не было проблем, потому что из желающих их приобрести выстроилась целая очередь. Сначала мы отдали двух. Для Димы это было ударом. Если кто-то считает, что кошки не умеют считать, то это неправда. Она ходила и всюду искала их. Проверяла все дальние углы и темные места. Выходила на улицу, и отрывисто мурлыкала, замирала и прислушивалась. Потом снова мурлыкала. Но ей отвечала тишина. Знакомых родных голосов слышно не было. И она снова начинала поиски. Мы пытались ей объяснить, что ее котята не пропали, а попали в хорошие и надежные руки. Но она не слушала нас, и потерянными глазами уходила на поиски. Наверное, она плакала, но по ночам, чтобы никто не видел ее слез.
С тех пор она ни на шаг не отпускала от себя своего котенка. Он должен был сопровождать ее повсюду: шла ли она встречать папу или отправлялась на охоту. Он постоянно следовал за ней, а она оглядывалась и проверяла, не потерялся ли он.
Но настало время, когда на следующий день мы должны были расстаться с котенком. Папа говорил: " Не отдавайте его, оставьте. Потом он сам уйдет. Плохо у вас это все закончится". Но мы его не послушали.
После обеда над горизонтом появилась темная полоса. Никаких облаков не было, просто в нашу сторону ползло сплошное лиловое пятно, которое постепенно закрыло солнце. Стало сумрачно и неуютно. Ветер на короткое время затих, и деревья строго выпрямились, как часовые, боясь пошевелить хотя бы одним листом. Потом ворвался пробный порыв ветра, потом еще один более резкий и смелый. Вздрогнули и наклонились верхушки деревьев. Первые капли были крупными и звонкими, словно упали не на траву, а на одинокое пустое ведро. Они осторожно, как разведчики, продырявили сухой застоявшийся воздух, а за ними хлынули потоки воды. Гром грохотал так, что стонали привыкшие к спокойствию бревна старого дома, а от вспышек молний электрические разряды с треском блуждали по комнатам. Стало очень страшно. Мы выключили свет и сидели в каком-то животном оцепенении.
Вдруг из темноты появились два ярких зеленых глаза. Дина подошла к каждому из нас потерлась о ноги. Мы были очень удивлены, потому что за все время она не только не разрешала себя погладить, но и старалась избегать любых ласк. Но решили, что она тоже испугалась. Хотя мы сами боялись, но постарались ее успокоить, хотя опять ошибались.
С новым раскатом грома мы притихли и услышали, как открылась входная дверь. Этого не могло произойти, так как надежно перед ураганом заперли ее на засов. Мы кинулись ее закрывать. Ломаные линии молний соединялись одна с другой. От падающих сверху потоков воды вскипали белой пеной образовавшиеся лужи. И вдруг среди этой темноты и страха услышали знакомый голос котенка Димы. Мы не могли ошибиться, потому что слышали все и одновременно. Неужели в эту непогоду, в это буйство стихии он сбежал из своего нового дома?
Мы, забыв про ураган и страх, бросились на поиски котенка. Включили свет, но ни котенка, ни Димы нигде не могли найти. Обшарили весь дом, звали, умоляли появиться, но их нигде не было, и никто нам не отвечал. Наши голоса ветер смешивал с раскатами грома и шумом падающей воды.
Потом, успокоившись, мы поняли, что Дима приходила к нам в темноте не от страха, а для того, чтобы попрощаться. Она не могла тайком расстаться с нами, и оставаться тоже не могла. Может быть, она любила нас, но все равно сын для нее был дороже. Если бы она умела говорить, то обязательно что-нибудь сказала. Мы не услышали ее тогда. А теперь, сколько не вспоминай и не кричи, она не услышит нас.
Она оказалась из той породы кошек, которые не жалуются, но и не возвращаются. Она исчезла так же внезапно, как и появилась.
И если у вас вдруг появится Дима, то не обижайте ее и передайте ей, что мы любили ее тогда и любим теперь. Очень.
