–– Идёт. Только дурной он какой-то! Не успеем мы договориться, как он меняет условия договора, отказывается от старых требований (мол, не нужно это мне), и ставит новые. И так уже несколько раз. А сколько раз мы пытались сами его найти! Но у Дэргена здесь столько баз, что и не сосчитаешь, и они Мишку всё время с места на место перевозят, возможно. Говорю «возможно», потому что многим уже начинает казаться, что никакого Миши там уже нет. Лежит он где-нибудь в сырой земле, только полковник и слышать об этом не хочет. Твердит, чтобы мы продолжали поиски.

–– А почему Дэрген так странно себя ведёт?

–– Издевается он над Николаем Степановичем. Такая у него своеобразная месть.

–– А за что он мстит?

–– Полковник в 1-ю Чеченскую кампанию очень много людей его положил.

–– А Дэрген – это имя или фамилия?

–– Это кличка. Что она означает, я не знаю. А зовут его как-то по-другому.

На следующий день Лёша приступил к своим обязанностям. Починка не заняла у него много времени. Однако он был бы не он, если бы не взялся ремонтировать технику, которую сержант назвал «старьём».

–– Лёш, может, хватит, – подошел к нему как-то Антон, – я же слышал, как тебе сказала, что её невозможно починить.

–– Мали что они сказали? Списывать они её собрались! Ну, посмотрим, что вы тут спишите после ремонта!

–– Тут даже их автомеханик ничего сделать не мог!

–– Антон, времени у него на это не было.

–– Почему? Он что, так медленно работал?

–– Людей у них не хватает, раз ремонтом майор спецназа занимался.

–– Майор?

–– Да. И он, между прочим, сын нашего командира.

–– Ремизова?

–– А кого же ещё?

–– Если он его сын, что же отец не позаботился о его освобождении?

–– Позаботился. Ты видишь, в каком состоянии полковник? Он сейчас только о сыне своём и думает, как бы его освободить. Только ничего у него не выходит, – и Лёша пересказал историю, услышанную им от сержанта Стоянова.

–– Говоришь, много раз сами пытались найти, но каждый раз всё срывалось? Но это верные признаки того, что у них тут «крыса» завелась. И эта «крыса» сдаёт наших чеченцам.

–– Но если ты так уверен в этом, пойди и доложи начальству.

–– Да они меня и слушать не станут. Я же здесь без году неделя. Скажут: «Мы здесь уже давно, и, по-твоему, такие тупые. А ты такой умный – только приехал и сразу всё понял». Нет, пусть сами разбираются.

Кажется, нет такой техники, которую бы не смог починить Лёша. Вот и эта, названная сержантом «старьём», уже отремонтирована. Правда, заметили то, что он с ней возится только тогда, когда Лёшка уже заканчивал.

–– Брось ты! Не надо. Её списывать давно пора. Только зря время потеряешь.

–– Чего бросать, когда всё уже закончено? Можете проверять.

–– Неужели? Ну сейчас посмотрим, какой из тебя мастер… Невероятно! – воскликнул он, заведя мотор. – А ты давно этим занимаешься?

–– 6 лет.

–– Почему же тогда Миша…

–– Да времени у вашего майора не было! Работа здесь долгая, а совмещать одновременно службу в спецназе, когда каждый день новое задание, и ремонт старой техники не каждый сможет.

–– Много болтаешь. Ладно, пойду доложу о твоей работе. Товарищ полковник! – обратился Стоянов, входя к Ремизову. – Тут вот новый автомеханик уже всю технику починил. И даже ту, с которой не мог справиться ваш… – он осёкся.

–– Даже ту, которую не смог отремонтировать Миша?

–– Да. Я сам всё проверил. Она на ходу, и списывать ничего не придётся.

–– Вот и хорошо. Отлично!

Несколько дней спустя Лёша заметил вдалеке чеченскую девушку, шедшую со стороны аула.

–– Это что за чудо природы? – спросил он у того сержанта Стоянова.

–– Где?

–– Вон там.

–– А, это Айнур, красавица местная.

–– Красавица? Ну и что красивого ты в ней нашел?

–– По мне – ничего, но майору нашему она голову вскружила, – ответил он и тут же заткнулся, поняв, что взболтнул лишнего.

–– Какому майору?

Видя, что отступать уже некуда, сержант решил открыть правду.

–– А тому, который в плену.

–– Ты что такое говоришь?

–– Правда. Совсем он с ума сошел со своей любовью. Я тебе случайно проговорился. Ты лучше помалкивай об этом.

–– А ещё кто-нибудь знает об этом? Или только ты один?

–– Да почти все, кто служил тогда. Кроме полковника. Хотя, может, и он догадывается, только виду не подаёт.

–– А это не она его чеченцам сдала?

–– Нет, что ты! У неё у самой Дэрген брата старшего и деда убил.

–– Дэрген, что, и своих бьёт? Ну зверь!

–– Ещё какой зверь! Они в банду к нему отказались вступать, вот он и приказал их уничтожить. Её семья – единственная в этой деревне, кто не связан с боевиками. Слышал выстрелы этой ночью?

–– Слышал.

–– Сам Дэрген сюда заявился.

–– Дэрген был здесь?!

–– Был. Пришел к Зулаевым свататься к Айнур. Нет, ты посмотри, каков? Полсемьи её уничтожил, а теперь в жены к себе зовёт. Отец её прогнать его пытался, так Дэрген ему ногу прострелил. Жаль, меня там не было. От меня бы он не ушел.

–– Да если вы его сейчас убьёте, последняя нить оборвётся. И майора вы уже не найдёте.

–– А ты уверен, что он ещё жив? Я – нет.

Через несколько дней сорвалась очередная операция по освобождению майора, в которой участвовал и Симаков. Антон вернулся в гарнизон злой, как черт.

–– Вот блин! Хоть бы одного прибил! Даже пострелять не дали.

–– Почему?

–– Так не в кого. Не в воздух же палить. Если там кто и был, то ушли они уже день или два назад. Теперь вот говорят, что, возможно, информация о его местонахождении там была ложной. Как же я их всех ненавижу!

–– Нельзя из-за шестёрки ублюдков всю нацию ненавидеть.

–– Вот сейчас пошел бы и перестрелял их всех! Всех до единого!

–– Где ты их найдёшь?

–– А вон там, – и он показал рукой в сторону аула.

–– С ума сошел? Там же только мирные жители!

–– Мирные?!

–– Там же ни одного парня не осталось. Все, кто хотел, давно к боевикам ушли. А здесь остались только женщины и дети.

–– Всё равно я их уничтожу!

–– Антон, не делай этого! Тогда чем ты лучше тех фашистов, которые в Великую Отечественную целые деревни жгли?

–– Да, ты прав. Совсем у меня мозги набекрень съехали. Да разве я таким в детстве был? Добрый, послушный мальчик. Умер тот мальчик, убит вместе с мамой. Ну я всё-таки схожу, хоть посмотрю, что это за люди.

Он шел и рассуждал по дороге: «И когда эта война закончится? Пол-Чечни в боевики ушло. Когда ещё их переловят? Если она затянется, то на смену этим придут другие, которые сейчас ещё под стол пешком ходят, будут мстить нам за убийство их отцов. Вон, в прошлом, то есть уже в позапрошлом веке, Кавказская война лет пятьдесят шла.

Вскоре он заметил девушку, вышедшую из дома. Увидев человека с автоматом, она испугалась и убежала. Но напугало её не оружие, а выражение его лица.

–– Чего, испугалась? Выходи, я видел тебя.

–– Что вам нужно? Боевиков ищите? Их здесь нет.

–– Сколько молодёжи в деревне?

–– Брат мой младший, больше нет никого. Остальные к Дэргену ушли.

–– Тебя как звать-то?

–– Айнур.

–– Ваши имена ведь не простые, со смыслом. Что твоё означает?

–– Не знаю. Это не чеченское имя. Дедушка из дома уехал, а когда вернулся, то привёз с собой казашку. Это казахское имя. Её так же, как меня, звали. Что тебе ещё нужно?

–– Перебить бы вас всех!

–– Злой ты! Что я тебе сделала? Почему ты нас всех так ненавидишь? Мы просто мирные жители, и мы тоже не хотим войны.

–– Неужели? Что-то не верится. А ну, показывай, где ваши прячутся!

–– Не знаю. А если бы знала, сама бы Дэргена собственными руками задушила! Сволочь! Брата моего убил, а сам ко мне свататься приходил.

–– Ты же говорила, что брат жив.

–– Так то младший. А старшего… вместе с дедушкой…

–– И деда? Того, который казашку привёз?

–– Нет, другого.

–– Когда Дэрген к вам приходил?