- Чего тебе?

Ехидно улыбается. Гаденыш. Придушил бы его.

- Кажется, ты мне кое-что должен.

Может съездить ему по морде?

- У нас был договор. Забыл?

- Да пошел ты!

- Как нехорошо забывать о помощи, - качает головой. - Если бы не я, твоя подружка уже лежала в гробу.

Теряю контроль над собой. Мой кулак врезается в его челюсть. Хватаю его за ворот пальто и прижимаю к стене.

- Вали отсюда, урод, и забудь о Вике, - рычу я.

Кто-то оттаскивает меня от него. Краем глаза замечаю Гришу. Злится на меня. Позже с этим разберусь.

Миша сплевывает сгусток крови.

- Ты пожалеешь об этом, - идет к своей машине.

- В мой кабинет. Немедленно, - говорит начальник.

Следую за ним. Прежде чем он начнет читать мораль, рассказываю ему о Мише.

- Надо было раньше сказать мне, я не стал бы тебе мешать, - вместо нотации говорит Гриша.

- Пойду выпущу пар, - выхожу из его кабинета.

- У тебя полчаса, - кричит вслед.

Этого достаточно, чтобы прийти в себя после встречи с пижоном.

Виктория

Пока врач проверяет состояние Павла Алексеевича, мы со Светланой Ивановной сидим возле палаты.

- Вика, я тебя не задерживаю. Вдруг у тебя есть свои дела.

- Не переживайте. Сегодня у меня нет никаких дел, так что я с вами, - улыбаюсь ей.

- Спасибо, милая, - берет мои руки в свои ладони и легонько сжимает.

Светлана Ивановна нуждается в поддержке, поэтому я просто не могла не пойти с ней сегодня в больницу. Мне самой давно нужно было сходить на прием к гинекологу. Решаю дождаться, когда Светлану Ивановну пустят к мужу.

Дверь палаты открывается, и выходит доктор. Сообщает, что мы можем проходить.

- Светлана Ивановна, я отойду ненадолго, хорошо?

- Да-да, конечно, - дарит мне легкую улыбку и заходит в палату.

Я давно не была у гинеколога, к тому же мне нужно снова начать прием таблеток. Проходя по коридору больницы, спрашиваю у первой встречной медсестры, где найти кабинет гинеколога. Спускаюсь по ступенькам на второй этаж: это быстрее, чем ждать лифт. Ищу 56 кабинет. Перед кабинетом – несколько девушек. Занимаю очередь. Надеюсь, врач быстро принимает, и мне не придется здесь надолго задержаться.

Напротив меня сидит девушка примерно моего возраста. Ей в соседний кабинет. На руках держит девочку, которой около года (может, чуть больше). Надув щеки, она сосредоточено крутит что-то в своих маленьких ручках. На этого ребенка просто невозможно смотреть без умиления.

Встречаюсь со взглядом больших голубых глаз, когда она отвлекается от игрушки. На её лице мгновенно появляется радостная улыбка. Она начинает крутиться, как будто ей надоело сидеть на одном месте. Девушка с тяжелым вздохом ставит ребенка на пол и поправляет комбинезон. Девочка тут же мелкими шажочками пробегает по коридору и останавливается возле меня. Внимательно на меня смотрит и тянет ручку.

- Привет, - тихонько произношу, улыбаясь в ответ этому милому созданию.

Не могу удержаться и легонько беру ее за протянутую ручку. Она сразу же с силой сжимает мой палец и расплывается в довольной улыбке.

- Извините, - виновато произносит мама этого чуда и подхватывает ребенка на руки.

- Ничего, - улыбаюсь ей в ответ и машу девочке на прощание.

Они заходят в кабинет, а меня накрывают теплые чувства. Конечно, мне, как и почти всем девушкам, хочется иметь детей. Но я не стремлюсь к этому. Всему свое время. Интересно, хочет ли Ян детей? Мы никогда это не обсуждали. Да и рано об этом говорить, ведь мы встречаемся всего ничего. Но я думаю, что он мог бы стать прекрасным отцом.

За своими мыслями и фантазиями о счастливой семейной жизни я не замечаю, как до меня доходит очередь. Захожу в кабинет. За столом напротив двери сидит женщина средних лет. Рядом, за соседним столом, – скорее всего, медсестра. Она выглядит намного моложе и даже не поднимает на меня взгляд, когда я прохожу в кабинет.

- Здравствуйте.

- Здравствуйте, присаживайтесь, - врач указывает мне на стул напротив ее стола, - что у вас?

- Я принимала противозачаточный таблетки, но потом перестала. Нужно снова начать прием.

- Имя и возраст? – поправляет очки и готовится печатать на компьютере.

- Белозерская Виктория Валерьевна. 23 года. Почти 24.

- Боткина, венерические болезни?

- Нет, ничего.

- Первые месячные?

- В 12.

- Аборты, выкидыши были?

- Нет.

- Хорошо. Проходите к креслу, - указывает в сторону ширмы.

После осмотра она возвращается за свой стол, а медсестра что-то пишет, пока я одеваюсь. Обратно сажусь напротив врача, и медсестра протягивает мне листок с рецептом на таблетки.

- Принимать начнете с нового менструального цикла, а пока что вашему молодому человеку нужно позаботиться о защите, - информирует врач.

- Ясно. Большое спасибо, - улыбаюсь и встаю со стула.

- Всего хорошего.

- До свидания.

Выхожу из кабинета. Решаю спуститься на первый этаж и сразу купить таблетки в больничной аптеке.

Когда я возвращаюсь к палате, в которой лежит Павел Алексеевич, то слышу громкие всхлипывания. Они явно принадлежат Светлане Ивановне. Сердце мгновенно сжимается в груди. Меня пронизывают страх и предчувствие плохого. Мигом влетаю в палату. Мама Яна прижимается к мужу и громко рыдает. Рядом стоят врач и медсестра. У обоих печальный вид, и я понимаю: это конец. Чудо, которое мы так ждали, не произойдет. Случилось то, чего все так боялись и даже не озвучивали.

Подхожу к Светлане Ивановне и кладу руку ей на спину. Даже представить не могу, что она сейчас чувствует. Через секунду она разворачивается, и я утешающе обнимаю ее. Понимаю, что ей не помогут никакие слова или действия. Смерть любимого человека – это, пожалуй, самое ужасное, что может произойти. Что будет с Яном? Глебом? Бедная Светлана Ивановна…

Не замечаю, как тоже начинаю плакать. Мы не были знакомы с Павлом Алексеевичем, но я не могу остаться равнодушной. У его семьи не было даже возможности попрощаться с ним. Услышать последние слова и сказать, как они его любят.

Покинув палату, садимся со Светланой Ивановной в кресла. Она не прекращает плакать, и это можно понять.

- Нужно сообщить мальчикам, - с трудом произносит она, захлебываясь от слёз.

- Я сообщу, - успокаивающе глажу ее по спине.

Одна из медсестер приносит для нас успокоительное в виде валерьянки. Выпиваю и отхожу в сторону, чтобы позвонить Яну. Мне страшно представить, что с ним будет; и сердце разрывается оттого, что любимого человеку будет больно.

Достаю телефон и набираю номер Яна.

- Детка, еще час, и я еду, - его бодрый и веселый голос заставляет меня снова заплакать, - что случилось? – он становится серьезным.

Мне тяжело выговорить эти ужасные слова.

- Вик, что случилось? Что-то с отцом? – он обеспокоен.

- Да… он умер.

Глава 8

21 ноября

Ян

Уже несколько ночей я не могу уснуть. Как только закрываю глаза – вижу образ отца. В тот момент, когда Вика сообщила о его смерти, мое тело будто что-то сковало; и хотелось орать до одури от боли. Что я и сделал, вылетев из тренажерного зала. Я орал как сумасшедший, пугая прохожих. Орал и разбивал руки в кровь о стены, чтобы стало легче. Бесполезно. До сих пор не верю, что он… умер. Сглатываю.

Больше не будет нравоучений, сравнений с братом, обиды и прочей ерунды, которая теперь не имеет значения. Абсолютно никакого значения, потому что отца больше нет с нами рядом. Я так надеялся наладить с ним отношения. Мы уже сделали шаг навстречу друг другу, но оказалось слишком поздно. Это самое ужасное. Планы на будущее, мечты – всё рухнуло в один момент. И ничего уже не изменить. Никогда. Сжимаю руки в кулаки так, что слышится хруст. Безысходность душит невидимой петлей, заставляя все органы внутри сжиматься от боли.

Сажусь на кровать и смотрю на Вику. Спит. Провожу пальцем по щеке. Если бы не она, не знаю, что со мной стало. Одно ее присутствие дает мне силы продолжать жить и просто не утонуть в горе. Поднимаюсь и иду на балкон. Подкуриваю сигарету. Открываю окно, и в лицо бьет ноябрьский ветер.