Мой последний выход оказался неожиданно удачным — я сбил солдата с ног и рванул в сторону сожженного строительного вагончика — там у нас имелась «карусель» которая на первых порах вполне могла прикрыть от пули.

Я бежал по колючей траве, налегке и последний раз в жизни, поэтому скорость развил очень даже приличную. Мне стреляли вслед, но похоже, попасть не особо стремились, а так — развлекались для начала. Убить меня прицельной очередью было бы с их стороны непростительным гуманизмом.

Так, петляя на ходу, я добежал до развалин «свинофермы». Здесь пришлось лечь и перейти на пластунский метод передвижения, прямо брюхом по камням, вперед, к болоту. Солдаты топали берцами сзади, но угнаться за мной в полной боевой не могли, поэтому просто стреляли на ходу над головой, не позволяя подняться. Удивительно, но и развалины я преодолел. На одну короткую секунду я поверил, что и впрямь могу уйти, поэтому вскочил на ноги…

И тут же рухнул обратно — ударило в бедро и левый бок, но боли пока не было, только нога и вся левая сторона выше пояса онемели. Уже на одних руках я дополз до канализационного колодца, достал из кармана куртки злосчастную простреленную фляжку и сунул ее в провал, сбоку, там где земля обвалилась.

На этом миссию можно было считать выполненной, оставалось только увести их подальше от импровизированного тайника. Уже на голой амбиции я прополз еще метров пять и покатился прямо в овраг, что спускался к отстойнику.

Серое небо над головой, трава в рот, веткой по морде, носом по грязи, опять небо сверху — и вот я уже лежу спокойный-тихий, завершивший как сумел свой последний выход, а на меня стремительно надвигаются фигуры в камуфляже…

Так прошло пять секунд, десять, а никто меня не добивал и не спешил месить тяжелыми ботинками. Приподняться не удалось, но зрение я слегка сфокусировал: чье-то лицо маячило в высоте, с некоторым удивлением я распознал длинные рыжие волосы, зеркальные очки, совершенно неуместную здесь бейсболку.

Клара Игоревна, давно не виделись. И правильно — где же ей еще быть, когда такие дела в Зоне творятся?

— Ребята, это Егор! Помните, Оксана о нем говорила?

— Это который нас здесь от кровососа прикрыл? — Деловито уточнил мужской голос.

— Если верить Олегу Васильевичу, да.

И тут же меня начали тормошить, затрещала упаковка бинта, мелькнула рука со шприцем…

— Отставить! Что здесь происходит? — Кравченко я не видел, но голос его позабыть не успел. Догнал-таки, сволочь, значит не сильно я ему колено подковал…

— Оказываем помощь раненому. — Решительно сказала Клара. — Или у вас есть другие предложения?

Еще полгода назад он добил бы меня в присутствии кого угодно, хоть корреспондента Си-Эн-Эн. Но видно что-то изменилось в нашем мире, похоже, что и сам капитан был уже не тот…

— Оказывайте на здоровье. Опасности он уже не представляет, однако его необходимо представить в комендатуру, так что — позвольте…

— На ваше усмотрение. — Фирменным бархатным голосом ответила телеведущая.

— Прекратите съемку! Немедленно. — С угрозой зарычал капитан.

— И не подумаю. У меня разрешение коменданта, тем более что…

Что там у нее еще тем более было я так и не узнал — отключился минут на… в общем, окончательно отключился.

Осталось рассказать совсем немного. Меня положили в госпиталь, но не в тюремную больничку, а в Клинику при Центре, так что я так и вернулся туда, откуда начал. Даже большая часть персонала была мне прекрасно знакома, только отделение было другое — хирургия вместо неврологии. Но и там я тоже побывал, потому что кроме двух сквозных ранений эскулапы обнаружили у меня еще и нервное истощение, которое не столько лечили, сколько исследовали.

Следователи и прочие личности в штатском меня пока не беспокоили, хотя уже пора бы — вчера я самостоятельно докостылял до туалета, чего еще ждать-то?

Один раз пришла… Ксюха. Она, как выяснилось, твердо намерена работать в здешнем Пресс-центре, сейчас помогала Кларе делать фильм и готовит диплом по Зоне: что-то типа «общественного сознания», «стратегии СМИ», «дискурс новостных материалов» — там еще было много всяких умных слов, но это я и в нормальном состоянии вряд ли смог бы запомнить. В общем, встреча получилась теплой, радостной, сумбурной, но вовсе не такой, о какой я мечтал…

Ксюха стала вся новая, столичная и взрослая, слишком много и деловито расспрашивала о Зоне, спасибо, хоть диктофоном в нос не тыкала. И взамен оставила мешок новостей: Динка все еще в Австралии, но собирается приехать на недельку в Москву, Артур заканчивает свой физтех и пишет диплом по «каруселям» — специалисты заранее хвалят.

Самого для меня главного — о ситуации в Зоне она так толком ничего и не сообщила, так — пересказала содержание дискуссии в блогах и оставила пачку газет, три литра сока и арбуз.

Ни хрена в них нету интересного!

А вот Олег Васильевич, что приходил позавчера, был содержательнее. Во-первых — мне вроде бы полагается амнистия, они с Дикобразом уже хлопотали. Во-вторых, амнистию дали всем, кто уцелел в Припяти и еще некоторым, из тех, кто сдался добровольно. Но таких пока немного, потому что народ думает. Серьезных изменений нет, в Зоне пока тихо, как всегда бывает после большой крови. Сидор на месте и шлет мне привет. На Кордоне новых людей нет, потому что вояки пока чего перекрыли Периметр по-настоящему, а не как раньше. Представители ООН после пережитых потрясений неожиданно решили, что страны СНГ вполне способны контролировать ситуацию, и своих собираются вывести, оставят одних ученых. То-то напьются на радостях в нашей комендатуре — теперь вся Зона за ними! Олега и Дикобраза увезли долечиваться в Москву.

И все — ушел, пообещав вернуться…

Чем дышит народ в баре, чья теперь Припять, как там дела у «Свободы» и чем закончился общий поход на Радар, он обсуждать не пожелал, а может и правда — не в курсе. Эх, мне бы сейчас КПК — уже к вечеру знал бы всю картину…

Ну ничего, скоро узнаю — утром я видел Катану. Шла, вся такая в белом халате, по коридору с сумкой для передач, прошла мимо и плечом задела, хотя проходы здесь достаточно широкие. Как выяснилось, волосы у нее все-таки темные, а глаза натурально зеленые. В халате ей лучше, чем в комбезе, хотя тоже ничего не разглядишь…