- Это просто боль, кажется, что становится хуже, на самом же деле должно стать лучше, да? – я посмотрела на Мику за подтверждением или хотя бы объяснением.

- Да, должно, - ответил он. опустив ладони по обе стороны от раны и заглянув в глубь так же, как и я чуть раньше. - Может лекарь не вытащил серебро? Я бы осмотрел рану, но будет больно.

- Делай все, что необходимо, - ответил Рафаэль, крепче сжал мою ладонь и закрыл глаза. Я продолжила гладить его по волосам, словно это могло чем-то помочь, но иногда дело не в логичности действия, а в утешении. Что утешает вас лучше, как не эмоции? В них нет никакого смысла, но они действительно успокаивают.

Я видела, как Мика скользнул пальцами в рану, но и так могла бы понять, что он делает, по руке Рафаэля в моей. Сейчас он тихо переживал эту боль, стараясь ни единым движением не показать, насколько это мучительно. Перед Микой он держался лучше, был выносливее. Словно все его чувства выражались только в его руке, так сильно сжимающей мою, что побелели пальцы. Я стиснула зубы, позволяя ему держать меня.

- Здесь что-то в ране, - сказал Мика.

- Серебро? - спросила я.

Пальцы Мики почти полностью скрылись в спине Рафаэля, и хватка на моей ладони вырвала из меня:

- Полегче, Рафаэль.

- Виноват.

- Все в порядке. Я рада быть здесь. По ты такой сильный, что можешь сломать мне руку, совсем не желая этого.

- Прости.

- Вот дерьмо! - выругался Мика, а он почти не ругается.

Мы оба повернулись к нему, и он отдернул руку от раны Рафаэля и показал нам копчики своих пальцев. Они были покрыты серо-белой жидкостью, кожа вздулась. Мика поднялся и запустил руку под душ рядом с нами.

- Что это? - спросил Рафаэль.

- Я не уверен, - ответил Мика. - Но это в твоей ране. Что бы это ни было, оно ведет себя почти как расплавленное серебро. Ты никогда не исцелишься, пока оно внутри. Никто из нас не смог бы.

- Мне стоило понять, что это, - сказала я.

- Что значит "стоило понять"? - уточнил Мика.

- Я уже видела это. Я не знала, как это влияет на ликантропов, но... - я сделала глубокий вдох, всколыхнув память. - Вампиры. Так убивали вампиров, вводя это в их кровь.

- И что же именно их убивало? - спросил Мика.

-Нитрат серебра, - ответила я.

- Я думал, он более серебристый.

Я покачала головой.

- Многие так думают. Но серебристая жидкость, сворачивающаяся в шарики, это ртуть. Именно ее снимают в фильмах, а настоящий нитрат серебра вовсе не серебристый и не сбивается в шарики, как ртуть.

- Срабатывало на вампирах? - спросил Мика.

- Срабатывало, но недостаточно быстро на древних вампирах, поэтому они могли нанести немало вреда в предсмертных агониях.

- Как оно попало в мою рану?

- Возможно оно было в клинке и, когда он обломил его внутри раны, пролилось внутрь, - предположила я.

- Лекарь должен был заметить, - сказал Мика.

- Если только она сама не добавила нитрат серебра в рапу, когда накладывала повязку.

Мика снова присел на коленях возле Рафаэля.

- Чувствовал жжение, когда она перевязывала рану?

- Да, она сказала, что это коагулянт и антисептик. Кровотечение и правда остановилось.

- Потому что она сожгла плоть, закрыв рану, - сказал Мика, а затем посмотрел на меня: - Помоги мне повернуть его, чтобы промыть рану.

Мы поставили Рафаэля на колени. Я присела перед ним, положив его руки себе на плечи и удерживая, пока Мика включал воду. Сначала было больно, но чем дольше вода вымывала яд, тем больше расслаблялся Рафаэль. Мика долго поливал его водой, прежде чем наконец остался удовлетворен.

- Как ты себя чувствуешь теперь? - спросила я.

- Лучше, гораздо лучше, - ответил Рафаэль.

- Обожженные края раны затянутся? - спросила я.

Мика опустился на колени, осматривая спину другого мужчины.

- Нет, для нас это как прижигание. Исцеление просто остановилось.

- Не могу же я остаться с открытой раной на синие, - сказал Рафаэль.

- Тебе и не нужно. «Но, чтобы рана снова могла затянуться, придется вытерпеть много боли», - сказала я.

Он взглянул на меня с расстояния нескольких сантиметров, поскольку мы все еще стояли на коленях на мокром полу.

- Как ты исцелишь меня?

- Если у оборотня отсечена конечность и одновременно обожжена, что он делает? – задала встречный вопрос я.

Его темные глаза всмотрелись в мои, а затем я увидела его понимание.

- Как сильно и как глубоко она обожжена?

- Сильно и настолько глубоко, насколько глубоко рана уходит в спину, - сказала я.

- Ты предлагаешь срезать обожженную часть, чтобы его тело могло залечить свежую рану? - уточнил Мика.

- Именно, - ответила я.

- Боли будет больше, чем просто много, - сказал он.

- Ага, а теперь мы можем позвать доктора, чтобы он сделал это.

- Нет, - отрезал Рафаэль очень решительным топом.

- Да, - возразила я.

- Нет, - повторил он.

- Это не слабость с твоей стороны. Ни один ликантроп не смог бы залечить эту рапу, Рафаэль. Будь ты слабее, они убили бы тебя, но ты оказался слишком силен для этих ублюдков.

- Это из-за боли я теряю твою мысль?

- Возможно, но это был умышленный заговор с целью твоего убийства. Тот, кто вызвал тебя на поединок, лишь один из сообщников. И лекарь как минимум их подельник, если не член заговора.

- Анита права, Рафаэль. Только кто-то такой же сильный, как ты, смог бы пережить это покушение. Если бы твое тело исцелялось недостаточно быстро, и нитрат серебра попал бы в кровь, ты мог бы уже не сидеть здесь живым.

- Лекарь должна умереть за это, - наконец сказал Рафаэль.

- Да, - согласился Мика, - но сначала нам нужно выяснить только ли она и твой соперник были в заговоре. Если эта проблема посерьезнее, нам стоит знать.

- Да, да, конечно. Думаю, из-за раны мысли рассеиваются.

- Это из-за боли, - сказала я.

- Давай позовем твоих охранников, чтобы они помогли отвести тебя в медпункт. А я вызову дежурного врача.

- Мне нужно отдать Бенито приказ насчет лекаря до того, как врач начнет меня резать.

- Соглашусь, - ответили мы с Микой хором.

- Вы поможете мне отдать необходимые распоряжения? Я хочу быть уверен, что она пробудет в живых достаточно долго, чтобы ответить на вопросы.

- Мы поможем тебе прояснить это. - пообещала я.

- Спасибо. Вам обоим, - сказал Рафаэль, обняв меня, а другой рукой сжимая ладонь Мики.

Порой я не уверена, что из-за секса между мной и Рафаэлем мы с ним больше, чем просто друзья. Может дело не в нем, а в мантии долга, в которую все мы облачены? Появление людей, желающих твоей смерти, и знание, что мы трое находимся в коротком списке каждого из нас, кому мы безоговорочно доверяем, очень неплохо связывает нас вместе. "По нет покоя голове в венце" ²⁰ и все в этом духе.

(Шекспир Уильям – Король Генрих IV ).

Глава 26

Мы с Микой пробыли с Рафаэлем достаточно долго, чтобы убедиться, что он в безопасности под присмотром доктора в медпункте, который мы обустроили под Цирком. Мы получали слишком много травм, происхождение которых не хотели бы объяснять в обычном госпитале, например, таких, как колотая рана Рафаэля. Доктор Лилиан нашла даже болеутоляющее, которое хоть и недолго, но работает на оборотнях, так что Рафаэль не каждый надрез будет чувствовать, когда Лилиан начнет удалять поврежденную плоть и пускать кровь. Когда рана будет свежей, он сможет исцелиться самостоятельно, может, медленнее, чем обычно, из-за нанесенного ущерба, но он исцелится.

Прежде чем доктор Лилиан дала ему обезболивающее, Рафаэль поговорил со мной, Микой и Бенито. Он дал добро на задержание, допрос и, в конечном счете, казнь лекаря. Последнее не было сказано, но все было и так понятно. Пытаешься убить короля - умираешь, и точка. Цареубийство - одно из списка преступлений, требующее максимальной меры наказания, чтобы другим не повадно было. Затем Мика отправился проверить, осталось ли еще что-нибудь от ужина, а я за одеждой. Большинство ликантропов разгуливали бы голышом, если бы мы позволяли им, но лично я комфортнее себя чувствую одетой, если занимаюсь обычными ежедневными делами. Раздеваюсь только для сна или секса. Натаниэль написал мне, что приберег для меня покушать. Я ненадолго вернулась в раздевалку, чтобы забрать пистолеты, ведь теперь, когда на мне снова штаны и ремень, я могла вооружиться. Моя лучшая поясная кобура была вымазана той же прозрачной слизью, что я смыла с себя. Я собиралась отчистить ее после душа, но чрезвычайная ситуация отвлекала меня. Я как раз раздумывала, стоит ли почистить ее перед ужином и остаться безоружной, пока она будет сохнуть, когда зазвонил мой телефон.