Я уже вспомнила, почему не так много времени проводила с Магдой, а ведь она еще и пяти минут здесь не провела. Как я вообще собираюсь спать рядом с ней? Видимо, это отразилось на моем лице, или возможно мой запах изменился, что бы там ни было, Магда это заметила.

- Ты уже недовольна тем, что я делаю, а я пока ничего не сделала, даже не говорила.

- Твоя энергия можно сказать... резкая, - ответила я.

Трэвис выпрямился, сидя рядом со мной, и больше не обнимал меня. Он был напряжен, вопрос только отчего?

- Не понимаю, что ты имеешь в виду, - сказала она.

- Я знаю.

Взгляд Трэвиса на нее больше напоминал не другого льва, а газель. Не удивительно, что у него есть проблемы с другими львами, не удивительно, что и у Магды они есть. Просто проблемы у них противоположного характера.

- Ладно, мне нужен сон, и вам двоим придется сотрудничать, чтобы это стало возможным, - сказала я.

- Мы будем спать по обе стороны от тебя, и наши львы соединятся с твоим, чтобы помочь тебе исцелиться, - произнесла она.

- Да, но только если твоя энергия не будет заставлять меня чувствовать себя так, словно я снова и снова должна доказывать тебе, что я доминант.

Между ее светлых бровей пролегла морщинка. Нечасто встретишь естественные золотистые брови, даже у блондинок. Думаю, они смягчали ее взгляд, а может, темные брови сделали бы цвет глаз ярче, кто знает?

- Я не делаю ничего вызывающего, Анита. Я знаю, что ты Регина нашего Рекса, и никогда не говорила другого.

- Ты предлагала Никки секс, - напомнила я.

- Стандартная практика предложить себя Рексу при вступлении в новый прайд.

- Нет, это не так, - наконец заговорил Трэвис.

Она прищурилась, посмотрев на него, и ее глаза стали серыми, как дождевые облака.

- Когда-то так и было, - сказала она голосом, ставшим ниже, словно дальше зарычала бы.

- Это было тогда, пришло новое время, - возразила я.

Она обратила этот недружелюбный взгляд на меня.

- Мне известно лучше, чем когда-либо будет тебе, что будущее не предугадать, и оно очень отличается от того прошлого, что я знаю.

- Я не собираюсь извиняться за убийство Матери Всей Тьмы, Магда.

Казалось, она искренне была в замешательстве.

- Я и не жду этого от тебя, ты не должна извиняться за победу над врагом.

- Ладно, я не собираюсь извиняться, что моя победа стоила тебе привычной жизни, как насчет этого?

- И снова я не жду от тебя ничего подобного. Тебе не нужно извиняться за победу в войне.

- Погугли войну во Вьетнаме и посмотришь, как люди могут извиняться за войну, хотя думаю, эту мы не выиграли.

- Я не понимаю.

- Анита ссылается на новую историю Америки и Вьетнама. Полагаю, французы и русские были замешаны не меньше.

- Я почитаю об этом в интернете, - сказала Магда, входя глубже в комнату.

Трэвис напрягся. Я повернулась к нему.

- Если ей нужно придержать свою энергию плохиша, то тебе необходимо взять себя в руки и прекратить источать энергию жертвы.

Его светло-карие глаза потемнели, пока я всматривалась в них. Он не обращался во льва, просто злился, отчего его глаза стали темнее. Думаю, его злость была хорошим знаком, значит он был готов к драке больше, чем показывал.

- Я пытаюсь, неужели ты думаешь, что я не пытаюсь? - ответил он, и его голос тоже стал немного ниже.

- Только то, что он верлев, не значит, что он не ягненок, Анита.

- Я не ягненок, - вскинулся Трэвис, и его голос звучал еще ниже, словно для баса ему нужна грудь пошире.

Магда проигнорировала его, разговаривая со мной так, словно его и не существовало.

- Ты не в силах превратить ягненка в волка, Анита. Даже если он научится сражаться, он не будет побеждать.

На самом деле я опасалась, что она права, но все же надеялась, что Магда ошибается.

Ярость Трэвиса исходила от него жаром, и показался его зверь. Я была так близко, что чувствовала покалывание кожи. Я взглянула на него и обнаружила темно-янтарные львиные глаза на его лице.

- Ты так плохо контролируешь своего зверя, мальчик?

Мальчик встал, и я не горела желанием видеть, как Магда выбьет из него всю дурь прямо передо мной, а еще не желала снова быть раненной в попытке разнять их.

- Это не похоже на покой, - сказала я.

Трэвис оцепенел. Магда посмотрела на меня.

- Я ограничена во времени, прежде чем мне позвонят ФБР, и я должна буду вернуться на работу. Я не спала уже около суток, так что если вы, ребята, собираетесь драться, выметайтесь, а я найду других соседей по койке.

Магда опустилась на одно колено, не отводя взгляда от Трэвиса, как в боевых искусствах, когда кланяются перед поединком. Ты наклоняешься, но не отводишь пристального взгляда от противника, иначе он может надрать тебе зад, когда отвернешься. И тот факт, что Магда уделяла Трэвису так много внимания, было либо хорошим для него знаком, либо означало, что она всегда так осторожничала.

Трэвис тоже встал на колени, правда запутался в полотенце, так что был не так грациозен, но все же сделал это.

- Мне жаль, Анита.

- Пощади, моя темная королева, - проговорила Магда.

- Для начала не называй меня темной королевой. Я прощу вас обоих, если вы прекратите цапаться н ляжете в постель, чтобы я могла поспать. Вы, ребята, далеко не самый предпочтительный вариант как постельный дуэт, и если вы немедленно не возьметесь за ум, навсегда будете вычеркнуты из списка тех, с кем я могу делить постель по какой бы то ни было причине.

Магда склонила голову, глядя на меня, но я каким-то образом знала, что она все еще следит за Трэвисом. Просто из осторожности, она не видела в нем реальной угрозы.

- Мне стыдно, что я поставила свою мелочную обиду выше твоего комфорта, моя королева.

- И мне, Анита, прости.

- Отлично, я приму извинения, если мы сейчас же ляжем спать, тихо, без грызни.

Я легла и забралась под одеяло, надеясь, что так смогу ускорить процесс. Я не могла лечь на левый бок, поэтому оказалась спиной к двери. Так не пойдет. Я села на постели и попыталась подумать, может ли хоть в одной из двух других палат кровать стоять по-другому. Не думаю.

- Позволь мне лечь перед тобой, так я смогу блокировать каждого, кто войдет в дверь, чтобы навредить тебе, - предложила Магда и стянула свой голубой верх от пижамы через голову, обнажая белокожий, но очень крепкий торс с высокой, полной грудью, а прямо под этой красивой грудью яростным алым серпом пролегал шрам, от одного края которого спускалась к талии прямая линия, словно кто-то вырезал на ее теле пресловутую косу смерти. Этот шрам был красным, значит недавним, и поскольку она может исцелить почти любую рану, его просто не должно быть. У нее могли быть старые белые шрамы, но не свежие. На ее руках, груди и животе перекатывались мускулы, пока она подходила к постели. Ее тело было подтянутым и атлетичным, как у Джей-Джей, хотя благодаря генам грудь у нее была больше, в остальном она напоминала мне балерину, которая мне так нравилась.

- Ложись впереди, - сказал Трэвис. - Потому что, если дело дойдет до настоящей драки, все, на что я способен - задержать их, пока ты защищаешь Аниту.

Он скинул полотенце на пол и забрался на постель, абсолютно не смущаясь своей наготы, перелезая через мои ноги на сторону кровати у стены.

- Осознание своих границ - есть начало мудрости, - сказала Магда, стянув низ своей пижамы. Нижняя часть ее тела была еще стройнее, словно ее гены выдохлись на груди, не одарив округлыми бедрами, поэтому они были очень узкими, а ноги - длинными. Она даже двигалась больше как мужчина, нежели большинство знакомых мне женщин, хотя я видела женщин, владеющих боевыми искусствами, которые прекращали покачивать бедрами в драке или настраиваясь на нее. Я задумалась, была ли эта походка для нее естественной или выработанной веками. Задумалась, как и когда она получила этот большой шрам.

Я наконец устроилась на правом боку, прижавшись к Трэвису, с Магдой, обнимающей меня из-за спины. Ее руки были такими длинными, что она на самом деле обнимала нас обоих. Ни она, ни Трэвис, похоже, не возражали, что Магда с помощью его тела крепче прижимала меня к себе. На какое-то мгновенье мне стало неловко, когда она прижалась грудью к моим плечам. Я никогда не спала так близко к другой женщине с такой большой грудью. Не знаю точно, почему это так нервировало меня, но это факт. Если бы я могла лечь на другой бок, я бы так и сделала, у меня было бы время, чтобы привыкнуть иметь дело с чужой грудью, прежде чем заметить ее. А теперь я замечала.