- Потому что она живая, – как ни в чем не бывало ровным голосом продолжил златоглазый мужчина, – она чувствует, слышит и реагирует, как живое существо. И, признаться, у нее характер самой стервозной сучки в мире.

Слова оборотня с трудом доходили до развороченного болью сознания Амикуса. Словно невидимое животное вцепилось в его плоть, вампира таскало по полу и швыряло по стенам. Ломая кости и сдирая с него кожу, превращая в воняющий гноем кусок мяса.

- Скажи, где Валентин прячет свою шлюху, и все это прекратится! – рявкнул потерявший терпение Кайрен, и в ту же минуту Амикус заорал еще громче.

Кожа его покрылась прогнившими язвами и на глазах начала сползать, оголяя белые кости. Старый вампир больше не выдержал, окончательно сорвав голос, и, дрожа всем телом, он потерял сознание. Кайрен медленно подошел к нему и, брезгливо пихнув носком ботинка изуродованную и безкожую голову бывшего профессора, снова закурил. Раздраженно цыкнув, он уже открыл рот, чтобы отдать очередной приказ Эботу, когда почувствовал знакомый запах. Неверяще замерев, он еще глубже потянул носом. Среди запаха крови и мочи он и вправду чувствовал этот треклятый запах полевых цветов, с нежной, еле уловимой ноткой вереска. И последовавший за этим запах шока и неверия. Досадливо заскрипев зубами, альфа резко обернулся и сразу же наткнулся на расширенные серебристые глаза и бледное, словно полотно лицо...

Честно говоря, Алан и вправду хотел уйти. Просто это его неугомонное любопытство опять заиграло. Дизайнер внимательно прислушался и через несколько минут опять услышал какие-то глухие звуки. Только откуда они шли? Алан задумался и, цепким взглядом окидывая кабинет главного врача, ходил по комнате. Именно поэтому, проходя мимо огромного стеллажа книг, он почувствовал странный сквозняк. Удивленно замерев, он подошел ближе и повел ладонью. Прохладный воздух лизнул кончики пальцев и окончательно уверил в том, что с этим стеллажом что-то не то.

- Нет, серьезно? – неверяще произнес Алан и, коснувшись одной из полок, с легкостью дернул на себя не до конца закрывшуюся тайную дверь.

Та легко открыла вид на арочный проход. Стоило Алану шагнуть вперед, как вдоль стен вспыхнули ровные ряды электрических ламп, освещая узкий длинный коридор, уходящий ступеньками вниз.

- Все страньше и страньше* – пробормотал Алан и, встряхнувшись, зашагал вперед.

Ступая медленно и тихо, стараясь оставаться бесшумным, он, наконец, добрался до более ровного участка коридора и, подняв голову, удивленно осознал, что сквозь решетки в потолке слышит гул главной площади городка. Но от этого внезапного открытия его отвлек очередной вой, от которого мурашки по телу прошли. По-хорошему надо было валить отсюда и вообще забыть все увиденное. Только когда Алан отличался благоразумием? Правильно, никогда! Поэтому он продолжил свой путь, уже на восьмой минуте своих блужданий поняв, что попал в настоящий лабиринт. С трудом сдержавшись и не выдав себя матом, он таки преодолел весь путь и оказался перед тяжелой дубовой дверью. Очень похожей на ту, что охраняла вход в фамильное хранилище под Блодхартом. Только в отличие от той, эта была в свежем и хорошем состоянии.

Салливан осторожно дернул за толстое кольцо и, открыв ее, скользнул внутрь. За дверью оказалась небольшая пустая комнатка с обитой зачарованным серебром стеной, половину которой занимало огромное бронированное стекло. Картина за ним была настолько сюрреалистической и сумасшедшей, что Алана пробило на нервную дрожь.

Вся камера была обита тем же серебром и обставлена явно по мечте маньяка-извращенца. Пыточные инструменты, окровавленные и лежащие на железном столике. Внушительная коллекция скальпелей на другом столе, и все на том же месте шприцы с какими-то ампулами с буро-красной жидкостью. Рядом с хирургическим столом застыл доктор Эбот в фартуке, больше подходящему мяснику. Рядом с ним сверкал клыками и когтями Кайрен Валгири, неподалеку от них, на полу, корчился и заживо разлагался смутно знакомый вампир.

Алан с трудом успел зажать рот рукой и утихомирить взбунтовавшийся желудок. Новый крик боли резанул по напряженным нервам, а последовавший за этим рык альфы вообще заставил задрожать колени. На памяти Алана, это было впервые, когда что-то смогло настолько пронять его.

- Скажи, где Валентин прячет свою шлюху, и все это прекратится! – рявкнул потерявший терпение Кайрен, и в ту же минуту вампир заорал еще громче.

Блондин дернулся от неожиданности и понял, что ему явно пора уходить, пока никто его не заметил. Он уже сделал шаг назад, когда вампир неожиданно затих на полу. Еще один шаг, и Валгири, презрительно скривившись, затягивается новой сигаретой. Еще один шаг, когда оборотень неожиданно замирает и резко оборачивается, в упор глядя на него. Алана словно со всего размаху бьют под дых. Он отшатывается, тяжело дыша, и, нащупав железное кольцо за спиной, вылетает за дверь.

Он несется по запутанным коридорам, не останавливаясь ни на минуту. Буквально влетая в кабинет Эбота и даже не обращая внимания на распахнутую тайную дверь, выбегает в коридор. Виртуозно огибая встречающихся на пути удивленных людей. Когда он, наконец, оказывается на улице, то не может никак отдышаться. Он все еще чувствует спертый воздух подземелья и тонкий железный аромат крови. В ушах звенит чужой надрывный крик, а перед глазами изуродованное тело.

- Как же меня задолбали эти ебанутые оборотни, – сквозь зубы цедит он и, запрыгнув в свой джип, давит педаль газа до упора.

Меньше чем, через десять минут он уже въезжает в пыльный двор замка. И, впервые бросив машину прямо перед главными дверями, он под удивленными взглядами ничего не понимающих слуг, несется в замок. Предварительно рявкнув на отшатнувшегося от него молоденького оборотня-слугу, он запирается в малой гостиной и, щедро плеснув себе крепкого виски, залпом осушает стакан. После второго руки перестают дрожать. После третьего мышцы расслабляются. После четвертого, Алан думает, что эта златоглазая сука все-таки доведет его до алкоголизма. Это он собирается сказать Кайрену, когда он придет сворачивать голову одному излишне любопытному американцу.

Но проходит час, другой, третий, а альфы все нет. Он не приходит даже к ужину. Сам же Алан рад этому. Потому что за это время он успевает взять себя в руки и перестать глушить виски. Под вечер он уже спокоен и расслаблен после горячего душа. Мозг не затуманен алкоголем, и нервы снова намотаны на кулак. За весь день слуги ни разу не трогают его, за что он очень благодарен. Надо бы извиниться перед ни в чем не повинным мальчишкой, но это будет потом. А сейчас он сидит на обложенном подушками подоконнике. За все это время только Джер осмелился нарушить его покой. Он молча заходит в комнату и, понимающе улыбаясь Алану, протягивает теплый шоколад с молочной пенкой и двумя кусочками сладкого белого зефира. Алан благодарен ему и, грея замерзшие пальцы о горячую кружку, думает, что Валгири жутко повезло с таким верным и добрым человеком. Но когда за Джером мягко закрывается дверь, мысли Алана возвращаются к жестокому и холодному взгляду Кайрена Валгири.

В нем нет ни капли света. Он соткан из грехов и боли, которой нет конца. Он пахнет кровью и ненавистью. В его блестящих глазах плещется безумие. Оно с каждым днем становится все более ярким и Алан теперь понимает, почему так боится вся семья. Старший Валгири и так ни отличается терпением, но чем больше проходит времени, тем неуправляемее он становится. Увиденное сегодня тому яркое доказательство. И чем дальше сумасшествие Кайрена, тем больше запутывается Салливан.

Да, его шокировало сегодняшнее. Да, он находит этого зарвавшегося уродливого мужика тупым истеричным козлом. И это явно не меняет его решения остаться до конца и закончить, наконец, этот чертов замок. Его бесит другое. То, что он понимает каждый поступок этого оборотня. Он не чувствует перед ним страха, только безграничную грусть и сочувствие. А ведь было время, когда он был другим. Алан не знает каким, но не таким чудовищем, как сейчас. Еще Алана неимоверно бесит собственное поведение. Ему ведь всегда было плевать на чужих. Что ему какой-то левый тип, которого он никогда больше не увидит после исполнения своего контракта. Но вот, поди же ты, на этот раз все по-другому. Его злит упрямство оборотня. Его тупая одержимость местью, которая на самом деле не может ничего исправить и не может вернуть того, кто давным-давно уже превратился в пыль. И ведь не остановится. Он уже ищет какую-то пару Валентина. Не зная, кто это, он все готов отдать, чтобы найти этого человека, а может и вампира или оборотня. Кто знает, кем окажется эта «пара». Салливан прекрасно знает, что Валгири сделает, когда все-таки найдет. Альфе будет плевать на то, что его жертва может оказаться невинной и ничего не знающей. Какая разница, ведь он, наконец, осуществит свою розовую мечту и отплатит Валентину той же монетой.