Кайрен смотрит на брата потемневшими глазами, и его так и подмывает рявкнуть: «Ревность, братец! У меня от вашего с Ди беленького херувимчика крышу сводит больше полгода! И да, такими темпами я завалю его, и хер он меня остановит!»

Вместо этого, стена за его спиной покрывается трещинами, а стекла разрываются на куски, осыпая обоих братьев осколками. О да, Кайрен в курсе, как называется то, что с ним сейчас происходит. Люди называют это ревностью…

Алан не слеп, не глух и уж точно не идиот. Он видит, как смотрят на него чужаки. Видит их взгляды, и чего уж там, в некоторых так и читается совсем не платонический такой интерес к его заднице. Но, черт возьми, этот конкретный блондинчик с зелеными глазами просто говорил с ним о лошадях! И этот разговор слышали минимум трое конюхов, которые в эту минуту были с ними в конюшне. Какого черта надо было швырять беднягу так, чтобы им проломить заднюю стенку?! Серьезно, Алан еще минут десять с шоком рассматривал солидную дыру в стене и слышал скулеж светловолосого оборотня, который в данную минуту с трудом держался, чтобы не пасть под внушительным прессингом взбешенного Кайрена. Тот только прошипел что-то еле разборчивое (Салливан был уверен, что все змеи округи сейчас дружно подавились от зависти) и, распугивая впечатлившихся конюхов, направился обратно к замку.

— Ну, уж нет! — возмущенно рявкнул дизайнер и, кинув узды коня одному из работников, кинулся за Валгири.

Изначально это должен был быть весьма спокойный и конструктивный разговор двух разумных взрослых мужчин. На деле же все, как всегда, превратилось в разбор отношений, смахивающий на скандал старых супругов. Гости к такому не были готовы, в отличие от обитателей замка, и потому с каждым новым воплем и матом, доносившимся из библиотеки (кабинет по понятным причинам был все еще недоступен. Диана мысленно уже считала, во сколько им обойдется ремонт библиотеки. Сумма обещала быть веселой) их глаза все больше принимали форму идеального круга. Когда же парочка перешла на личности и, как обычно, с первоначальной темы скакнула на интимные откровенности, Диана решила сжалиться над бедной психикой пришлых волков. Она ослепительно улыбнулась волкам и, взяв мужа под руку, предложила экскурсию по Волчьему Двору, пока их альфа не освободится. Волки смотались из замка быстрее хозяев. Прислуга была в курсе, как вести себя в чрезвычайных ситуациях, молодежь вылетела из Блодхарта «по делам» в ту же минуту, когда за озверевшим Кайреном в холл ворвался пышущий праведным гневом дизайнер. Жертв в принципе не должно было быть. Была лишь надежда на то, что по возвращении хоть стены на месте стоять будут.

Единственный, кто свой пост так и не покинул, был Гор. Он же начальник безопасности, в конце концов! Поэтому сейчас тихонько сидел в так любимой семьей небольшой гостиной и увлеченно читал криминальную колонку в утренней газете. Уоли и Эдди часто подкалывали его за это дедулькино хобби, но ему нравилось. Запах газетной краски и аромат утреннего черного кофе всегда ассоциировался с отцом.

Наверху чем-то грохнуло, последовал отборный мат, который заставил зависнуть и уважительно присвистнуть, а Кайрена разозлено зарычать и будто яд процеживать каждое слово (Гор честно не подслушивал. Профессионализм и чувство такта к своему альфе не позволило бы, но эти двое сейчас орали друг на друга так, что их было слышно, наверное, даже в Новом Орлеане).

— Что со мной происходит?! Это что с ТОБОЙ происходит?! — Кайрен по ощущениям был доведен до ручки, – что, потянуло на эксперименты?! Сперва дешевые шлюхи, а теперь с полузверьми решил попробовать?! Тебе острых ощущений не хватает?!

— Ты себя со стороны слышишь?! — зло спросил Алан, — совсем крышей тронулся?! Это был всего лишь разговор о твоих долбаных конях! И вообще, с каких это пор мой моральный облик так волнует тебя?! Может, мне разнообразия захотелось, и я решил попробовать, как это будет с мужиком. Ой, извини, с полузверем!

— Ты скажешь этому щенку «ДА» только через мой труп! — прорычал альфа.

— Это не твое дело! — заорал Салливан, и раздался очередной грохот, — ты никто мне! Я вообще не из твоей стаи!

— Это мое дело, и не имеет значения, что ты не в стае! Я не дам какому-то уроду превратить тебя в тупое безвольное животное! Так что, прости, малыш, но тебе придется держать свой излишне активный член в штанах, пока ты не укатишь к себе домой!

— Что? — хрипло спросил Алан.

— Что слышал! — дверь грохнула, и на этот раз мимо гостиной, сметая все на своем пути, пронесся белый от бешенства Кайрен.

Алан застыл у распахнутых дверей гостиной ровно в тот момент, когда грохнули входные двери замка. Но даже после этого у блондина был слегка пришибленный и шокированный вид. Гор впервые видел растерянность на всегда таком ехидном и уверенном лице дизайнера. Оборотень покачал головой и, отложив газету, направился к Салливану.

— Я не дам какому-то уроду превратить тебя в тупое безвольное животное! — не поворачивая головы, рассеянно повторил Алан, — что это было?

— А то, что милорд защищает тебя и довольно давно, — вздохнул Гор, за что удостоился еще одного растерянного взгляда.

— У меня сейчас мозг вскипит, — честно произнес Алан и зашел в гостиную, — может, объяснишь мне, от чего защищает?

Гор прошел следом и, встав к подоконнику, посмотрел на занявшего кресло блондина. Тот сцепил пальцы в замок и оперевшись локтями на колени, смотрел на него. От него все еще шел запах раздражения и непонимания.

— Почему, по-твоему, Волчий Совет не принимает молодые кланы? В принципе, они и союзы с людьми не особо приветствуют, а кровосмешение с вампирами вообще карается изгнанием, но к молодняку счет иной, — произнес оборотень.

— Нет истории? Статус предков? — недоуменно спросил Алан.

— Обращенные, — покачал головой Гор, — все дело в обращенных.

— Не понял, — брови Салливана полезли вверх.

— Молодые кланы держат людей в своем клане только как работников, посредников в делах с людьми, возможна дружба. Но если человек становится парой волка, его обращают. Чем больше волков в стае, тем больше сила альфы. В старых же кланах — рожденных Высших, людей никогда не обращают. При таких союзах, конечно же, потомство бывает слабым или вообще рождается человеческим.

— А как же Эрика? — растерянно произнес Алан, — я думал, что после свадьбы Кайрен обратит ее.

— Нет, — нахмурился Гор, — милорд никогда бы не поступил с ней так. Понимаешь, обращенные не похожи на рожденных волков. Да, они тоже могут перекинуться в своего зверя, у них почти те же способности, но они слабее. Они теряют все человеческое каждый раз, слыша зов луны. Тогда их зверь слетает с цепи и это уже животное, идущее на голых инстинктах. И даже в своем человеческом обличии обращенные теряют свое «Я». Их воля ломается под альфу, и даже прикажи он им убить себя, они сделают это. Рожденные не такие. Мы одно целое со своим зверем. Наша кровь также горит, когда зовет луна, но она не убивает в нас человека. Милорд никогда и никого не обращал. Люди, вступившие в стаю, остаются людьми. И, если говорить начистоту, то в отличие от других стай, наша кровь не растворяется в людях. Наоборот, она становиться только сильней. В таких союзах всегда рождаются сильные волчата. Но бывают случаи, когда ребенок рождается без зверя и вместо этого у него со временем появляются специфические способности. Помнишь девчушку, которую ты спас в лесу, — Мерион?

Алан кивнул, и оборотень продолжил:

— Несмотря на свой возраст, она уже сейчас очень сильный эмпат. У Розалин, одной из наших кухарок, сын вообще телепат. У Эбота работают близнецы-целители. А наш патологоанатом и того хуже, с того света любую душу может достать и мозги прополоскать ни хуже, чем при жизни.

Но шутливый тон волка изменился. Он пристально посмотрел в глаза Алана и произнес:

— В ту же минуту, когда тебя обратят, стая просто физически не сможет принять тебя. Ты навсегда умрешь для нас. Вот почему милорд никогда не позволит тебе даже взглянуть на этих волков.