«Я ведь даже не спросил у нее, как его зовут!» – подумал он и нервно тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли.
Внезапно Волдеморт резко развернулся и не глядя ни на кого, произнес:
– Мне необходимо побыть одному. Люциус, ты идешь со мной. Тебя нельзя оставлять без присмотра, ты спишь и видишь, как бы сбежать от меня подальше!
Грубо схватив Малфоя за локоть, он аппарировал вместе с ним.
Снейп огляделся. Не осталось никого, кто мог бы задержать его и помешать самому отправиться в замок. Но как знать, может быть Лоу, присутствие которого тут вовсе необязательно, приставлен именно следить за ним? Или Нарцисса? Она, конечно, в неоплатном долгу перед ним из-за Драко, но как знать – именно страх за сына может заставить ее следить за Снейпом по поручению Волдеморта?
– Беспокоишься за Драко? – спросил он ее как бы между прочим, подойдя к ней. Нарцисса нервно кивнула, поджимая губы и изо всех сил стараясь не расплакаться. – Думаешь, он все еще там? Она снова кивнула: – Он не вернулся домой после того, как объявили всеобщую эвакуацию. Я не знаю, что он задумал, но… Я боюсь за него, Северус! – последние слова она произнесла уже дрожащим от едва сдерживаемых слез.
- Ты можешь пойти туда? – она вдруг схватила его за пуговицу сюртука и принялась ожесточенно крутить ее, словно желая оторвать. – Я… у меня даже палочки нет, я отдала свою Драко! Люциус сам хотел, но он… не пустил его туда!
– Думаешь, это хорошая идея? – хмыкнул Снейп. – Повелитель приказал мне оставаться здесь. Если бы он хотел моего присутствия в школе в данный момент, он бы послал меня туда одним из первых. – Северус, пожалуйста…
Если и были на свете слова, которые одновременно приводили Снейпа в состояние бешенства и мотивировали на самые отчаянные в жизни поступки, это были слова «Северус, пожалуйста». Он уже почти отказался от мысли без прямого приказа отправиться в осажденную школу, но слезы Нарциссы словно придали ему решимости. Он убрал от себя ее дрожащие руки и, поморщившись, сказал:
– Хорошо, я попробую узнать, что там вообще происходит… – и неторопливо зашагал в сторону замка.
Хогвартс был уже совсем близко, и Снейп с ужасом понял, что замок взят. Северная и гриффиндорская башни были сильно разрушены, на месте главных ворот школы красовался гигантский пролом, сами ворота были разнесены в щепки мощным взрывом. Вокруг валялись обломки стен и каменных статуй, мертвые тела – человеческие и великанские, дохлые акромантулы. Судя по крикам, взрывам и вспышкам заклинаний, доносившимся изнутри, бой шел уже непосредственно в стенах школы.
Стараясь не думать ни о том, что сейчас армии Волдеморта противостоит горстка вчерашних студентов да старики, ни о том, что Поттера попросту могли убить в схватке, Снейп начал пробираться к пролому в стенах замка, чтобы попасть внутрь, одновременно нащупывая в кармане флакончик с оборотным. И в этот момент он услышал за спиной задыхающийся окрик:
– Северус!
Он резко обернулся – в его сторону бежал Люциус и махал ему рукой. Чертыхнувшись, Снейп остановился.
– Еле догнал тебя… – тяжело дыша, произнес Малфой. – Откуда ты узнал, где я? – Нарцисса сказала, что ты хотел пробраться в замок. Я искал тебя на той поляне и не нашел. Северус… тебя ищет повелитель…
====== Глава 59 ======
Открыв глаза, она не увидела ничего. В глазах было бело, словно ее засунули в плотное ватное неосязаемое облако. Она несколько раз с усилием моргнула, но странная белизна перед глазами не исчезла, даже не думала рассеиваться.
Диана полежала еще несколько секунд, старательно прислушиваясь к своим ощущениям. А вот ощущений не было вовсе. Ни тепла, ни холода, ни осязания. Тишина стояла такая, что она отчетливо слышала биение своего сердца и шум крови в ушах. С возрастающим недоумением она поняла, что не чувствует и собственного тела. Хотя точно помнила, что перед тем, как попасть сюда, навернулась с высоты четырехэтажного здания, когда под ней обрушилась лестница. По идее, должно было болеть все тело, но если не считать того, что этого самого тела она не чувствовала вовсе, самочувствие было прекрасным. И это настораживало.
Ей стало страшно при мысли, что ее парализовало, да еще вдобавок ко всему она ослепла. Она повертела головой и телесные ощущение вернулись, правда, не в полном объеме. По крайней мере, боль не появилась, но и плотная белая муть никуда не делась. Она пошевелила рукой и, не без труда подняв ее, поднесла ее к лицу. Рука была, вроде бы, ее собственная, но ощущалась, как чужая. Диана с силой провела ладонью по лицу. Это было приятно, и она с наслаждением потерла глаза, отчего белое нечто вокруг нее чуть потемнело и стало серым.
Странный наркоз, подумала она. Должно быть, она под воздействием напитка Живой смерти, который колдомедики в микродозах используют в качестве наркоза. Во всяком случае, ощущения после того, что ей вкололи перед кесаревым сечением, были совершенно другие.
Диана принялась ощупывать себя. Насколько ей позволяло ее искаженное осязание, надето на ней было нечто вроде короткой ночнушки из очень странной ткани – мягкой, очень шелковистой – гораздо шелковистее атласа, прохладной и какой-то невесомой. Тело было на ощупь цело, она чуть приподнялась на одном локте и стала ощупывать свои ноги. Ноги тоже были на месте и она даже начала ощущать их, как только дотронулась до них рукой.
Немного успокоившись при мысли, что не парализована и не ослепла, Диана попыталась понять, на чем она лежит, но это оказалось невозможным. Серое нечто, окружавшее ее, словно заместило собой все предметы. Казалось, что она находится внутри плотного облака, удерживаемая чем-то вроде силового поля, позволяющего словно висеть в пустоте.
Продолжая недоумевать, Диана попробовала встать. Это удалось ей с третьей попытки, и сначала она едва не упала, когда ощутила себя как бы парящей в окружавшей ее серой пелене. Но еще через пару мгновений ощутила под ногами твердую опору.
Глубоко вздохнула, отметив про себя, что может дышать, а значит, здесь есть воздух. И не особо надеясь на ответ, негромко спросила:
– Где я? Есть тут кто-нибудь?
Ответом ей была ожидаемая тишина, но серая мгла начала рассеиваться, и теперь перед ее взором было что-то вроде тропинки из гладкого серого камня. Правда, видимость была не больше одного шага, поэтому что же находится по бокам от тропинки и куда она вообще ведет, было совершенно непонятно. Она сделала пару неуверенных шагов в неизвестность и тут в ее мозгу оформилась совершенно ясная мысль:
«Я умерла».
Странно, но это открытие совершенно не вызывало паники, зато прекрасно объясняло все странности. Она упала с высоты и разбилась насмерть, а теперь, кажется, находится где-то между двумя мирами. И ей куда-то нужно идти, видимо, туда, где ее ждут. В том, что ее ждут, Диана даже не сомневалась. И она пошла.
Шла она очень долго. Настолько долго, что в мире живых она уже давно должна была свалиться от усталости, не чувствуя ног. Минуты сливались в часы, часы – в дни. Вначале она просто шла, бездумно, автоматически, веря лишь в то, что скоро ее путь будет окончен. Возможно, тут не существовало времени, но Диане казалось, что идет она уже почти неделю. И ни на мгновение окружающий ее «пейзаж» не изменился – все та же серая непроницаемая мгла и пара ярдов дорожки под ногами. И постоянное ощущение того, что кто-то идет за ней следом: шорох чьих-то шагов, чуть слышный звук дыхания, внимательный взгляд в спину. Она останавливалась и резко оборачивалась в надежде увидеть «это» хоть краем зрения, но напрасно – за ее спиной серело все то же осточертевшее ничто.
По мере того, как длился ее пеший поход, начинали просыпаться эмоции. Страх никогда не дойти до места назначения, паника, усталость и смутная надежда на то, что все это – лишь тяжелый сон, постепенно завладевали ею и только чистое упрямство, помноженное на понимание того, что иного выхода, кроме как идти, у нее все равно нет, толкали ее вперед.
Она почувствовала, что уже плачет от бессилия. Должно быть, это и есть ее ад – до скончания мира идти в никуда, без надежды обрести покой и увидеть тех, кто наверняка должен был ждать ее за гранью. Наказание за грехи. Убийство всегда останется убийством, пусть даже убивала она конченых подонков – палачей, садистов, убийц, в конце концов. Может, ей и не гореть вечно в пламени, как любят об этом живописать в религиозных талмудах, но и этот ад не намного лучше – вечная дорога без отдыха и покоя и вечное одиночество.
