***

Море бесилось. Казалось, ему тесно в его чаше, как зверю в клетке. И оно раскачивалось в слишком тесных берегах, билось о скалы, пытаясь стереть их в пыль. Высокий мол заливала холодная вода, захлестывала до колен, словно цеплялась за щиколотки ледяными пальцами, стараясь утянуть в море.

Но в этом был свой особенный кайф. Просто стоять, напрягая мускулы, не подчиняясь, не поддаваясь. Подставляя лицо ветру, щедро раздающему пощечины, и колючим, будто иглы брызгам. Втягивая в себя пропитанный йодом воздух - глубоко, до боли в лёгких.

Освобождение, очищение.

Наконец-то, очищение. Дему казалось, что он с пяток до макушки заляпан кровью ракшасов. Сколько не мойся, сколько не поливай себя почти кипящей водой, сколько не три кожу мочалкой, кровь все равно оставалась. Пусть и невидимая, но липкая, тошнотворная, грязная. Не о таком мечтал.

Думалось, что после первого своего боя он, наконец-то, почувствует себя мужиком. Ощутит небывалый прилив смелости, сил. И обязательно произойдет что-нибудь... Например, лейтенант уважительно пожмет руку и назовет «сынком». А потом они с парнями пойдут в кабак и снимут девочек. Спокойно и уверенно, имея на это полное право.

Да уж, мечтать, говорят, не вредно.

На хрен - вредно! Если бы ему кто сказал, что он перетрусит так, что яйца в задницу грется полезут, то Дем бы подготовился. Если бы кто-то хотя бы намекнул, что на спарринг в спортзале это ни сколько не похоже... Если бы кто-то предупредил, что мозги отключаются полностью... Если бы он знал, что все будет так мерзко. И грязно.

Если бы...

Ни хрена бы не изменилось, не смотря на все «если бы». Переживет. Просто еще одна проверка. Пройденная с неплохим результатом. И даже ощущение липкой грязи смывает море, позволяя дышать, а не давиться воздухом, провонявшим ракшасами. Здесь ими не пахло.

- Блин, чудила на букву «м»! - то ли восторженно, то ли потрясенно протянул за спиной Яр.

Дему не хотелось поворачиваться. Хотелось смотреть на то, как волны грызут камни, впиваясь в него тупыми, разлетающимися тысячами брызг, зубами.

- Ты глянь, чего этот хрен творит! - пихнул ему в печень кулаком Лют.

Пришлось оборачиваться. И кто бы сомневался, что «хреном» и «чудилой» оказался Бес. Этот придурок добыл где-то доску для серфинга, явно собираясь ее опробовать. И его нисколько не смущало, что раньше он на «серфе» ни разу не стоял, а волны были размером с дом.

- Стой, урод! - рявкнул Дем.

Ветер снес его слова, заиграл их где-то между редких сосен, которыми поросли дюны. Может брат и не слышал его вопля. Но скорее всего, просто решил проигнорировать. Он согнулся, разбирая какие-то ремни, выставив хребет позвонков на тощей спине. Отсюда, с мола, Бес казался совсем маленьким - гребанным ребенком. Не длинным, нескладным подростком, как они сами, а куклой какой-то. Чертовски хрупкой куклой.

Сердце Дема куда-то подевалось, а вместо него за ребрами оказался кусок смёрзшегося льда. Который под собственным весом рухнул вниз, пробивая кишки.

Он рванул с такой скоростью, которой не добивались наставники даже с помощью стека по пяткам. Мышцы дернуло тупой болью. Но Дем только хрустнул зубами, заставляя тело еще поднажать.

Спрыгнув с мола, он так долбанулся пятками, что перед глазами звезды вспыхнули. А позвоночник, кажется, осыпался в трусы. В песке он мигом увяз почти по щиколотку, едва не растянулся во весь рост, ободрал ладони. Но выпрямился, выдирая мокрые ботинки из вязкого крошева.

- Бес, стой! Твою мать, не смей!..

Брат выпрямился, заправляя обеими руками за уши пряди, которыми играл ветер. Глаза его горели, как у кота в темноте, а щеки, казалось, сейчас треснут от идиотской улыбки.

- Ты со мной?

Добежал, успел. И согнулся, упираясь ладонями в колени, дыша как загнанная лошадь. Его собственные волосы повисли перед лицом. Вроде бы, с них даже что-то капало. Пробежка-то всего метров на сто, а такое впечатление, что не меньше пары километров отмотал.

- Ты совсем охренел, мудак гребанный? - прохрипел Дем, с трудом подняв кажущуюся чугунной голову и глядя на брата снизу вверх.

Бес даже лыбится не перестал. И глаза сверкали по-прежнему. Вот только было еще что-то...

- Давай со мной, а? Вместе, Дем? - голос брата, упавший до шепота, откровенно умолял.

- Вместе и сдохнем, - так же тихо ответил он, ошалело лупая глазами.

Чего угодно Дем ожидал. Больше всего, совета отправиться по известному адресу и не мешать. Но никак не этого просящего тона. Бес шагнул вперед, нагнулся, обхватив его ладонью за шею, ткнулся лбом в лоб. Теперь Дем не видел его лица, только волосы - его и свои, висящие занавеской на радость ветру.

- Мне страшно, брат... - Бес говорил так тихо, что ему приходилось напрягать слух, чтобы расслышать. - Мне ...ец, как страшно. Я, наверное, не смогу еще раз.  Да, ...ть, глаза закрываю и вижу этого гребанного ракшаса. Я долбанный ссыкун, Дем...

Он чувствовал, как дрожит рука близнеца на его шее. Не ладонь, а вся рука - тощие кости, перевитые сухими, как ремни, напряженными мышцами.

- И я... - выговорил Дем деревянными губами.

- Дерьмо, - прошипел Бес.

- Да уж.

Они смотрели друг на друга, стоя все также, согнувшись в три погибели. Глаза в глаза, желтые в желтые. Близко, чертовски близко. Между ними были только их волосы.

- Давай подчиним волну, а? Давай трахнем этот гребанный шторм? Не хочу я бояться. На хрен тогда все? Лучше так.

Дем молчал.

- Мы ведь сможем! Вместе - мы сможем, - ладонь брата сжалась на шее так, что позвонки хрустнули. - Или... Понял, до хрена прошу. Прости.

Он начал выпрямляться, одновременно отворачиваясь.

- Да, - ответил Дем, тоже выпрямляясь.

И отчетливо ощущая, что яйца у него от страха ромбиками становятся.

- Подчиним волну? - осклабился Бес.

- Да.

- Не слышу.

- Да!

- Не слы-ышу...

- Да, твою мать! Да! Да!

Брат заржал, словно ему только что, сию минуту, начисто снесло крышу. И тоже заорал - без слов, как будто выплескивая небу и море дерьмо, бултыхавшееся у него внутри, выблевывая его. Парни, которые, как оказалось, стояли в паре шагов от них, подхватили этот вопль, словно и их поразила бацилла крышесноса. Они вчетвером орали на пустом пляже, покрытым серым песком, пока не охрипли.

Ну, а потом они сделали это. Еле выбрались, ободранные, нахлебавшиеся воды, как щенки, ползя последние метры на карачках, цепляясь за смёрзшийся песок скрюченными в когти пальцами. Дем раньше ни разу не чувствовал себя таким пустым, как тогда, прижавшись щекой к холодной земле, будто к самой мягкой подушке. И глядя на счастливую, сбитую до крови морду Беса, как медуза, распластавшегося рядом. Да, таким пустым он себя никогда не чувствовал.

И таким свободным тоже.

Они покорили волну. И трахнули этот гребанный шторм.

***

Дем потер татуировку под глазом и поднял голову со спинки дивана. Чертова докторица с ее болтовней! Надо было язык распускать, мать ее... Опять сегодня не спать. Дьявол любил его память, как гребанный фетишист. Буквально кончал от радости. И трахал его мозги с особым усердием. Дем буквально видел, как он, похабно вилял задницей, радостно скалился, помахивая своей штукой. Дерьмо!

- Эй, мы к «Соло» собираемся. Не хочешь с нами прошвырнуться?

Лейтенант уставился на Деса, не сразу сообразив, что тот сказал.

- Говорю, выпить не хочешь?

Парень потянул за концы полотенца, переброшенного через шею. Его голая грудь была мокрой, словно Дес только что из душа вылез. Но, судя по всему, вылез он только что из-под штанги. Этот качек был просто фанатом железа. Зато его фигурке мог тут позавидовать любой. Да они и завидовали. Потому что терпением на самоистязание, требуемое для приобретения таких мышц, не обладал никто.

- Нет, - помотал головой Дем. - Я тут теперь как привязанный...

- Да слышал, - буркнул Дес, садясь на диван, натужно скрипнувший под его задом. - Не повезло.