- А ежели, допустим, не позволю? - покосившись на гостя, поинтересовался егерь.
- От обиды не помру, - заверил его Яте.
- Здравый подход к недостатку информации, - мотнул бородищей смотритель, полностью одобряя точку зрения тега. - Потому тебе и скажу. Только ты мне на один вопрос ответь. Вот, допустим, живёт себе существо. Нормально живёт, как все. А потом - бац! - и страх у него появляется. Буквально на пустом месте. Темноты там или пауков бояться начинает. Как считаешь, с чего такое?
- Это сейчас называют фобиями, - обстоятельно ответил Курой, языком перекидывая соломинку из одного угла рта в другой. - Целые труды по такому пишут. Но, если коротенечко, то все беды от переживаний. Обманула тебя баба, вот ты и начал от пауков шарахаться. Или старух ненавидеть. Это уже манией обозвали.
- Ну а ты-то как сам считаешь?
- Я-то? - тег задумчиво поскрёб ногтём бровь. - Ну, я же не философ и даже не юрист. Только медик недоучившийся.
- А всё-таки? - видимо, дипломированному философу, юристу, но всё же тоже не осилившему врачебное образование полностью, ответ тега казался важным.
- Да Седьмой знает, откуда что берётся, - отмахнулся криминалист. - Конечно, проще всего на переживания любовные всё списать. Но вот взять меня. Нет и не было никогда никаких страданий. А шестерёнки то и дело стопорит.
- Как это не было? - поразился егерь. - А ваша чехарда на Островах? Вас, небось, уже и грузили больными на всю голову.
- То же верно, - кивнул Яте. - Значит, правы адепты модного учения. Если ты с визгами пауков тапками гоняешь, то виноват в этом глубокий душевный надлом.
Егерь с ним полностью согласился. И свеженайденное взаимопонимание скрепили ещё одним рукопожатием.
- Вот и мне всё обрыдло - хоть волком вой. Ну, буквально бесил город! Я аж окна одеялами занавешивать стал, только б не видеть и не слышать ничего. Не поверишь, на улицу боялся выходить. Книгами обложусь и пишу, пишу, пишу. Правда, написал я изрядно тогда. Теперь-то моя книжонка в библиотеке при императорской академии пылится.
- А чего писал? - уточнил Курой.
- Так я тогда как раз троллями и увлёкся. Точнее, поделками их. Не поверишь: материалов по этому делу масса, да только никто их не систематизировал и серьёзно не изучал. А я вот взялся. Да только в городе-то за полгода один труд накропал и второй почти наполовину. Но как сюда приехал и блокнота не измарал. Некогда, сосны пересчитываю, - хмыкнул егерь и причмокнул, понукая никуда не спешащую лошадь. - Так о чём я? Это я уж тут понял, с чего на меня нахлынуло. Любовь, провались она к Седьмому. Любовь да обида.
- Бросила? - изображая сочувствие, выгнул бровь тег.
- Если бы! На карьере он был помешан. Всё репутация, да реноме, да: «А что же скажут другие?». Значит, для тебя я хорош, а для других плох? Репутацию тебе порчу, карьере мешаю?
Голос смотрителя гремел, отдаваясь эхом в далёких горах. А сам он выпрямился, вперив горящий гневом взор только в ему видимые дали. Лошадь, испуганно покосившись на возницу, прибавила шагу.
- Ну, вот я сюда и подался, - совершенно спокойно закончил мужик, опять сгорбившись, сведя могучие плечи, будто крылья сложив.
- Н-да, - крякнул тег, не найдя ничего более умного.
- Вот и я говорю, - согласился егерь. - Все беды от наших переживаний. Надо только расслабиться и всё сразу станет хорошо.
- Это в тебе философ заговорил.
- Ну да. А как юрист я люблю всё усложнять. Только тут жизнь простая, как топорище. Усложнять нечего.
На это тег тоже не нашёл симметричного ответа. Потому и поступил, как все истинные мудрецы: промолчал и закрыл глаза, решив вздремнуть.
***
Старейшина местного тролльего племени, почтеннейший Гры, ждал гостей на том же валуне, что и в прошлый раз. В смысле, Яте, конечно, этот камень видел впервые в жизни. Но Алекс его подробно описал, как и свои впечатления от старейшины. Поэтому когда обломок древней скалы распался на две части и один из кусков оказался живым существом, Курой вздрагивать не стал. Да и дамские панталоны угрожающих размеров истерики у него не вызвали.
Впрочем, смешливостью тег вообще не обладал.
- Знает? - уточнил тролль, разглядывая эксперта крохотными и сметливыми, как у слона, глазками.
- Ну, кое что я знаю, - согласился Яте, доставая из-под сиденья свой саквояж.
- Хорошо, - одобрил старейшина. - Знать - польза.
- Полностью с вами согласен. Образование в наше время играет важную роль, - вежливо ответил тег.
Нет, мысленно он, конечно, к встрече с этими реликтовыми существами готовился. Объяснения и наставления Алекса слушал внимательно. Хоть и не без глубоко запрятанного чувства превосходства. Всё-таки сам Курой считал, что начальник повёл себя не слишком умно. И медик бы с задачей справился гораздо успешнее.
Но при виде этой глыбы, смахивающей на скверно обработанную каменную статую в женских панталонах, все заготовки куда-то подевались. Да и сложно разговаривать с существом, которое тебя понимает, но вроде бы не полностью. А, возможно, это ты его недопонимаешь.
А на затруднительную ситуацию эксперт всегда реагировал одинаково. Он начинал злиться. Вот и теперь Яте, подумав, и нацепив всё же котелок, вопросительно уставился на тролля, постукивая каблуком от нетерпения.
Из-под каблука лёгкий ветерок выдувал прозрачные облачка пыли. В отличие от Элизия, видимо, решившего утопиться, тут дождя с месяц, наверное, не было. И тишина стояла какая-то ненормальная, искусственная - даже птички не чирикали. Курой смотрел на старейшину, тролль на эксперта, егерь на холку лошади, коняга в пыль. Что примечательно, все дружно молчали. Только досаждало это исключительно тегу. От чего он злился сильнее.
- Детёныш. Плохо, - наконец удручённо покачал головой троллий вождь. - Знать мало. Думать меньше. Плохо.
Он постучал серым пальцем по лысому, в чешуйчатой коже черепу, и горько вздохнул.
- Я - детёныш? - поразился Курой второй раз за этот день.
Вероятно, реальность взяла на себя заботу разуверить медика в его невозмутимости.
- Детёныш, - кивнул старейшина и решительно рубанул ребром ладони воздух. - Женщины нельзя. Против.
- Что? - растерянный и, кажется - впрочем, в этом он не был уверен - униженный Яте обернулся к егерю.
- Да нет, - лениво перевёл возница, не отрывая взгляда от холки лошади. - Он не имеет в виду, что женщины против тебя. Старейшина считает, будто ты слишком молодой, чтобы к женщинам пускать. Он против этого.
- И где логика? - прошипел, начиная всерьёз закипать, тег. - Если я детёныш, то меня как раз к женщинам и надо отправлять. В чём дело вообще? Я что, зря сюда тащился?
- Да у троллей детёнышей мужики воспитывают. Только к самым маленьким, сосункам ещё, баб пускают. А что с них взять? Всем известно, самки, они же без мозгов. Уронит ещё, - невозмутимо пояснил егерь. - А дело в том, что мзду ему дать надо. Тогда, может и получится, что ты не зря сюда тащился.
- Та-ак, - Яте запустил пятерню в волосы и с силой дёрнул себя за длинную чёлку. - Какую ещё мзду? И почему ты не предупредил?
- А я знал, что он платы потребует? С альвом же согласился общаться за так. Правда, может потому и ушёл быстро, что уважения не проявили и подарка не принесли.
- Нет, это действительно разумные существа! - вызверился эксперт. - Только обладающий разумом может до взятки додуматься!
Старейшина, внимательно слушавший всю эту ахинею, переводя взгляд с одного собеседника на другого, вдруг тихо, но так, что стволы ближайших деревьев дрогнули, рыкнул.
- Ты давай потише, - предупредил лесничий, соизволив, наконец, посмотреть в сторону эксперта. - Слово «взятка» они тоже понимают прекрасно.
- Как далеко шагнула цивилизация!
Рык у Курой вышел не столь грозным, как у тролля. Но в выразительности мог бы с ним и поспорить.
Кажется, дипломатические методы исчерпали себя, и переговоры зашли в тупик. Эксперт прикинул возможность воззвать к совести старейшины. И напомнить этому валуну с глазками, что детективы, вообще-то, расследуют дело об убийстве его же соплеменников. Но опыт общения с существами, считающими взятки «проявлением уважения», говорил, что совесть у таких атрофируется в глубоком детстве.
