Хорнахт чуть не заплакал.

Он направился прочь – его провожали удивленные взгляды тех, кто знал его прежде: сильным, веселым и смелым. Но теперь ему не было дела до этих взглядов.

И вдруг у ограды он увидел незнакомую молодую женщину, стоявшую неподвижно и пристально глядевшую на него. Хорнахту сейчас не нужны были никакие женщины, кроме той, которую у него отобрали.

Но он почему-то остановился – словно огромные черные глаза незнакомки приказали ему это.

Женщина быстрым шагом приблизилась к нему, и Хорнахт увидел, что она очень красива. Он сравнил бы ее с богиней Баст*… с кошкой, принявшей человеческий облик, но сохранившей опасную грацию.

- Ты Хорнахт, сын господина Са-Монту? – напряженным шепотом спросила Тамит.

- Да, я Хорнахт, сын Са-Монту, - угрюмо сказал юноша. – А кто ты? Тоже жрица?

Тамит рассмеялась.

- Нет, юноша. Я прихожу сюда, но я не служу этому богу. Он помогает мне.

Хорнахт был удивлен и возмущен ее обращением – эта девица, несмотря на свою необыкновенную красоту, была одета в совсем простое платье, а ее босые ноги загрубели. Служанка! Но почему она так дерзко говорит?

- Кто же ты такая? – спросил он.

Незнакомка наклонилась к нему и шепнула:

- Я Баст.

И так сверкнули ее глаза под изломом черных бровей, что юноша не нашелся что ответить на новую неслыханную дерзость. Он вдруг подумал, что такой ему и представилась бы Баст, вздумай она спуститься на землю.

- Богиня? – спросил Хорнахт без улыбки. Что еще она задумала?

“Баст” рассмеялась, сверкнув мелкими острыми белыми зубами.

- Это – мое имя для тебя, Хорнахт. Пойдем со мной.

- Зачем? – спросил он, не двигаясь с места.

- Я знаю твое имя, и я знаю твое горе, - шепнула “Баст”; она повернулась и оглянулась на него через плечо. Поманила тонкой смуглой рукой.

Хорнахт пошел за ней как привязанный, удивляясь себе – почему он слушает ее? Она знает его горе, и что с того? Только боги могут тут помочь.

“Баст” вывела его за ограду храма, а потом – повела к разведенному в стороне пальмовому островку-рощице. Хорнахт нахмурился, глядя, как мелькают ее смуглые босые ноги. Неужели она хочет его соблазнить?

Его сейчас не соблазнила бы и царевна.

Красавица завела его под деревья и, немного углубившись в рощицу, так что пальмы почти скрыли от них город, села на землю, обхватив рукой поднятое колено. Изогнулась и улыбнулась Хорнахту.

Очень красивая женщина.

Хорнахт равнодушно смотрел на нее.

- Какое средство ты знаешь от моего горя? – спросил он. – У меня отняли невесту. Мне не нужна другая.

“Баст” рассмеялась каким-то мурлычущим, грудным смехом.

- Я не предлагаю тебе себя, юноша, ты слишком самонадеян. Я вхожа в дом твоего врага, Неб-Амона, который женится на твоей невесте.

Хорнахт подался вперед, широко раскрыв глаза.

- Вот как?

Девица кивнула.

- Ты хочешь вернуть ее?

- Я ничего так не хочу, - хрипло ответил Хорнахт. – Я хочу ее больше воды и пищи.

“Баст” перестала улыбаться.

- Мне знакомы такие терзания.

Она взглянула на юношу.

- А что, если я скажу тебе – я каждый день нахожусь рядом с твоим врагом и каждую ночь сплю в его доме? Что, если я скажу тебе – я вижу, что он ест и что пьет?

“Баст” приблизила к нему свое лицо и прошептала, горячо дыша ему в щеку:

- Что, если я скажу тебе – я знаю, где он спит и могу войти туда?

- Что… ты мне предлагаешь? – прошептал Хорнахт. – Убийство? Ты, должно быть, безумна…

- Нет, - ответила девица. Она взглянула прямо перед собой, и в этом взгляде не было жизни. – Я так же безумна, как и ты.

- И ты воин – разве ты не убивал? – прибавила она, глядя на замершего юношу. – Иногда убийство угодно богам.

Вдруг “Баст” поднялась.

- Я уйду, а завтра в это время ты сможешь снова найти меня в храме, - сказала она. – Если ты захочешь поговорить со мной, ты сможешь подойти. Но потом меня здесь уже не будет… Баст не ждет.

Вдруг девица оглянулась, и Хорнахта ужаснул взгляд ее черных глаз.

- Помни – я одна вижу, где он ест, пьет и спит, - прошептала она. И удалилась, раздвигая ветви, словно ее и не было.

Хорнахт схватился за неприбранные волосы, глядя вслед этой прекрасной и преступной женщине. Она, должно быть, и вправду безумна.

Убить верховного жреца!

Ведь это означает смерть… мучительную смерть. Даже если Хорнахт избежит суда, его непременно найдут и уничтожат жрецы.

Юный воин знал, что эта сила – тайная, но неодолимая. Тот, кто выступал против жрецов, умирал. А тот, кто смел подняться против жрецов Амона…

Проклят при жизни, проклят после смерти, прошептал юноша.

Но разве он уже не проклят при жизни?

“Я одна вижу, где он ест, пьет и спит”, - вспомнился ему шепот и огромные черные глаза. Подобные глазам Сехмет, насылающей мор.

***

Подготовка к свадьбе шла полным ходом.

Великий ясновидец договорился с жрецами, которые должны были совершить свадебный обряд. Будущие покои Ка-Нейт – бывшие покои Мут-Неджем – прибрали: вымыли до блеска и украсили цветами. Цветы меняли каждый день.

Неб-Амон сам следил за этим… жрец, внимательный к каждой мелочи, во всем, что предназначалось Ка-Нейт, видел руку богов. Он заботился о ее комнатах, представляя, как она войдет сюда, благословляя своим прикосновением все, чего коснется.

Ее покои освятили приглашенные жрецы.

Перед самой церемонией Неб-Амон вместе с будущим тестем посетил храм Амона. Великий ясновидец своею рукой заклал двух быков перед лицом бога.

Джедефптах не пожертвовал Амону ничего.

- Ты не хочешь милости бога для своей дочери? – холодно спросил верховный жрец, когда совершил омовение и переоделся после обряда.

- Ты ублажаешь его за нас обоих, - раздраженно ответил Джедефптах.

Неб-Амон взглянул на него так, что будущий тесть невольно потупился.

- Ты дерзок, начальник мастерских, - сказал первый пророк Амона. – Ты говоришь, а Амон слышит. Он слышит каждое слово.

- Я не вижу перед собой Амона, только тебя, - сказал Джедефптах, тяжело дыша от скрываемой ненависти.

Неб-Амон улыбнулся и ступил вперед, так что их длинные одеяния соприкоснулись. Жрец посмотрел начальнику мастерских в глаза.

- Я – рука, язык и око Амона на земле, - сказал он. – Благоразумие, Джедефптах, состоит в смирении перед богами и осмотрительности в речах и делах. Я не думал, что в свои почтенные годы ты еще нуждаешься в таких остережениях.

- Ты мне угрожаешь? – спросил в изумлении и гневе Джедефптах. – Ты угрожаешь отцу своей невесты?

- Я только слуга, - сказал Неб-Амон. – Грозен бог. И его должно бояться.

Он помолчал.

- Ты отец Ка-Нейт, но не сама Ка-Нейт, - прибавил жрец. – Я друг тебе, пока ты друг мне.

Он в упор посмотрел на онемевшего Джедефптаха, повернулся и величественно ушел, задев тестя краем летящего белого одеяния. Красивый, властный и могущественный человек, сила которого не в нем одном – во многих и многих, скрытых от глаз.

Должно быть, им и вправду помогает Амон, подумал Джедефптах. Перед которым простым людям остается только склониться.

О Ка-Нейт, только бы этот союз принес ей счастье, с болью подумал он. Душа Неб-Амона темна… знает ли она ее? И могут ли любить сердца таких людей?

Я не буду ему другом, но не буду сердить его, подумал Джедефптах. Иначе это может повредить Ка-Нейт. Дети кого угодно могут сделать изменщиком… и женщины.

* Электрум – сплав золота и серебра.

* Дебен – условная денежная единица, мера меди и серебра.

* В подчинении у храма и “головы” – предположительно скотоводы и земледельцы. Египетский храм был “государством в государстве”, укрепленной и в большой степени самостоятельной структурой; большая часть земель Египта принадлежала храмам. Храмы Амона-Ра владели лучшими землями страны.