Четырнадцатилетний мальчик произнес это таким тоном, что возражать было невозможно.

Аменемхет покинул храм – теперь он мог это делать и в обычные дни; он направился дорогой, которую за все эти годы не забыл. Он улыбался – с жалостью.

========== Глава 43 ==========

Юноша приблизился к калитке и почти нос к носу столкнулся со стражником, появившимся из сада ему навстречу – тот прохаживался вдоль садовой дорожки.

Воин изумленно отступил, но быстро нашелся. Он сделал единственное, что ему оставалось: поклонился и дал Аменемхету дорогу.

Юноша улыбнулся ему и почти спокойно проследовал к дому; но с приближением встречи с Тамит его сердце забилось чаще. Он помнил, какая она была: красавица, острая на язык… очень умная… Неужели она действительно настолько подла и может замышлять его убийство, его – совершенно непричастного и неповинного в ее беде?

Что-то в нем сопротивлялось этой мысли. Нет – он просто не мог поверить…

Никто не вышел ему навстречу. Немного озадаченный, Аменемхет толкнул дверь и оказался в полумраке знакомого коридора – в полумраке, потому что был вечер, но не так поздно, чтобы зажигать светильники. А может, женщине просто не дают масла и огня?

Жалость защемила его сердце.

Аменемхет заколебался перед дверью ее спальни, но потом решительно шагнул внутрь. Едва ли Тамит спит.

Она не спала – женщина встала ему навстречу, и свет лампы на столике обрисовал ее фигуру. Хепри говорил, что его мать постарела, но Аменемхет увидел перед собою ту же завораживающую красотой женщину, что и пять лет назад… Тамит медленно приблизилась к нему, и совсем близко он увидел ее огромные вопрошающие глаза, губы, приоткрытые с робкой надеждой…

Женщина быстро, словно в растерянности улыбнулась и отступила в темноту; Аменемхет был просто околдован грацией ее движений и красотой черт, которые складывались в неповторимый образ – Тамит походила на богиню-кошку. Он наконец нашел слова, которые могли бы ее описать – Баст, владычица наслаждений…

Она наконец заговорила, мягким просящим голосом, от звука которого очарованный юноша вздрогнул.

- Почему ты так долго смотришь на свою служанку, мой добрый господин? Я узнаю тебя и не смею верить, что вижу – ты Аменемхет, сын великого ясновидца…

- Да, - сурово сказал Аменемхет. Напоминание об отце сразу вызвало напоминание о том, кто эта женщина и чего хочет.

- Зачем ты пришел? – с мольбой спросила Тамит. – Неужели ты пришел утешить меня?

- Да, - сказал юноша. Он умел владеть своим стыдом – как всеми своими чувствами, и потому не отвел глаз; но покраснел под взглядом Тамит. Женщина заметила это и улыбнулась.

- Я счастлива, что вижу тебя. Ты такой красивый – ты взрослый мужчина… Ты очень похож на отца, но ты другой…

- Ты притворяешься? – неожиданно грубо спросил юноша; он прекрасно понимал, что к его отцу женщина не может испытывать ничего, кроме ненависти.

Тамит подняла руки, обратив к нему ладони.

- Нет, - прошептала она. – Ведь я вижу, что ты очень добрый господин… Ты будешь таким пророком, которого станет любить и почитать вся Та Кемет…

- Я решил быть добрым к тебе, - сказал Аменемхет.

Он чувствовал себя так, как давно уже не ощущал – умный и способный юноша не испытывал неловкости ни в разговоре, ни в состязании, ни в любом деле; но в таком положении не был никогда. Он не думал, что разговор с женщиной может так его взволновать, что он утратит всю свою находчивость…

- Спасибо, - просто сказала Тамит и приблизилась к нему вплотную.

Он чувствовал жар ее тела и запах – сладковато-пряный.

- Обними меня как тогда, давно, - шепотом попросила она и коснулась ладонями его плеч. Он не почувствовал грубости кожи – руки были теплые и гладкие, как у женщины, имеющей служанок. Аменемхет обнял ее, и всем телом ощутил ее тело – к обнаженной груди прижались ее мягкие груди, шею защекотали распущенные душистые волосы. Он вдруг почувствовал, что ему почти нестерпимо хочется крепко прижать ее к себе.

- Нельзя так, - резко шепнул юноша, и чуть не оттолкнул ее, но Тамит удержала его.

- Я очень прошу тебя, - со слезами прошептала она. – Подержи меня в своих объятиях как сын…

- У тебя есть сын, - ответил он, почувствовав внезапную неприязнь к ней. Несмотря на эту неприязнь, Аменемхет ощутил сильную неловкость – эта очень красивая женщина была так близко, что… Но она, казалось, ничего не замечала.

- Мой сын меня забыл, - горько шепнула Тамит и положила голову ему на плечо; ее ладони заскользили по его рукам, словно невзначай пальцы очертили мускулы.

- Какой ты сильный, - восторженно прошептала она. Он чуть не простонал, готовый грубо оттолкнуть ее; иначе мог бы просто опозориться перед ней.

Тамит вдруг словно все поняла – руки взбежали по его плечам и, нежно охватив его голову, наклонили ее; потом он ощутил ее теплое дыхание и горячие губы на своих губах. Порыв оттолкнуть женщину был сильным, но мгновенным – в следующий миг все мысли и сопротивление были смыты ее страстным поцелуем, на который он ответил, как страстный и опытный любовник, и ее бесстыдными ласками. Аменемхет дрогнул, как утопающий в объятиях Хапи, и отдался этим объятиям. Это было мощнее всего, что он мог ранее вообразить, и сопротивляться он был бессилен; когда руки женщины стали распутывать его набедренную повязку, он чуть не разорвал эту повязку сам. Она увлекла его за собой на циновку, и он с проклятием задрал ее юбку и застонал, вжимаясь в ее тело со всей нерастраченной юношеской силой и изнемогая – он не знал, что делать дальше. Тамит улыбнулась и, перевернув его на спину, медленно опустилась на него; сладчайшей музыкой для ее слуха прозвучал вырванный из его груди стон…

Их губы снова слились в поцелуе, и несколько мгновений Тамит наслаждалась небывалой властью – над красивейшим и знатнейшим юношей в стране, сыном господина, который с легкостью загубил ее жизнь и которому оказалось так легко отомстить. Потом Аменемхет резко перевернулся, навалившись на нее, и теперь уже она принадлежала ему, с неподдельным пылом отзываясь на каждое движение, каждый стон. О, как он был хорош, он полностью властвовал над женщиной в любви, как властвовал всегда во всем.

Ощутив сильнейшее, блаженное, опустошающее избавление, Аменемхет с коротким криком с силой прижал женщину к себе; потом разжал руки и лег ей на грудь, тяжело дыша. Он был так ошеломлен, что не мог думать связно – что он такое совершил, как это вышло?

Прежде, чем его охватили ужас и гнев, Тамит обвила шею юноши руками и прошептала, быстро, успокаивающе:

- Все хорошо, мой господин. Ты очень молод, тебе это необходимо. Я твоя служанка.

Юноша резко высвободился и сел, неподвижно глядя на нее; но вспышку гнева она предотвратила – он уже владел собой.

- Что ты такое говоришь? – спросил Аменемхет.

Точно она объясняла ему какую-то премудрость, которой не учили в его высшей школе. Что ж, так и было.

Тамит улыбнулась, почти по-матерински мягко.

- Все хорошо, - прошептала она. – Не стыдись. Я только твоя служанка, забудь об этом… это не имеет значения…

- Как это не имеет значения? – медленно проговорил юноша, поднимаясь на ноги; вставая, он нашарил свою повязку и стал ее оборачивать вокруг бедер, но смотрел при этом только на Тамит.

- Ты мать моего друга… осужденная моим отцом… что ты такое творишь? – запинаясь, спросил он.

- Я же не твоя мать, - с улыбкой возразила Тамит. – Не бойся, Амон не рассердится. Амон мудрый бог, он понимает, что нужно его юным слугам – ты же любимец бога, - шепнула она. – И ты не давал обета целомудрия.

- Нет, - сказал Аменемхет.

Он ошеломленно провел руками по гладкой голове. Нет, не давал – но, выходит, можно делать то, что он сделал? Как это так?

- Запомни, что я твоя служанка и я всегда к твоим услугам, - шепнула Тамит, ласково проводя рукой по его плечу. Он не отстранился. – Многие господа и многие благочестивые жрецы делают так, - прошептала она и поцеловала его. – Успокойся, мой господин. Успокойся.