Но потом он так и заснул – положив голову на руки.
Проснулся мальчик от прикосновения к плечу. Отбиваясь, подскочил и повернулся, пытаясь ударить невидимого и неведомого врага, но кулак хватил по воздуху.
- Это я! Прекрати!
- Аменемхет?..
Радость, почти счастье от осознания этого сменились гневом и отвращением.
- Уходи! Я не хочу тебя видеть! – шепотом крикнул Хепри и, бросившись лицом вниз, замер. Ему было наплевать, что с ним за это сделают.
- Послушай меня!
Аменемхет силой перевернул его на спину, а потом вдруг вспрыгнул на кровать и уселся ему на живот. Неожиданно, ловко и крепко.
Хепри изумленно забился, потом замер. Вот такие ловкачи и бесстыдники, наверное, и становятся господами.
Мальчик снова дернулся, но Аменемхет перехватил его взметнувшиеся руки и стиснул их так, что чуть не сломал.
- Ты выслушаешь меня, - с яростью прошептал он. – Я не позволю тебе меня унижать!
Глаза его горели в темноте – молодой волк.
- Ну конечно… господин… - задыхаясь, пробормотал Хепри.
- Ты мой друг, и я тебя люблю, - сказал Аменемхет. Хепри усмехнулся, отвернувшись – это он еще мог, хотя его и не пускали.
- Я понимаю твое горе и ярость, - сказал Аменемхет.
- Да что ты можешь пони…
Аменемхет заглушил его крик, навалившись всем весом и зажав рот ладонью; другая его рука давила Хепри на горло.
- Успокойся! Ты добьешься, что тебя действительно убьют!..
Когда Хепри кончил биться, он отнял руку.
- Молодец, - прохрипел мальчик, когда его рот освободили. – Ты достойный сын своего отца…
- Да, - яростным шепотом крикнул ему в лицо Аменемхет. – Мой отец исполнил свой долг! А я пытаюсь защитить тебя, глупец, я тебя люблю!
- Я же сын преступника, - пробормотал Хепри. – Не пачкайся об меня…
Аменемхет с яростью встряхнул его за плечи.
- Стань уже мужчиной! – шепотом воскликнул старший мальчик. – Я не отворачиваюсь от тебя из-за твоего отца, и ты не можешь осуждать меня за моего! И мой отец прав!
- Ну конечно, - прошептал Хепри. – Слезь с меня… господин…
Аменемхет покривился, но освободил его.
- Да, он прав, - сказал мальчик, отворачиваясь. – Он служит закону.
Хепри глядел ему в спину и думал: что сказал бы Аменемхет, если бы это отец Хепри казнил его отца. Стал бы он так яростно отстаивать законы… которые пишутся, несомненно, такими людьми, как Неб-Амон?
Аменемхет пошел к двери, потому что Хепри больше ничего не говорил. У самой двери сын господина дома остановился.
- Ты мой лучший друг, - сказал Аменемхет, обернувшись. – Но мое терпение не бесконечно.
Утром Хепри разбудили рано и сказали, что пора возвращаться в школу. Мальчик хлопал глазами, глядя на невозмутимого слугу – он говорил с ним так, точно ничего не произошло!
Потом вспомнил, что нужно учиться лгать, и кивнул. Конечно, все что угодно. Он только кротко попросил, чтобы ему вернули его вещи – свитки и ту набедренную повязку, в которой он приехал сюда…
Слуга принес ему свитки, как оказалось, бережно сохранявшиеся, а вместо старой повязки роскошный схенти. Не нужно было говорить, от кого.
“Он хочет, чтобы я понял, что виноват?”
Не дождется!
Его проводили вниз – ни госпожи, ни девочки Хепри так и не встретил. И хорошо. Его вывели в сад, и мальчик увидел уже готовые носилки и свиту.
Он ужасно надеялся, что нигде не встретит Неб-Амона. Иногда мальчику казалось, что, увидев его, он не выдержит и уничтожит себя: бросится на этого человека, и тогда Хепри убьют. Но ему повезло.
Он увидел только подходящего к нему Аменемхета, а с яростью на него Хепри мог справиться, даже скрыть ее совсем.
Хепри был сыном не только своего отца, но и своей матери.
- Садись в носилки - поехали, - хмуро приказал Аменемхет. Хепри вяло кивнул.
Он забрался в носилки и закрыл глаза; почувствовав, что юный господин сел рядом, не шевельнулся и не взглянул на него. Он втайне надеялся, что на него рассердятся и выгонят, но Аменемхет все понял и промолчал.
Будь ты проклят со своей чуткостью и добротой.
Когда настала пора выходить, Аменемхет все же тронул его за плечо.
- Вставай.
Хепри так же вяло кивнул и вылез. Он почему-то уже ничего не боялся и ничего не хотел – только никогда больше не видеть этого сытого волчонка, притворяющегося агнцем… до поры. Потом он вырастет и станет таким же, как его отец.
========== Глава 42 ==========
Аменемхету действительно казалось, что он понимает все.
Он пытался вообразить чувства сына казненного преступника… горе, гнев, жажду отмщения… и жалел своего друга, ему было больно за него; но все эти воображаемые сыновние чувства Аменемхета были притуплены сознанием того, что отец Хепри – святотатец. Разве можно такого отца, которого, к тому же, Хепри совсем не знал, сравнивать с Неб-Амоном? Как можно их сопоставлять – преступника и судью, преданного своему долгу? Разве это Неб-Амон виноват, что отец Хепри совершил преступление?..
Аменемхет знал, что придет время – и он займет место отца и будет вершить приговоры Амона. Может быть, жестокие. Но это необходимо, иначе все преступники будут творить что хотят.
Сам себе мальчик казался очень великодушным и понимающим – и он наслаждался своей добротой, когда прощал Хепри его грубость и отчужденность. Он надеялся, что его друг одумается и поймет, что если Аменемхет не сердится на него за преступление его отца, которое, к тому же, может бросить тень на самого Аменемхета, то Хепри тем более не может сердиться на Аменемхета за то, что это его отец вынес приговор… справедливый приговор.
Будущий жрец знал, что осквернение священных мест – очень тяжкое преступление, за которое положена мучительная смерть и вечное забвение. А Хепри, сын такого отца, жил и учился наравне с сыновьями порядочных людей, и даже назван был в честь преступника – кто-то позволил это! Неужели Хепри не благодарен? Как можно не испытывать благодарности за все эти милости?
Но Аменемхет готов был простить и это.
Он любил своего маленького товарища, как никого из прежних благополучных друзей, и готов был сделать для него очень много. После ссоры в доме Неб-Амона Аменемхет некоторое время из гордости и осторожности не подходил к Хепри, ожидая, что тот подойдет сам. Этого не произошло – малыш обиделся очень крепко.
Тогда Аменемхет сам стал избегать его и привлек к себе старых приятелей – он никогда не испытывал недостатка в тех, кто желал бы с ним дружить. Неудивительно. Но Аменемхет знал, чего стоит такая дружба… он всех этих угодливых друзей, ищущих возвышения за его счет, отдал бы за одного маленького Хепри.
Только теперь Аменемхет понял, как любил его. Это был настоящий сердечный друг – тот, с кем можно говорить обо всем, кто помолится за его недужную мать и не порадуется за его спиной его бедам. Хепри был очень умен для своих лет, Аменемхет сейчас признавал, что такого глубокого ума в его возрасте не имел.
Пожалуй, мальчик даже подошел бы к старому другу сам – но теперь уже его удержала гордость. Почему он должен набиваться в друзья тому, кто этого не хочет! И Аменемхет полностью вернулся к той жизни, которую вел до появления в храме Хепри – играл с приятелями, оставаясь приветливым со всеми, но никого не приближая к себе больше других… как юный милостивый, но мудрый царь… много читал и с удовольствием учился… упражнял свое тело… но все эти занятия не давали прежнего удовлетворения. Сердце, научившееся братской любви, теперь требовало ее как насущной пищи.
И Аменемхет сдался.
А может быть, сдались оба – их уступка друг другу оказалась одновременной. Хепри за столом шепотом попросил Аменемхета напомнить ему молитву, которую он подзабыл, и Аменемхет с радостью воспользовался возможностью примирения. Из-за стола они вышли уже почти друзьями – во всяком случае, больше не врагами, какими были почти месяц.
