Юноша перебросил ноги через край саркофага, и через мгновение уже стоял рядом со своим временным гробом. Взглянул на свои черные от грязи босые ступни, смотревшиеся так уродливо на блестящей облицовке пола; потом снова, часто дыша от испуга и возбуждения, оглядел зал. Да, это, несомненно, дворец Ра. Так значит, бог приказал его воскресить после того, как его убили?

Метен нашел взглядом выход, но несколько мгновений не решался двинуться с места. Откуда ему знать, сколько там может быть врагов? Но ведь его оживили… значит, им не нужна его смерть?

Метен неуверенно направился к двери, одновременно пытаясь плотнее запахнуть свой рваный плащ, надетый на голое тело прямо поверх набедренной повязки. Он ненавидел угнетателя, который вселился в его друга Инени и назвал себя Ра; но, помимо воли, юноша начал чувствовать свою малость и неуместность в этих палатах. Что же с ним сделали здесь? И чего от него хотят?

Он отпахнул легкую голубую занавесь, разделявшую два помещения, и шагнул вперед. Почти сразу же Метен остановился, увидев Ра.

========== Глава 13 ==========

Исетемхеб, подававшая Ипуверу-“Анубису” тяжелую пектораль* для господина, заметила движение у выхода; она разжала пальчики и выронила драгоценность.

В дверях стоял тот самый грязный преступник, который осмелился оскорбить бога и которого за это… убили…

- Господин, - прошептала бедная девочка. Двое мальчишек-жрецов тоже застыли с разинутыми ртами. Для одного дня этого было слишком много.

Ра повернулся к Метену, отстранив рукой жрецов. Он величественно встал. Пектораль так и осталась ненадетой – длинное распашное одеяние полностью открывало смуглую грудь.

Метен поперхнулся, потом сделал шаг назад. Счел бегство унизительным и остался где стоял, зажав в кулак занавеску.

Исетемхеб моргала, глядя на нежную голубую ткань, скомканную в руке недавнего мертвеца.

- Ты убил меня, а потом воскресил? – наконец сумел выговорить Метен. В голосе появилось больше трепета, чем он хотел ему придать. Юный бог с лицом его друга поднял брови и слегка улыбнулся. Он неспешно направлялся к Метену, и тому становилось все труднее оставаться на месте.

- Да, - проговорил демонический голос. – Ты был убит за оскорбление моей святости, но я бесконечно благ. Я вернул тебе жизнь, поселянин.

Ра остановился совсем близко от Метена – тот обонял аромат его притираний, видел блеск выхоленных волос. Темные глаза, обведенные краской, казались очень глубокими – куда глубже, чем у Инени – и одновременно какими-то пустыми.

- Где мой друг Инени? – спросил Метен.

Его начала бить дрожь от близости этого существа. Как бы он ни крепился. От небесного демона исходила какая-то сила, которая заставляла человека желать подчиниться ему.

Ра снова мягко улыбнулся, не отрывая взгляда от лица юноши.

- Он послужил высшей цели, смертный, - сказал он. – Он отдал себя мне. Это все, что тебе следует знать.

Маленькие жрецы все превратились в слух. Но ни Ра, ни Метен их не замечали. Метен сжал кулаки, раня свои ладони изломанными ногтями.

- Зачем ты воскресил меня? – спросил он почти с вызовом. Он старался не показывать пробудившегося в нем страха – Метен понимал, что так же легко, как воскресить, его могли убить снова. Это было не то, что сгоряча подставиться под волшебное копье там, в деревне.

- Ты не хочешь поблагодарить меня, опустившись на колени? – с легким удивлением, которое казалось и нарочитым, и настоящим, спросил в ответ Ра. – Или вы, таури, так ничтожны, что даже не способны быть благодарными божеству, подарившему вам жизнь?

Метен вздрогнул. Помимо того, что от него требовали преклонения, он уловил еще какое-то чуждое слово. Ра и сам осознал свою ошибку и досадливо отвел глаза.

- Как ты меня назвал? – спросил Метен бога.

- Это неважно, - ответил тот. На гладком юном лице появилась усмешка презрения и превосходства. – Так ты не собираешься благодарить меня, смертный?

Метен опустил глаза. Воины Ра убили его отца, оставив троих малолетних сирот, не считая него. Но ведь его отец сам поднялся против Ра, а это было высшее и могучее существо, даже если не бог… И Ра действительно воскресил его…

- Я благодарен, - тихо сказал юноша. Метен покраснел от стыда за то, что оказался в таком положении. И сквозь этот стыд пыталось пробиться осознание чуда, которое еще не захватило его в полной мере – он был мертв и воскрес! Он снова живет! Может ли это быть?

Ра повернулся и направился прочь, точно счел, что достаточно усладил взор смертного, позволив созерцать себя вблизи. А Метена охватило беспокойство, даже сильный страх. Что с ним будет теперь?

- Что ты со мной сделаешь? – громко спросил он. Ра остановился, не поворачиваясь к нему.

- Завтра ты вернешься домой и явишь деревне мою милость тем, что ты жив.

- А сегодня? – хрипло спросил Метен. Ноги подгибались - он боялся поверить в то, что, кажется, уже ожидал услышать…

Ра покосился на него через плечо, с которого соскользнуло украшенное бирюзой голубое платье.

- Сегодня ты сам увидишь малую часть чудес, которых удостаиваются мои избранники, - медленно сказал он. – Сегодня ты будешь гостем во дворце бога. Радуйся, поселянин.

“Следует еще проследить за реакциями его организма, - подумал гоаулд. – Может пригодиться в дальнейшем”.

- Почему ты так поступаешь со мной? – выговорил юноша.

У него чуть не вырвалось: “почему ты так милостив ко мне”.

- Потому что я велик и благ, - ответил Ра, при этих словах направившийся дальше. Метен на мгновение почувствовал желание остановить его, выразить свою благодарность и восторг так, как от него и хотели – упав на колени. Но юноша вспомнил об убитом отце и промолчал, сжав зубы.

Он увидел, как бог что-то сказал двум своим маленьким слугам, которых – как хорошо помнил Метен – Ра взял из его же деревни. Один из мальчиков кивнул, после чего оба направились к нему, с серьезным видом – видом посвященных и получивших ответственное поручение.

- Великий Ра приказал нам позаботиться о тебе, - произнес тот, что выглядел старше – с обритой головой, на которой был оставлен только один длинный локон, переплетенный лентой. У второго на голове была круглая плотно прилегающая шапочка с золотой каймой, из-под которой на затылке был выпущен наружу такой же локон*. Метен догадывался, что голова младшего тоже обрита. У них и глаза были накрашены.

- Что это вы собрались со мной делать? – спросил юноша, ощутив явственную неприязнь к диковинному виду слуг Ра.

- Мы вымоем тебя и переоденем, - ответил старший. Ипувер, вспомнил Метен. Он заметил, что Ипувер смотрит на его грязный плащ с отвращением.

Метен несколько мгновений смотрел на них с неприязнью и замешательством; но, в конце концов, в этом предложении не было ничего оскорбительного. Люди в его деревне часто купались вместе, и он нередко видел голыми этих же самых ребятишек. Юноша пожал плечами.

- Ну хорошо, - неохотно сказал он. Действительно, не годилось ходить по этому дворцу таким оборванным. Пусть переоденут его во что-нибудь приличное.

- Идем за мной, - сказал Ипувер. – Хор, принеси для него одежду! – приказал он младшему жрецу, и тот кивнул и быстро куда-то направился.

- Как ты его назвал? Хор? Это же бог, - сказал Метен, с опаской следуя за мальчишкой через опочивальню Ра.

- Те, кого Ра приближает к себе, становятся как боги, - с пренебрежением к невежественному простолюдину отозвался Ипувер, не оборачиваясь. – Я – Анубис. Великий Ра дал нам эти имена, потому что мы будем как боги, когда вырастем.

Метен только рот открыл.

Ипувер-“Анубис” завел его в ванную комнату, которую юноша не с первого взгляда признал за таковую. В деревенских домах не бывало никаких ванных комнат. Его односельчане только посмеялись бы над этим и осудили тех, кто так роскошествует.

- Раздевайся, - сосредоточенно сказал маленький жрец. Он отдернул пурпурную занавеску, и у Метена вырвался изумленный возглас при виде сияющей ванны, сделанной из какого-то неизвестного металла.