Хафез отвел Имхотепу одну из гостевых комнат, с большой кроватью под балдахином, - хотя в остальном обставленную весьма скромно. Однако Имхотеп, похоже, наконец ощутил настоящую жажду человеческой жизни.

Жрец обошел свою новую спальню, прикасаясь ко всем вещам и лаская их, точно они были наделены душой. Вспоминал, что в последний раз спал человеческим сном в своем доме в Уасете – у него тоже была кровать с пологом от насекомых, но гораздо более простая, ремни, натянутые на деревянную раму; и масляная лампа на столике…

Хафез знал, как древние египтяне были привязаны к своим вещам, - однако же был тронут и ощутил сочувствие, на которое давно не считал себя способным.

Имхотеп наконец уснул как человек. До сих пор, по дороге из Ам-Шера, он спал сидя, погружаясь не то в молитву, не то в медитацию.

Хафез отправился спать сам. Он был совершенно вымотан, но долго по-стариковски ворочался в постели, как будто не мог найти удобной позы. Старому директору музея грезились смутные, но совершенно фантастические варианты будущего: даже без учета магии, которая, возможно, покинула их навсегда.

С помощью Имхотепа Балтус Хафез может сделать величайшие открытия в египтологии, произвести революцию! Обойти Картера, Масперо, Мариета, самого гениального Шампольона, подобравшего ключ к древнеегипетскому алфавиту!..

Конечно, нужно будет заручиться доверием жреца: так просто Имхотеп ему ничего не откроет. Но Балтус Хафез сумеет это сделать.

Хафез уснул незаметно для себя, утонув в своих грезах. Проснулся же гораздо позднее обыкновенного. Спросив о своем госте, старый египтянин узнал, что тот уже встал, совершил туалет и позавтракал.

Такая самостоятельность неприятно задела Хафеза.

Приведя себя в порядок, хозяин сам отправился к Имхотепу. Тот приветствовал его: несколько свысока, но ровно и учтиво. Египтяне его эпохи соблюдали весьма тонкий этикет, в отличие от азиатов, - высокий гость Хафеза оказался ненавязчив, почитая такое поведение недостойным.

Хафез сказал Имхотепу, что пойдет отправить сообщение в Британский музей, а потом будет полностью в его распоряжении.

Жрец улыбнулся и кивнул. Он сказал, что потом хотел бы видеть Хафеза у себя, чтобы они могли продолжить уроки.

Хафез отправился на телеграфный пункт и послал сообщение, текст которого тщательно продумал еще вчера.

“Узнал ужасном происшествии музее. Что предприняли? Ответить немедленно. Хафез”.

Потом, снедаемый все большей тревогой, старый египтянин послал слугу к дому Меилы. Наказал узнать, вернулась ли хозяйка, - только спрашивать не у домашних слуг, а у соседей.

Прождав минут сорок, Хафез получил ответ. Да, госпожа Наис вернулась, этим утром.

Хафез не знал, что было сильнее, - облегчение или страх. Тем более, что он уже предвидел, каким вопросом его встретит гость.

Имхотеп сидел внизу в гостиной, в кресле. При виде хозяина жрец не встал, только переменил позу: и одно это резкое движение выдало, как он взволнован.

- Ты узнавал об Анк-су-намун? Она вернулась?

Хафез не сразу ответил.

- Госпожа Меила вернулась, она здорова, - наконец сказал он. И спросил:

- Ты хотел бы видеть ее, господин?

Интонация Хафеза была предостерегающей.

Жрец улыбнулся, услышав новости о Меиле: его лицо осветила истинная глубокая, человеческая радость. В эту минуту просто не верилось, что он был чудовищем и совершил столько злодейств! Но потом Имхотеп ответил так, как Хафез и ожидал, составив представление о его интеллекте.

- Нет, - сказал Имхотеп. - Госпожу Меилу мне видеть еще не время.

По тому, как жрец подчеркнул новое имя своей возлюбленной, Хафез понял, что пока Имхотеп совершенно согласен с его планами - и его опасениями.

Днем Хафезу принесли телеграмму из Лондона, от его заместителя.

“Беспорядок ликвидирован. Было настоящее преступление. Благодарю обязательно ваше присутствие разобраться”.

У директора музея гора свалилась с плеч. Он понял, что его ни в чем не подозревают. И в самом деле, подозревать его - сущее сумасшествие!

Он позвонил в музей по телефону и сказал, что как раз это лондонское преступление не позволяет ему вернуться. Каирские власти подозревают, что к ограблению Британского музея причастны преступники из Египта, - и его привлекли к расследованию, как одного из самых осведомленных о рынке сбыта ценностей…

Несмотря на плохую, трескучую связь, на другой стороне океана его прекрасно поняли. Некоторое время Хафез вместе со своим заместителем негодовали по поводу бесстыдного хищения, а потом англичанин в высшей степени почтительно простился со своим начальником. Он пожелал ему успеха в расследовании.

- И вам успехов, мой добрый сэр, - ответил египтянин и повесил трубку. Он наконец позволил себе от души рассмеяться.

До ужина Хафез занимался со своим удивительным учеником с особенным энтузиазмом. Показал, как писать, и Имхотепу очень понравился современный письменный прибор. Бумагу же он перебирал так, точно перед ним были листы золота.

В первый же день жрец выучил алфавит и запомнил написание около двадцати слов. Он бы охотно продолжил, но у Хафеза кончились силы. Однако, убирая письменные принадлежности, он сказал:

- Нужно придумать тебе имя, господин.

Имхотеп кивнул. Он этого ждал.

- Сети, - черные глаза жреца заискрились, как будто ему по вкусу пришлась новая игра. - Ты говорил, что ваши поселяне иногда по-прежнему называют детей нашими священными именами.

- Да, - Хафез был изумлен памятливостью жреца. - Но нужно еще второе имя.

Что такое фамилия, Имхотеп еще не выучил, но к наличию второго имени у всех современников Хафеза привык. Он предложил:

- Выбери сам.

Хафез думал недолго.

- Может быть, Амир? Это значит “князь”. “Сети Амир”.

- Хорошо. Мне это подходит, - жрец снова улыбался.

И вправду, новое имя, полуегипетское-полуарабское, очень пошло ему.

* Древнеегипетское обозначение многих кочевых народов.

* Исторический Имхотеп - великий врач и архитектор, проектировщик ступенчатой пирамиды фараона Джосера.

========== Глава 29 ==========

Роза в эти дни столько раз переходила от отчаяния к надежде и снова к отчаянию, что когда увидела на пороге Аббаса и Меилу, из головы вылетели все мысли. Девушка открыла рот.

- Госпожа Меила…

- Здравствуй, - вяло ответила Меила.

Она опять стала самой собой!.. Роза ощутила, как ее наполняют облегчение и ликование; а потом она увидела, как ужасно хозяйка выглядит.

Смуглая от природы Меила еще больше потемнела от солнца и осунулась, щеки ввалились, прическа давно потеряла форму. Обозначились морщинки, которые в Египте от жаркого и сухого воздуха быстро появлялись даже у молодых.

- Позвольте мне, - Роза, решившись, подхватила хозяйку под руку, и Аббас отступил от женщин в сторону. - Я отведу госпожу наверх.

Девушка впервые подняла глаза на Аббаса… и вспомнила, что этот мужчина ее жених, которому она сама обещалась. Сердце ее болезненно стукнуло. У Аббаса за дни скитаний пробилась черная борода, и он теперь выглядел значительно старше и внушительнее.

Египтянин улыбнулся Розе, поняв ее замешательство.

- Все в порядке. Иди с госпожой, - Аббас знаком поторопил ее.

Меила, которая до сих пор стояла сама и не вмешивалась в их объяснение, тяжело оперлась на Розу, когда служанка снова ее поддержала. Египтянка ничего не говорила, а Роза не спрашивала, видя, что та едва жива. Хотя служанку просто разрывало множество невысказанных вопросов.

Как случилось, что Меила вновь стала Меилой?.. Или Аббас ошибся, и никакого ритуала Имхотеп не проводил?.. Где все остальные?

Наконец, где сам Имхотеп?..