- Куда ж я денусь. Придется, – оценивающе глядя на результат, выпирающий из его джинс бугорком, буркнул он.

Я все же не сдержался от ядерной смеси внешней невинности и расположения целого ада внутри и, прижав Сэя к стене, выбив из его легких весь кислород, прижался к его губам. Он принял поцелуй, но оторвался позже.

- Хэй, я же задохнусь, – жадно урывая куски воздуха, прерывисто усмехнулся он.

- Зато потом я помогу тебе хорошенько разгрузиться, – прикусив его нижнюю губу, прошептал я. Затем отстранился и посмотрел на его покрасневшие и припухшие губы, напоследок чмокнув, и отпустил.

- Охренеть сила у тебя, – довольно фыркнул парень – Мне нравится. Хоть кто-то полностью инициативу перенимает. А то я уже порядком подустал.

Я на это только самодовольно улыбнулся и плюхнулся обратно на диван. Признаться, джинсы и мне нехило давили, и пришлось слегка расставить ноги. Сэй это заметил и понимающе улыбнулся. Странно, но в этот раз я хоть и возбужден, ну внутренне отстранен от этого. Тело меня не подвело, впрочем, как и всегда. Но проблема в том, что раньше я всецело в подобные невинные игры уходил, а сейчас что-то упорно мешало. Да не что-то, а конкретно этот Нико долбанный. Он упорно не выходил у меня из головы со своей пропажей. Я что, беспокоюсь о нем так сильно? Признаться, стал считать его немного близким человеком и еще одной важной частью. Но совсем капельку. Незначительную. Наверно. Другом? Похоже. Хотя вряд ли. Не знаю. Это раздражает. Я одновременно и бешусь и беспокоюсь, и ненавижу. Необычное ощущение. Без этой маленькой сволочи места себе не нахожу. Чувствую себя потерянным каким-то.

- Эй, Кира. Тебя Кукольник зовет, – кинул Мак не особо официально.

- Иду, – сухо бросил я в ответ, расстроившись. Петляя по лабиринту дома, я шел позади Мака, а войдя в комнату, обнаружил, что в комнате уже никого не было, кроме самого Кукольника и меня.

Я сел на стул, и Кукольник молча бросил передо мной толстую папку, прикрывая свою безумную улыбку рукавом. Из папки выпали, раскладываясь дорожкой, и открывая друг друга, фотографии. По прищуренным глазам Кукольника я понял, что он все еще широко улыбается, впрочем, как и все время, что я его видел. Эта улыбка была даже похлеще, чем у Алекса. У того то хоть на лице что-то читается, а этот словно веселый постоянно. Или что-то, не переставая, веселит его. Постоянно обычно улыбаются люди, которым есть, что скрывать, и они искусно делают это, скрыв под вот такой вот вечноулыбающейся маской все чувства. Такие люди забывают, что такое искренность. Они уже не доверяют, не открываются. И мало кому удается увидеть настоящее лицо.

- Что это? – кивнул я на папку, не притрагиваясь к ней.

- Это все то, что мне удалось нарыть на милого котенка Нико. Не беспокойся, никто больше не знает об этом. Но тебе, мне кажется, нужно узнать побольше, раз вы встречаетесь и любите друг друга.

- Мы не встречаемся и я не люблю этого оболтуса неотесанного, – зло выкинул я.

- Ой ли, – улыбаясь на манере чеширского кота, недоверчиво сказал он, чуть наклонив голову набок. Взяв себе стакан чая, второй он придвинул мне с такой ангельской улыбкой, будто там стрихнин вместе сахара. Слишком светлая и приторная улыбка – Не долго, значит, осталось. Лучше посмотри, это безумно весело, а я пока все расскажу тебе и по полочкам разложу. Но даже не думай говорить об услышанном здесь кому-то. Проблем не оберешься.

- Хорошо.

- Итак, Нико… – начал он и, поднял вверх указательный палец, сделав важное выражение лица, смотрящееся очень даже увеселительно. Мне хотелось прыснуть от смеха, но тогда бы весь чай оказался на столе и на парне.

- Кукольник, – вошел в комнату без стука Мак. Даже влетел, я бы сказал. Мы тут же повернулись к обеспокоенному телу, направлявшемуся сюда – У нас проблемы. Мы должны вернуться на базу.

- Ой, – словно провинившийся ребенок, сказал парень, не спуская улыбки. Он, интересно, вообще как смотрит? Как так можно что-то увидеть сквозь всегда закрытые веки?

- Продолжим в другой раз, мистер Кира. Как видите, у нас объявились гости. Пока прошу последовать на нашу базу.

Мы пошли на улицу. Все уже обеспокоенно ждали у своих байков и мотоциклов, взглядами подгоняя нас. А Кукольник, казалось, и не спешил. Ну что ж, мог тогда остаться, чайку допить.

- А что за проблемы? – спросил я, когда все сели по местам. Я, по просьбе Кукольника сел позади Сэя, который был явно рад. А я… мне сказали, и я сел.

- Ну, понимаете, из-за того, что мы, то на одной, то на другой стороне, у нас появилось много врагов, – довольно усмехнулся в рукав Кукольник, сев позади Мака.

У меня отвисла челюсть. У него улыбка не хорошая! Он что, рад этому?!

- Готовимся к шоу, котятки мои. Папочка приготовил вам сюрприз, – сказал Кукольник, и все рванули с мест.

- А почему его зовут Безумным Кукольником? – спросил я.

- Сейчас увидишь, – злорадно засмеялся Сэй. За нами выскочили из ниоткуда дохрена байков и столько же гоночных машин. Но все разом внезапно взлетели на воздух вместе с домом, подкинутые мощным взрывом. А за взрывом последовали фейерверки, сложившиеся в надпись: «Та-дам!» и кукла, невинно и виновато показывающая язык. Напоследок распустилась черная роза. Реально распустилась.

- Вот почему, – перекрикивая шум ветра, сказал он. Я удивился. Мощно.

- Как? Когда он успел? – воскликнул я.

- Наверно тогда, когда решил выйти ненадолго, – чуть повернув голову в мою сторону, пожал плечами.

Все победно кричали, одобрительно смеялись и засигналили. Кошаки радовались, видимо не первому такому исходу. А Сэй только хмыкнул, все же счастливо и искренне улыбаясь.

Вскоре добрались до огромного здания. По ходу, все.

====== Приручать диких животных не так-то просто ======

Я не позволю рассматривать мое сердце под микроскопом. (Оскар Уайлд – Картина Дориана Грея)

После ухода этой суки, я пролежал в непонятном забытьи с час. Может с два. Я совершенно не разбирался во времени. Все плыло. Голова абсолютно не соображала. Хоть как-то успокаивал тот факт, что меня отпустило от той гадости, которую вкололи.

Так плохо. Жутко тошнит, в теле ощущается противное покалывание до растекающейся слабости. Руки ноют от тугих наручников. Пол и потолок словно поменялись местами и я вместе с ними. Кажется, что сердце пропускает удары, уклоняясь от нормы работы из-за недавней перегрузки, а потом, опомнившись, судорожно нагоняет временные паузы и бьется с удвоенной силой.

- Ну что, как дела у нашей крошки? – задал риторический вопрос вошедший урод, голос которого раздавался в ушах раздвоенным гулом. Даже не знаю, кто это. Я его не узнаю.

- Что, двигаться сил уже нет? Я могу снять наручники, но если вдруг попытаешься смыться каким-то чудесным образом, то видишь вон ту штуку? – до отвращения тихо прошипел он, нагнувшись ко мне и указывая на клетку. Перед глазами все крошилось, но я сразу понял, что в клетке маленький, жалобно мяукающий, дорогой комочек.

Я смог только мотать головой из стороны в сторону.

Это уебище перевернуло меня на живот и поставило на колени. Я понял, что теперь сопротивляться бесполезно. Я не позволю им издеваться над существом, которое ни в чем не виновато. Он вставил мне пальцы. Короткий сдавленный крик остановился, так и не распространившись по всей комнате.

- Вот и все.

- Что это? – спросил я, чувствуя покалывание.

- Это малюсенький биохимический чип, который рассосется. Он на случай, если ты все-таки решишься сбежать. Если это произойдет, то эта мелкая тварь сдохнет. Ошейник на его хрупкой шейке сомкнется и сломает ему позвонки. Думаю, этого достаточно, чтобы ты стал слушать нас и делать все, что мы скажем. Да? – потребовал ответа он, сдавив мне скулы.

- Д-да, – прерывисто согласился я, чувствуя себя загнанным в угол.

- Вот и отлично, – похлопал меня по щеке и снял наручники. Руки безвольно упали на мятые простыни. Я стал растирать кровавые следы от браслетов. – А теперь будешь меня развлекать.