- Хм, толком даже не знаю. Все в одном. И информаторы и шпионы и ликвидаторы. Принимаем стороны тех, кого считаем правыми в разных стычках.

- Борцы за справедливость, значит? – насмешливо спросил я, выпуская струю дыма.

- Ну да, вроде того. Разруливаем все эти короткие междоусобицы. Изначально мы являлись миротворцами. Работали с Кровавыми Цветками. Они тоже были миротворцами. Веселые хорошие ребята. Но их уничтожили во время одной из войн. Миротворцев значительно поубавилось, а враждующих организаций становилось все больше и больше. Всех не помиришь. После глупого уничтожения Кровавых Цветков мы еще пытались как-то утихомиривать всех, но не особо получалось. Все палки кидали в итоге в нас, и все стрелки предпочитали переводить на нас нередко, таким образом, мирясь между собой. Мы разрывались. Это было тяжелое время. Выжили немногие. Наша организация стала врагами многих. Но как что, так за помощью обращались именно к нам. Мы стали метаться, оказывая поддержку. А для того, чтобы разобраться кто прав, кто виноват, мы должны изучать все, и параллельно стали шпионами и информаторами.

- И как эти Цветки умудрялись разруливать тогда все эти междоусобицы?

- Ну, они были мастера слова, а мы мастера оружия. Наша задача была заставить заткнуться и слушать, а их – говорить.

- А как уничтожили ту группировку?

- Всех собак на классных парней спустили в один момент. Собрались несколько организаций и устроили облаву, как на каких-то животных. Большинство взорвали прямо вместе с базой, а тех, кто уцелел, вылавливали, жестоко избивали и мучили до смерти. Некоторым повезло, и их убили прямо на месте, как находили. Говорят, часть сплавили в притоны. Или пускали на эксперименты. Никто не мог им помочь. Просто не успели. Эти твари все вычистили за одну ночь. Наутро Кровавые Цветки стали легендой и пустым звоном. Они были самыми классными. Не использовали оружия, насилия. Мы часто проводили с ними время. Веселились, гуляли, напивались. Сколько друзей тогда погибло. Там было много тех, кто любил друг друга. Представляешь, каково это, когда твой любимый человек умер, а ты спокойно и мирно видел сны, с нетерпением ожидая встречи с ним завтра? А завтра никогда не будет. Вообще больше ничего не будет. Кто-то не выдерживал и сделал суицид. Кто-то просто истязал себя физически и морально. Сколько людей сломалось. Много было у нас пар между КрейСиП и Цветками. И сколько развилось впоследствии. И в других организациях были знакомые у тех парней. Всех разъединили. О, сколько войн тогда появилось. Сколько мятежей.

- Так эти войны были связаны с этой организацией? – спросил я, вспомнив чуть ли не второй апокалипсис, когда я уже появился в Тенях. Это был ад. Все горело, постоянные драки на смерть, стычки огромными группами ликвидаторов и не только. Именно тогда выпустили свод правил, типа запрета боев на базах. С тех пор врагам на базу противников было категорически запрещено появляться.

- Да. Еле тогда всех по углам развели. Ведь та умершая организация была друзьями, считай, всех, кто существует. Они со всеми ладили и поддерживали контакты. Таких людей еще поискать надо.

- У тебя там кто-то был?

- Только друзья. Я думал, мир окунулся в траур. Все поникли и будто с теми парнями все умерло. Такая вражда образовалась. Все начали подозревать друг друга, больше никто никому не верил. Сколько погибло зря. А причины-то не было. Все так тонули в крови. Страшно подумать, кто сколько убил. У всех заляпаны руки кровью.

- И у тебя?

Я как-то слишком проникся и словно сам на себе почувствовал всех тех, кто потерял, слышал крики тех, кто умирал в мучениях. И пусть я не был знаком с той организацией, но будто сам потерял кого-то из тех, кто вовремя не успел сбежать с базы или того, кто умер, загнанный в угол. Это склизкое отчаяние, вязкая боль, черная безвыходность, бездна одиночества, кровавое сострадание, гулкий страх, безмерная пустота. Я словно сам увидел те ужасные кадры смерти тех, кто не виноват.

- У меня тоже. Я настолько всех вокруг возненавидел, что убивал направо и налево. Хотя тогда вообще мало кто разбирался. На меня тоже устраивали облаву. Псы бешеные. Но мне дали хорошую защиту. Кукольник. Он всех нас приютил. Собрал снова вместе тех, кто остался. КрейСиП единственные, где были дети.

- Дети? – ощущая, будто что-то ухнуло вниз, переспросил я. Кажется, это было сердце. Вспышкой боли оборвалось от всех сосудов и его нестерпимо больно разъело кислотой. В такое состояние вводило слово «были».

- Да. Всех убили. Может, кто-то и спасся. Но это вряд ли. Когда мы маленькие, то имеем форму только котят, или детей, как он говорил. А потом, когда вырастаем, можем быть и людьми и кошками. Но мы так никого и не нашли. Обещают неплохую награду тем, кто найдет таких. Дети были особенно важны. У нас была семья. Правда, неизвестно, откуда Кукольник их брал. Жалко всех.

На лице Рэина, во время того, пока он все это рассказывал, появлялись отпечатки воспоминаний. Они все вместе не умещались в голове и всплывали промежутками, то там, то тут. Недокот снова с головой окунулся в моменты, произошедшие годы назад, но продолжал держаться за прочный канат реальности. Столько эмоций сейчас исходило от него с такой силой, что я ясно ощущал его чувства. Радость, что все закончилось, и ненависть за эту невинную радость. Видимо, чувствовал себя виноватым за то, что якобы благодарен смерти, но это не так. Он просто хотел того спокойствия и безмятежности. Рэин хотел оказаться сейчас с теми, для кого жизнь оборвалась тогда, забрав с собой все счастливые моменты и без того нелегкой жизни. И снова ненавидел себя за это эгоистичное желание. И этот всепоглощающий гнев. Дали бы ему пистолет и поставили всех тех, кто устроил ту резню, парень, не задумываясь, застрелил бы всех, да еще и помучил напоследок. Если задуматься, то, сколько было таких же обезумевших. Страшно даже представить, что тогда творилось, когда каждый хотел отомстить. А про тех, кто потерял своих любимых, вообще говорить рискованно.

- Ну, это было в прошлом. Ничего не вернешь, – слишком горько заключил Рэин. Я проклинал себя за то, что он вспомнил. А мальчик как можно быстрее спрятал эту кислую мину и снова посмотрел на меня, ярко улыбаясь. От тех чувств не осталось и следа – Значит, ты остаешься?

- По ситуации, – коротко ответил я, все еще слыша отголоски криков и моменты всей той бойни. Потом подошел к Рэину и, обняв его, коснулся губами его виска. Мне хотелось забрать хотя бы тот гнев. Ведь боль показывала то, как дороги ему были все те парни. Этого нельзя забирать. Я не имел на это право. Рэин обнял меня в ответ и уткнулся лицом в грудь, сжав меня крепче. Он, похоже, даже не дышал. Затих. Так мы простояли с минуту, оба абсолютно успокоившись. Я абстрагировался от всего, к чему не имел отношения и снова вернулся в хорошее состояние. Рэин, вроде, тоже.

- Пошли уже, а то еще кошаки подумают, что я смылся и тебя с собой прихватил, – щелкнул я ему по носику. Он засмеялся.

- Угу, – кивнул он головой. Снова сияющие глаза.

Мы вошли внутрь. Мало что изменилось. Все тут же замолкли, завидев нас. Ага, сплетничаем?

- Ну что ж, давайте знакомиться, – начал парень, который пару минут назад хотел меня раскроить на флаг. – Я – Браян. Наш главный – Мак. Очаровашка рядом с ним – Сэй. Остальных, думаю, представлять не обязательно. Хотя… В той кучи стоят Фудо, Дай, Хотако, Ичиро и Исами.

«Очаровашка?» – с ужасом подумал я, недоверчиво глядя на этот ядовитый взгляд собственника.

Когда Браян представлял всех, каждый сопровождал оглашение своего имени кивком головы. Сдержанно и холодно.

- Ребят, Кукольник зовет, – резко сказал Мак и все пошли в другой конец дома, похожий на лабиринт. Но Сэй остался на месте, не отрывая от меня взгляда, как будто я ему что-то обязан. Мак замедлил шаг, вскоре совсем остановившись, и выжидательно посмотрел на мальчика. Никто не спешил перегнать Мака и все остановились, так же обернувшись.

- Идите. Я с ним поговорить хочу, – даже не поворачиваясь в их сторону, выкинул Сэй.