— Выведу, — кивнул Виктор, намыливая парню спину и забираясь мочалкой в том числе между ягодиц. — Послезавтра в ночь на парад, а на следующей неделе к Мартину. Вполне в графике. Что в программе? Супер-вечеринка в Руно?

— Нет, Мартин хочет закатить супер-вечеринку дома. В Руно, говорит, слишком много посторонних, а он личный праздник хочет отметить с самыми близкими. То есть там будет человек двадцать, — не без сарказма сказал Эштон, чуть наклоняясь, чтобы Виктору было удобнее. — Правда, не смогу наверняка сказать, что потом мы не поедем в Руно.

— Я приглашен? — хмыкнув, полюбопытствовал Виктор.

Эштон помолчал, но потом качнул головой:

— Не думаю, уж прости. Если хочешь, то спроси у Мартина, — он почему-то чувствовал себя несколько неловко из-за этого. — Но в Руно ты же в любом случае приедешь. Мне вот интересно, — сразу же перевел парень тему. — Когда я буду там работать, ты тоже будешь торчать рядом целыми днями?

— Не имею необходимости, — ответил он сразу на все. Наркотиков у Мартина быть не должно было, в Руно Виктор действительно потом поедет, чтобы быть рядом.

— Ты ведь будешь работать, а не развлекаться непонятно чем и ходить под кайфом. Мартин этого не одобрит, а ты вряд ли захочешь, чтобы он усомнился в решении. Не из жалости же он тебе работу дал; по способностям твоим.

Виктор потянул любовника на себя и перебрался мочалкой на его грудь, заодно заглядывая в лицо.

— Так что я могу быть спокоен. Так?

— Вполне возможно, — из вредности не дал точного ответа Эштон, откидываясь на грудь любовника и нагло смотря ему в лицо с легкой усмешкой.

Вообще, он, конечно, не собирался целыми ночами развлекаться в Руно, хотя не исключал подобной возможности. Почему, собственно, нет? Конечно, напиваться не стоило, но Эш прекрасно знал, что Мартин сам никогда не пренебрегает развлечениями перед работой. Тем более, основная часть работы будет днем.

— Или ты сам планируешь торчать в Руно сутками? — уточнил Виктор, ловя взгляд Эштона.

— И это тоже возможно. Не из-за развлечений, — Эштон немного повел плечами, но взгляда не отвел. — Точнее, не только из-за них. Просто, думаю, мне будет нравится то, что я собираюсь делать. А если мне что-то нравится, то меня весьма сложно от этого оторвать.

— А я буду заботливым супругом: таскать горячую хавку и периодически трахать, так? — в голосе звучала яркая нота иронии, но тем не менее, такое развитие событий Хил не исключал. Правда, не в таких терминах. Он, в конце концов, не безработный — на руках толпа учеников, постоянно быть в адеквате и носить пирожки в овцу у Виктора не будет физической возможности. Сейчас, когда все налаживалось, стоило отстаивать свое место Мастера. В клубе не было принято клевать соперников исподтишка, но теперь Хил был полностью дееспособен, и тут-то стоило крепко сесть в седло.

— Надеюсь, хоть не на постоянной основе, — хмыкнул он.

— Это уже на твое усмотрение, — отозвался Эштон. — Я просто предупреждаю о возможном варианте развития событий после моего выхода отсюда.

Хотя, конечно, мог быть и другой вариант: Эштону станет скучно и танцпол он станет посещать гораздо чаще рабочего кабинета.

— Кстати, — вспомнив о кабинете, довольно улыбнулся парень. — У меня даже будет личный кабинет. Жаль, что без секретарши.

— А в кабинете будет стол, — добавил Виктор, чуть эмоционально-раскачиваясь и потому добавляя в голос пошлых ноток, — где в верхнем ящике будет всегда лежать смазка на случай моего визита к задроту труда.

Виктор прошелся мочалкой по горлу любовника, забравшись потом за уши, и окунул ее в воду, начиная смывать мыло.

— И покрывало, чтобы край стола поясницу не отдавил.

— Я буду иметь ввиду, — фыркнул Эштон. — Только покрывало не обещаю, но там будет удобное кресло. А если не будет, то я его поставлю. И все проблемы будут решены.

Он чуть отстранился и потянулся за душем, вывернувшись. А потом протянул его Виктору.

— Смывай и пойдем уже спать. А то только душу мне травим этим возможным будущем, которое будет только через полтора месяца.

— Если бы травить было нечем, было бы хуже, — пожал плечами Виктор. Он потянулся и выдернул затычку, а затем поднялся, увлекая следом любовника, и включил душ, смывая с обоих мыльную пену.

— Тоже верно, — не стал даже спорить Эштон. Но все равно его несколько убивала невозможность вести нормальный образ жизни уже сейчас. Как только из клиники ушел Барри стало, конечно, проще, но и хотелось уже как можно быстрее выйти.

Эштон первым вылез из ванны, накидывая на себя полотенце, второе же протянул Виктору.

— Ты не передумал торчать тут весь срок? — поинтересовался Виктор, выбираясь следом и принимая полотенце.

— Не передумал. Также как и не передумал уговорить тебя на операцию, — отрезал Эштон.

— Хорошо, — кивнул Вик, наскоро обтеревшись и обмотав полотенце вокруг бедер. Когда у Эштона была цель что-то сделать, Хил был спокоен, просто слегка корректировал заносы на поворотах.

— А операция… Не знаю. При всех ограничениях и сложностях на дороге, мне даже нравится. Так что если риск велик, нет смысла на него идти.

— Чем тебе это нравится, Виктор? — Эштон не стал по привычке оборачивать полотенце вокруг бедер, следуя привычке любовника, а просто откинул его в сторону, когда стал практически сухим и обнаженным вышел из ванны. — Тем, что ты ничего не видишь с правой стороны, пользуясь тем, что у нас правостороннее движение? А если я предложу тебе поехать в Англию к очередным моим родственникам — ну, вдруг найдет на меня семейность, — что ты тогда будешь делать? — послышалось уже из комнаты. Конечно, сказано это было с сарказмом, ибо никаких родственников в Англии у Эштона не было.

— Это никак не изменит необходимости постоянно вертеть головой, Эш, — Виктор вышел из ванной и прошел за любовником. — Водить машину с одним глазом сложно, но можно. И не важно, с какой стороны машины ездят. А нравится… не знаю, выглядит занятно, — хмыкнул он, слабо представляя, как можно это обосновать иначе.

Эштон уже успел уйти в спальню и растянуться на кровати, занимая большую часть поверхности — из вредности, так как уже успел привыкнуть спать только на одной половине.

— Выглядит не слишком занятно, а так, словно, ты капитан корабля, прибывшего только с Тортуги, — отозвался он.

— Это-то и занятно, разве нет? — издал смешок Виктор, садясь на кровать, но не укладываясь.

— А разве да? Это занятно месяц-два, потом это будет причинять одни неудобства. Мысли рационально, — Эштон закрыл глаза, ставя на этом точку в споре.

— В любом случае это зависит от операции, — пожал плечами Вик, забрасывая ноги на кровать и укладываясь прямо на выброшенную руку Эштона — нечего было раскладываться так широко.

Эштон чуть пошевелил рукой, призывая Виктора приподняться, чтобы он смог вытащить придавленную руку — в таком положении он вряд ли сможет нормально спать всю ночь, тем более, затекшая рука — не то, о чем он мечтал всю жизнь.

Хил приподнялся, высвобождая руку, а заодно стянул с себя полотенце и подтянул одеяло.

— Двигайся, но не далеко, — предупредил он.

— Иначе ты привяжешь меня к себе? — фыркнул уже сонно Эштон, выдергивая руку из-под спины любовника, но сам никуда не двинулся, просто сунул освобожденную конечность под подушку.

Виктор только фыркнул, привычно загребая и притягивая любовника к себе, выдыхая ему куда-то в шею. Какая разница, что “иначе”, если Эштон даже не шевельнулся.

Эштон, оказавшись в объятиях, моментально отключился, вновь удивляя своей способностью ко сну.

Виктор заснул позже, зато проснулся как обычно раньше Эштона, пусть и немного запоздало по отношению к обычному и привычному графику. Есть не хотелось совершенно, потому, умывшись и освежившись, Хил удовлетворился символическим бутербродом и, пользуясь имеющимся временем, принес кружку свежесваренного кофе к Эштону.

Когда Виктор встал, Эштон немного поморщился во сне, перекатываясь на его сторону. А когда услышал шум из кухни, а потом вновь скрипнувшую дверь, то и вовсе начал постепенно просыпаться. Так уж вышло, что сон Эштона, который привык спать с Виктором, становился очень чутким, когда любовника не оказывалось в кровати.