Эл только вяло пожал плечами:

— Понимаю, но это несправедливо.

— Что ты хочешь от меня? Я четыре месяца не отходил от тебя ни на шаг.

— Мне этого мало.

— Очень жаль, — раздраженно ответил Лайт. — Я не вещь. Ты не можешь взять и запереть меня, как заключенного.

— Я не хочу держать тебя в качестве заключенного, — в отчаянии потряс головой детектив. Он слышал злость в голосе Лайта и был в ужасе, что он может вот-вот уйти. — Я… Я просто хочу, чтобы ты остался.

— Рьюзаки… — Лайт устало потер виски. — Это не игра, ясно тебе? Мы играли все то время, пока были в наручниках, но сказка закончена. Я не могу остаться здесь и жить с тобой долго и счастливо.

Эл на мгновение поднял на него глаза:

— Я мог бы вернуть наручники, — тихо пробормотал он.

— Да на каком основании? — резко повысил голос парень.

— На основании того, что ни ты, ни Амане полностью не освобождены от подозрений. Тетрадь не тестир…

— Рьюзаки, заткнись, — сердито прервал его Лайт и схватил детектива за плечи, чтобы как следует встряхнуть: — Я приехал сюда, потому что не хотел, чтобы ты провел свой день рождения в одиночестве, а ты начинаешь обвинять меня в том, что я Кира, хотя это даже не доказано!

Эл помолчал, прячась за занавесом своих длинных черных волос, прежде чем спросить:

— Ты останешься хотя бы этим вечером?

— А ты этого хочешь?

— Да.

— Тогда останусь.

Эл сел на кровать и обнял себя руками, продолжая смотреть в пол. Лайту даже стало его немного жаль. Такой… брошенный.

— Смотри, — Лайт попытался привлечь его внимание. — Я знаю, что торты для тебя не в новинку, но подумал, что, может, он поднимет тебе настроение. Без клубники, конечно, но…

— Ничего страшного, Лайт-кун, — Эл вдруг поднял голову и улыбнулся. — Я люблю шоколадные торты. Большое спасибо.

— А теперь ты должен задуть свечи, — воскликнул парень, шурша пакетом.

Эл моргнул в замешательстве:

— Какие свечи, Лайт-кун?

— Которые я принес, — Лайт, наконец, выудил из пакета две свечи. — К сожалению, я отыскал только две, — комментировал юноша, доставая из кармана зажигалку и осторожно втыкая свечи в мягкий бисквит. Яркие блики от свечей затанцевали в отражении черных глаз. — Я не пою, ты знаешь, так что праздничной песни не дождешься.

Эл поднял на него глаза и слегка усмехнулся:

— Я бы и не посмел о таком попросить.

— Давай, загадывай желание, — улыбнулся Лайт, скрестив руки на груди.

— Хорошо, — Эл повернулся к торту и склонил голову, — Я хочу…

— Нет-нет! — перебил его парень. — Рьюзаки, нельзя говорить вслух, а то не сбудется!

— Вот и проверим, — Эл не сводил глаз со свеч. — Я хочу… чтобы Лайт-кун поцеловал меня.

Эл аккуратно задул свечи и посмотрел на Лайта.

— Проверил? — невозмутимо спросил парень.

— Эксперимент в самом разгаре, — монотонно сказал сыщик. Лайт шагнул к нему, осторожно коснулся волос и, мягко убрав длинную челку в сторону, поцеловал в лоб, затем отступил назад и ухмыльнулся.

— Если честно, я удивлен. Я думал, что ты загадаешь что-то более…

— Пошлое? — предположил Эл.

— Я хотел сказать «авантюрное», — ответил Лайт и тут же добавил: — но, да, «пошлое» тоже подходит.

— Думаешь, я впустую потратил свое желание?

— К сожалению, да, — фыркнул Лайт и достал из пакета нож и салфетки. — У меня есть для тебя подарок, но, может, ты сначала хочешь съесть торт?

Эл широко улыбнулся:

— Пожалуй, — он завороженно наблюдал, как Лайт разрезает торт. — Ты меня испортишь, Лайт-кун.

— Ну… — Лайт положил порцию Эла на салфетку и передал ему, стараясь, чтобы крошки не падали на пол. — …только в день рождения.

Эл слизнул сверху шоколадную глазурь, украшающую торт:

— Обычно я не отмечаю.

— Я заметил, — Лайт посмотрел на него. — Почему? Думаешь, что жутковато праздновать день рождения в Хэллоуин?

— Что-то типа того, — пожал плечами детектив. — В этот день очень много происшествий, преступники выходят на улицы, облаченные в праздничные костюмы, грабят, насилуют, убивают, а по статистике подобные дела так и остаются нераскрытыми.

— Убийцы скрываются за масками, — тихо сказал Лайт. — Как Кира.

— Да, — Эл наклонил голову набок, задумчиво жуя свой кусок. — Точно так же, как и Кира, Лайт-кун.

Эл перевел взгляд на целый торт.

— Что? — недоуменно спросил Лайт.

— Не мог бы ты отрезать еще кусочек, Лайт-кун?

— Зачем? Ты еще этот не доел.

— Я знаю, — Эл откусил еще немного. — Это не для меня.

Нахмурившись, Лайт сделал то, что его попросили, и Эл, завернув кусок торта в салфетку, встал с кровати.

— Ты куда?

— Я вернусь через минуту, — Эл остановился в дверях и с тревогой обернулся. — Ты… не уйдешь?

— Нет, — Лайт все еще выглядел сбитым с толку. — Обещаю.

Эл кивнул и вышел из комнаты. Он чувствовал, что не должен был уходить и оставлять Лайта наедине с Тетрадью Смерти и ручкой, которые остались лежать на кровати.

Он нашел Рэм там, где она была обычно — в кабинете следственной группы. Его босые ноги бесшумно передвигались по линолеуму.

— Рэм-сан?

Шинигами повернула голову в его сторону и он заметил, как ее взгляд задержался где-то над его головой, а потом уже сфокусировался на детективе. Эл поставил торт на журнальный стол.

— У меня есть настоящий праздничный торт, — пробормотал он, глядя на нее снизу вверх. — Поэтому я хотел бы предложить вам кусочек.

Желтые глаза снова уставились в никуда, словно разглядывая невидимую тиару на голове детектива.

— Ягами Лайт, — сказала она после недолгого молчания, — принес его тебе.

— Да.

— Ты странный, — продолжала Рэм. — Ты обвиняешь Ягами Лайта в том, что он Кира, но доверяешь ему настолько, что соглашаешься есть торт, который он тебе принес. Если ты считаешь его убийцей, то не думаешь, что он, возможно, отравил твой торт?

Не то чтобы Эл об этом не думал, но ведь если Лайт хотел его отравить, то мог сделать это раньше, не так ли?

— Я думаю, — наконец ответил Эл, — что если даже Лайт-кун и Кира, то он бы нашел более изощренный способ, чтобы убить меня. Отравление торта это слишком банально.

— Так ты все же подозреваешь, что он может быть Кирой?

— Конечно, у меня нет выбора, он главный подозреваемый. Пока я не могу сказать на сто процентов, является он виновным или нет, Рэм-сан.

— Ты очень лицемерен, — заметила шинигами, и Эл пошел к выходу:

— Наслаждайтесь тортом, Рэм-сан.

— Если бы я не знала, что мои глаза мне не лгут, — вдруг сказала Бог Смерти, — я бы задалась вопросом, человек ли ты вообще.

Эл обернулся и пристально посмотрел на нее:

— Глаза? — повторил он монотонно. — Глаза шинигами…

— Не задавай мне вопросов, я не могу сказать тебе то, что ты хочешь знать, — ответила Рэм, предугадывая его мысли. — Тетрадь тебе не принадлежит.

— Как сделать так, чтобы она принадлежала мне?

— Я не могу тебе сказать, — отрезала шинигами. — Есть законы, которые обязаны соблюдать даже Боги Смерти.

Эл кивнул и ушел. Ему было все равно, съест она торт или нет, он просто проявил вежливость.

— Рьюзаки, — тут же сказал Лайт, как только детектив перешагнул порог комнаты. Парень стоял посреди спальни, держа в одной руке ручку, а во второй Тетрадь Смерти. — Что ты со всем этим делал?

Эл замер на месте:

— Ничего, Лайт-кун.

— Ничего, — холодно повторил Лайт. — С Тетрадью Смертью и ручкой.

— Я ничего в ней не писал. Просто рассуждал.

— О чем? — резко спросил Лайт. — Как ее протестировать?

Эл пожал плечами:

— Полагаю, лгать бессмысленно. Да, я в самом деле хочу ее проверить, Лайт-кун.

— Для чего? — вспыхнул Лайт, бросая Тетрадь на пол. — Чтобы проверить свои подозрения, касающиеся меня и Мисы? Ты так сильно хочешь, чтобы я оказался Кирой, Рьюзаки?

— Нет! — Эл вздрогнул и поежился. — Нет, Лайт-кун. Я хочу доказать, что ты невиновен, поэтому я все это делаю.