— Кровоточит… — пробормотал Эл.

— Потому что ты поцарапал меня, — Лайт обернулся и взглянул на него через плечо. — У тебя тоже кровь. На губе и… где я укусил тебя днем…

Эл наклонил голову:

— Думаешь, это нормально, что эти странные отношения приносят столько разрушений?

— Для нас… наверное.

Эл окинул взглядом ванную и мокрый пенистый пол:

— Может, тогда, чуть позже?

— Что? — Лайт удивленно моргнул. — После всего, что… Ты все еще хочешь… Я имею в виду…

Эл пожал плечами:

— Я, конечно, ничего не обещаю, но… — Эл опустил голову, вытирая густые черные волосы полотенцем, — …может, ты просто был недостаточно убедительным.

***

— Я не уверен, что это можно назвать убеждением… скорее… коррупцией, — Эл задыхался.

— Заткнись!.. — отрезал Лайт, подаваясь бедрами вперед так, что Эл ударился головой о изголовье кровати.

Возможно, обещание купить коробку эклеров было немного неортодоксальным способом получить своё, но это сработало. Возможно, сладкие слова не имели веса, но вот сладкие пирожные очень даже. Эл согласился принять свою участь.

И, кстати, Лайт никогда еще не видел Эла таким живым, когда тот был снизу. Эл закрыл глаза, отдаваясь ощущениям и впервые находя удовольствие в пассивной роли. Он смял в пальцах простыню и прикусил разбитую губу чувствуя, как с каждым толчком удовольствие растекается по всему телу.

Лайт же никогда еще не чувствовал такого наслаждения, будучи сверху. Ему нравилось, как Эл втягивает воздух сквозь стиснутые зубы и шипит, когда Лайт проходится по простате.

Улыбнувшись, Лайт снова с силой толкнулся бедрами, чтобы детектив ударился об изголовье.

Это их общая опасная игра, в конце концов.

Комментарий к Глава 7. Опасная игра.

К сожалению, у меня не было возможности поблагодарить за отзывы, поэтому спасибо за отзывы к предыдущей главе Alexandrayaoi LOver2, Чокнутый выдумщик и Тихий Псих:3 Мне было приятно^^

========== Глава 8. “Надкуси”. ==========

Эл наказал его.

Так ловко, так хитро и так коварно, что Лайт сначала и не заметил, но когда догадался, он был просто в ярости.

Что он сделал?

Во-первых, Лайт был очень озадачен, сидя в рабочей комнате среди равномерного стука клавиш на клавиатуре и жужжании принтеров и ксероксов. Эл рядом привычно раздавал приказы налево и направо, время от времени бросая в рот куски рафинада. Лайт молча смотрел в экран компьютера, который за это время успел перейти в режим ожидания. Мысли постоянно разбегались и он не мог прийти в себя. Так что же Эл сделал?

Эл не хотел меняться ролями по очереди. Он захотел снова вернуться к двадцати одному, чтобы снова прятать тузы в рукав и жульничать, вырывая победу ночь за ночью в нечестной игре. Конечно, он покорно молчал три ночи подряд, которые были выдвинуты в качестве наказания за мухлеж, и когда Лайт решил, что ему сойдет это с рук на четвертую ночь, его постигло разочарование. Эл даже отказался от взятки в виде эклеров.

Так трагично.

Эл не любил, когда Лайт сверху. Безусловно, иногда он получал от этого удовольствие, но не готов был уступать насовсем. Ему нравилось чувство власти, нравилось вколачиваться в податливое тело своего подозреваемого, нравился этот контроль над другим человеком.

Нравилось, что L возвышается над Кирой, а не наоборот.

В конце концов, если он позволит Кире брать над собой верх даже в сексе, то какой из него детектив? Вот что было в голове эксцентричного детектива.

А еще Лайт временами был слишком груб. Не то чтобы Эл любил, когда с ним нежничают, но темно-фиолетовые синяки слишком ярко проступают на бледной коже и очень долго исчезают. Меняться ролями, как предлагал Лайт, было слишком обыденно и скучно, а он любил чувство соперничества. Да и к тому же, Эл не хотел уступать.

Были, конечно, и другие способы получить желаемое.

Один из таких способов Лайт и раскусил. Сначала все казалось таким обыденным и повседневным, что Лайт ничего не замечал. Оно как яд медленно растекалось по телу, просачиваясь в голову и заставляя разум затуманиваться. Лайт чувствовал, как его лицо под кожей покалывают невидимые иголки, но не знал, что это такое. Но сейчас, когда он сидел за своим компьютеров в девять тридцать вечера, едва оставаясь в сознании и силясь не закрыть глаза и не рухнуть головой на столешницу, осознание поразило его подобно выпущенной стреле.

Эл намеренно — и очень последовательно — лишал его сна.

Ублюдок.

Лайт не мог понять, почему не понял это раньше. Эл делал это незаметно. Он привык, что Эл будил его посреди ночи шуршанием оберток от конфет, звоном цепей и звоном чайной ложки в чашке кофе. Удивительно, но сам Эл никогда не уставал. Вообще никогда.

Он почти не спал, и даже после секса просто поднимался с кровати, открывал ноутбук и продолжал работать.

Вообще, Лайту это нравилось больше, чем когда Эл оставался в постели. Это было редко, но Лайт терпеть не мог такие моменты. Эл постоянно ворочался, скидывал одеяло, а когда не мог уснуть, то перебирал волосы Лайта, глядя на него, подперев голову рукой. И делал он это не пару минут, и даже не десять, а всю ночь! Это ужасно раздражало, Лайт не мог уснуть.

Но иногда Эл поступал еще изощренней. Он словно специально дожидался, пока Лайт ненадолго заснет, затем будил его, покусывая за ухо или опаляя дыханием шею. Пару раз Лайт пытался скинуть его с себя, но Эл снова возвращался обратно, нависая над ним и глядя на парня своими мистически-черными глазами, будто призрак, который преследовал свою жертву. Он жаловался, что ему одиноко, и просил Лайта немного поговорить с ним, и Лайту становилось его жаль, хотя смутно верилось, что Элу знакомо чувство одиночества. Он сам избрал путь одиночки, затворника и социофоба, чтобы теперь жаловаться. Ему не нужны были люди.

— Но ты не просто человек, Лайт-кун, — отвечал Эл, когда Лайт поднимал эту тему. — Ты мой лучший друг. Ты… ты больше, чем лучший друг.

— Я делю с тобой одну постель, только и всего, — устало ворчал Лайт.

— Не только.

— Отстань.

— Пожалуйста, поговори со мной, Лайт-кун, — просил Эл, забираясь на Лайта, садясь ему на бедра и глядя сверху вниз: — Мы можем говорить о чем угодно.

— Как насчет того, чтобы поговорить о том, что ты такой назойливый?! — Лайт начинал повышать голос.

— Тебя интересует эта тема?

Затем Лайт просто скидывал его с себя и пытался не обращать внимания на приставания детектива.

И так продолжалось ночь за ночью. Эл мстил, жестоко мстил. Конечно, он не собирался все доводить до того, чтобы Лайт совсем лишился сил, он давал ему спать пару часов, но этого было недостаточно для молодого организма и каждое утро Лайт чувствовал, что устает все сильнее и сильнее. Сейчас ему не хватало сил даже на то, чтобы конструктивно мыслить.

Последствия бессонных ночей отразились на аппетите, работе, эмоциональном состоянии и стали причиной глубокой апатии. Эл начал это замечать и поражался гордости Лайта, который даже без сил умудрялся спорить и бороться, когда речь заходила о том, кто сверху. Он не сдавался.

Господин Ягами начал замечать перемену в состоянии сына. Иногда Лайт просто падал без сил, опуская голову на стол и проваливаясь в беспокойный сон. Когда Соитиро подошел к Элу, чтобы выяснить, что происходит, тот с легкой извиняющейся улыбкой сказал, что они проводят слишком много бессонных ночей за расследованием.

Сейчас же Лайт продолжал сверлить взглядом монитор, перебирая и сопоставляя в голове факты. Сейчас его бесило все вокруг. Его раздражал стук клавиш и грохот принтера, которые отзывались болью в голове. Было всего одиннадцать утра, но он был готов разбить принтер об голову того, кто что-то там печатает.

Внутри все медленно натягивалось. Лайт стиснул кулаки и закрыл глаза. Он чувствовал, как жалит обида. Хотелось схватить Эла и отплатить ему со всей жестокостью, на которую он был сейчас способен.

Эл был полон решимости добиться своего, но Лайт не собирается ему уступать.