- Мастер Дзокса, а откуда вы берёте дерево? – спросила она, поднимая руки над пузатой тёмной бочкой. Как и всё на «Шамире», эта посудина была отмечена крылатым вензелем.

- Просто Дзокса, - махнул рукой форн. – Что-то возим мы, а что-то возят нам.

- Ал-лийн! – Кесса замерла на мгновение, удерживая в ладонях растущий водяной шар. – А что везёт почтенный Фирра?

- Не такой уж и почтенный, - хмыкнул Дзокса, взбираясь на ящик и заглядывая в бочку. – Он моложе меня на треть, а я даже на «Шамире» не самый старший. Ух! И правда, вода. Удобно, небось, носить с собой целую реку…

- Ал-лийн! – Кесса развела руки, позволяя водяному шару распухнуть. – А сколько тогда тебе лет?

- Зачем бы тебе это знать? – сдвинул белесые брови форн. – Возим мы всякую всячину для мирных ремёсел – лопаты, кирки, шилья да молотки, гвозди и ножницы, резаки и серпы. Будь на то воля Фирры, он от пола до крыши заставил бы всё сундуками. Плесни ещё – тут, в бочке, осталось место!

- Ал-лийн! – Кесса покосилась на шершавую каменную стену – здесь был борт халега, и с той стороны к нему сейчас прикасалась раскалённая лава, но внутрь жар не проходил. – А можно выглянуть наружу? В Великой Реке плавает множество созданий, а в Огнистой живёт кто-нибудь?

- Выглянуть? – форн хихикнул. – Ты вдохнуть не успеешь, как обуглишься изнутри. Много кто плавает в лаве, но только не знорки!

Кессе долго не спалось этой ночью, и она вертелась на циновках так, что едва не свалилась с сундука. Халег едва заметно поскрипывал и переваливался с боку на бок, в приглушённом свете пары церитов по коридорам бродили обходчики, стучали по бортам и днищу, поддевали крышки сундуков. Спящие форны не замечали их. Дзокса, забравшись с головой в спальный кокон, громко сопел и бормотал что-то несвязное. «А под нами течёт огонь,» - думала Кесса, прижимая к груди холодное Зеркало Призраков. «Вечно горит и никогда не остывает. А ведь некому бросать в него дрова! Река моя Праматерь, какое всё тут странное…»

На рассвете её разбудил грохот и лязг – Дзокса колотил черпаком о котёл, да так, что Кесса испугалась, не треснут ли стенки. Нехотя выбравшись из-под циновки, она обулась и хотела было спрыгнуть, но в коридоре между сундуками уже не было места. Форны – десятка два, не меньше – выстроились цепочкой перед котлом, и Дзокса разливал по мискам тёмно-медвяное варево. У двери висели связки сухарей, и форны срывали их по дороге и на ходу крошили в вар.

- Хаэй! – Дзокса помахал Кессе черпаком. – Вставай скорее!

Она приняла из его рук миску смолистого вара и села у порога, неумело кроша сухари в обжигающую жижу. Форны, получив питьё, далеко не ушли – устроились посреди коридора, на ближайших сундуках, на недавних лежбищах Дзоксы и Кессы. Ни в очереди, ни за едой они не галдели и не перерекались, и разговаривали еле слышно.

- Что-то случилось? – тихо спросила Кесса. Форн удивлённо мигнул.

- Сегодня Сонный Семпаль, знорка, - ответил он. – Где-то внизу, где с неба льёт вода, а земля мягче пуха, в этот день взывают к Мацингену, чтобы зелень лезла из земли. А у нас просят о тишине и покое, чтобы земля не тряслась и не трескалась. Ты не жрица?

Кесса покачала головой. «Семпаль! Выходит, Майнек уже на исходе, а через неделю – Праздник Крыс!» - подумала она, и её сердце забилось чаще.

- Значит, и в этот раз на «Шамире» никто не поговорит с богами, - вздохнул Дзокса, но особого сожаления на его лице Кесса не заметила.

- Почему? – мигнула странница. – Разве боги не слышат вас?

- Потому, что каждому надлежит заниматься своим делом, - сказал, заходя в кухню с опустевшей миской, Фирра. – Жрецам – говорить с богами. А нам – продавать форнский металл. К вечеру доплывём до границы. Дзокса, в обед раздай всем хрулку. Хмельного не давай.

- Хорошо, - кивнул форн-повар и подтолкнул к двери пустой короб. Форны, допившие вар, мигом наполнили его пустыми чашами, и Дзокса, не меняясь в лице, подвинул короб к большой лохани. На её дне что-то мерцало тусклым багровым светом.

- Плесни сюда, - велел он Кессе, тыкая пальцем в лохань. – Потом наполни вон ту бочку до края, и… умеешь обращаться с мельничкой? В той нише, наверху, куль зерна. Под лоток подставишь это ведро. Как наполнится, возьмёшь другое. Двух вёдер до ночи хватит.

«Да уж, стоило забираться на берега Огнистой, чтобы молоть зерно…» - думала Кесса, налегая на ручку зернотёрки. Мельничка Дзоксы была с секретом, странница подозревала, что в ней спрятан хитрый механизм или сложное заклятие, - своими руками Кессе в жизнь не перемолоть бы полмешка так быстро! Работа была ей привычна и не слишком тяжела, но скучна, и она то и дело оглядывалась на пустой коридор. Неподалёку бродили, перестукиваясь, обходчики, Дзокса, расставив вымытые миски по нишам, крошил сухие грибы и кромсал на кусочки солонину, вязкие огненные волны плавно толкали «Шамир» в днище.

- Скоро будет Праздник Крыс, - заметила Кесса, отодвигая наполненное ведро. Дзокса подхватил его, помял в пальцах раздробленные зёрна и хмыкнул.

- Вот как! Даже у этого проклятия кладовых бывают праздники? Чего не видел, того не видел.

- Да нет же! – усмехнулась Кесса. – Не у крыс праздник, а…

Она изумлённо мигнула.

- Так вы, жители Хесса, ничего не празднуете в седьмой день Иттау? Не говорите о том, как Илирик победил Повелителей Демонов, и как он осво…

В кухню заглянул форн-обходчик.

- Тут уже рассказывают истории? – спросил он. – А о чём?

- Ни о чём, ступай себе, - отмахнулся от него Дзокса. – Знать не знаю, о чём ты толкуешь. Что там празднуют у вас, в Орине, и о чём говорят, то вам виднее.

«Нет Праздника Крыс…» - Кесса недоверчиво покачала головой. Впервые за много дней ей стало не по себе – словно сердце сдавила холодная рука. «А если я найду Чёрных Речников – вспомнят ли они, что бывает в седьмой день Иттау?»

Ближе к обеду у кухни начали бродить не только обходчики. Один форн устроился на сундуке у двери и громко сопел, принюхиваясь к запаху почти готовой каши, ещё двое, присев посреди коридора, играли в кости. Потом пришёл четвёртый и сел на порог.

- Семпаль сегодня, - осторожно сказал он и вопросительно взглянул на Дзоксу.

- Переход сегодня, - буркнул тот, жестом отгоняя форна от кухни.

- Переход вечером, а Семпаль уже с утра, - не растерялся хеск. – Хотя бы по глоточку! Что там останется до вечера? Всё выветрится. Давай! Пока Фирра не увидел…

- Хаэй! – крикнул Фирра – как видно, он был неподалёку. – Дзокса! Гони их к Вайнегу! До Олумтара – только вар и чистая вода, и никакого пойла!

Все форны укоризненно на него посмотрели. Он прошёл мимо, громко фыркнув.

- Идите себе, идите, - пробурчал Дзокса и рывком захлопнул дверь. Кесса только сейчас заметила, что она вообще была, - так надёжно эта стальная пластина пряталась внутри стены.

- Фирра не любит пьяных? – спросила странница, понизив голос.

- Фирра не любит смертей на корабле, - отозвался Дзокса, зачёрпывая кашу и тщательно её обнюхивая. – Надо было либо раньше отплывать, либо подождать ещё день! Самое время переходить границу на Семпаль…

Форнская каша была такой густой, что впору было резать её ножом. Кесса неумело тыкала её ложкой, отламывая понемногу, а когда ей это наскучило, плеснула в миску немного вара, и дело пошло веселее. Вкус у варева был престранный, и она не узнавала ни мяса, ни зерна, ни пряностей. «Надеюсь, я ем не хеска!» - думала она, болтая ложкой в миске. «Форны хесков не едят…»

- Хаэй! – кто-то из землеплавателей, залезших с едой на сундук, заёрзал и замахал руками. – Дзокса! Отчего на Семпаль нам не дали ни ицина, ни хрулки? Как мы теперь пройдём границу?

- Подождите, ненасытное племя, - заворчал форн, копаясь в нишах. – Будет вам хрулка! Все собрались?

Кесса только сейчас заметила, что перестук молотков на «Шамире» давно умолк, и обходчики не перекликаются больше в лабиринте сундуков. Все, кто был на корабле, сошлись к кухне. Поодаль на ларце уселся Фирра, подбрасывая на ладони отобранные у кого-то кости. Их владелец обиженно пыхтел и смотрел на торговца недобро.