- Ра-а-аух-хшшш…
Густое тёмно-багровое месиво, залившее рану, вскипело и запахло чем-то едким. Кутт зашипел, стиснув зубы.
- По твоим воплям, Сиарнон, впору подумать, что тебе руки-ноги поотрубали, - щёлкнул языком хеск-лекарь и потянулся за оброненными клочьями мха. – А всего дела – кусок шкуры и пара порезов.
- Тебя бы так! – оскалился, прижав уши к голове, здоровенный двуногий кот. Длиннорукий карлик лишь ухмыльнулся и покачал головой.
- А тебя, кошак, предупреждали – к зноркам не лезь! Но кто же будет слушать Хуртсу Нъен’бенни?! Только не Сиарнон из Куттагена, верно?
- Хссс, - тихонько зашипел рослый рогатый ящер в чёрной чешуе. Его глаза насмешливо искрились, белые трескучие искры бегали и по острым рогам. И Кесса, пристроившись на камне, вертела головой, не зная, на кого из странной троицы ей глядеть – на коренастого карлика-Хальконега с руками, достающими до земли, или на сине-пурпурного кота с кисточками на ушах, или на ящера-Алдера, кузнеца из пещер Энергина… или, может, на бурые скалы, чьи подножия припорошило колкой бесцветной травой, или на алый свет, разлитый под высокими сводами, или на своды, тающие в багряном мраке. Пару раз она ущипнула себя – так, на всякий случай, но быстро это занятие бросила. Этакое ей не приснилось бы и после ведра кислухи!
«Алдер, Хальконег и Кутт,» - подумала она, встряхнув головой. «И я их всех вижу.» Она осторожно протянула руку к чешуйчатой лапе ящера. Тот стоял поодаль от лекаря и раненого и задумчиво баюкал в руках большой горшок.
- Хсс, - Алдер покосился на Кессу и протянул к ней руку. – Если будешь пить взвар, давай чашку.
- Эхм… да, - закивала та, подставляя сосуд без ручек, но с лапками. – Взвар?
- Смоляной взвар, - пояснил Алдер, выливая из горшка вязкую пахучую жидкость с белой поволокой. – Согреешься.
- Тут не холодно, мастер Звигнел, - замотала головой Кесса, но взвар отхлебнула – и высунула обожжённый язык, судорожно хватая воздух. Этот вкус был знаком ей – многие в Фейре по весне жевали сосновые веточки, вынесенные на берег, и подолгу держали во рту медово-жёлтые капли смолы.
- Тогда не дрожи, - махнул хвостом чёрный ящер. – Тут бояться нечего. Эти двое куда толковее, чем кажется со стороны. Вот сейчас Сиарнон отдышится, и мы пойдём есть. Мы с Хуртсой ждали его к обеду. Понесло же его к Провалу!
Алдер покачал головой и добавил, смерив Кессу задумчивым взглядом:
- Чёрная Речница! Надо же… Давно я вас не видел. Считай, с тех пор, как встал на две ноги. Вот отец удивился бы встрече…
Яркий розовато-жёлтый церит, небрежно брошенный на каменную плиту, разлил ровный свет по комнате, озарил стены из неотёсанных глыб, огромное блюдо с жареной рыбой и лица странных существ за базальтовым столом. Они сидели вокруг, поджав ноги и аккуратно уложив хвосты, и Кесса силилась рассмотреть, есть ли хвост у Хуртсы – и вообще, сидит он или стоит у стола, с такими-то короткими толстыми ногами, спрятанными под платьем! Рыба была хороша – не хуже, чем в пещере Скенесов, но Кесса не чувствовала вкуса и глотала еду, не жуя. До еды ли тут…
Хвоста у Хуртсы не было; он сидел на корточках, подоткнув широкие полы платья. На груди, поверх нескольких слоёв сшитой и проклёпанной кожи и толстой ткани, висел на толстом шнурке драгоценный жёлтый агат, и Кесса щурилась, пытаясь пересчитать его тончайшие слои. В центре самоцвета была дырка, но не просверленная, а словно проросшая прямо в камне. Хальконег как будто хвастался своим амулетом – и не спешил спрятать его под одежду, даже когда агат качался прямо над куском жирной рыбы.
- Да уж, голодом тебя не морят, - Хуртса поджал тонкие губы, глядя одним глазом на Звигнела, другим – на еду. – На тот Семпаль, помнится, принесли целый окорок. Боги знают, сколько Семпалей подряд мы не увидим ни единой рыбины! Ешь, кошак. Устроил ты нам праздник сегодня, ничего не скажешь…
- Уймись, Хуртса, - раздражённо дёрнул хвостом Сиарнон. – Что дурного в том, чтобы посмотреть на Реку?
- Спросил бы у того Речника, что едва не снял с тебя шкуру, - слегка сузил глаза Хальконег. – Видать, вид Реки – не для наших глаз.
- Да нет же! – вскинулась Кесса. – Этот Речник какой-то чудной. А жители Реки никому зла не желают. И всегда рады гостям. Но тут идёт война, и враги коварны и жестоки…
- Да слышали мы, слышали, - отмахнулся Звигнел. – Даже кое-что видели.
Из-за тяжёлой дверной завесы долетел тоскливый вой, и Кесса поёжилась. Так перекликались Войксы – демоны-падальщики, серые вестники смерти. Сиарнон навострил уши, лица Хуртсы и Звигнела остались неподвижными.
- Тут слишком много мёртвого огня в последние недели, - недовольно заметил Хальконег, ссыпая кости в пустой горшок. – Сделай одолжение, сожги этот сор. Ни к чему нам тут рыбы-привидения.
Кесса мигнула и покосилась на объедки с опаской. «А верно! Кости есть кости. Какая разница мёртвому огню, что оживлять?»
Хальконег выдернул из ниши в стене пучок свежих сосновых игл и раздал их едокам, и некоторое время по комнате распространялось чавканье и запах хвои. Кесса старательно жевала хвоинку – а там было что жевать, иглы на Высоких Соснах вытягивались на три-четыре шага в длину – и исподтишка разглядывала Кутта. Его шерсть по-прежнему была пыльной и взъерошенной, он только для вида пригладил её лапами, но ранки уже не кровоточили, и хеск их как будто не замечал.
- Звигнел, одолжи нам на вечер большой котёл, - попросил Хальконег, покосившись на Кутта. – Не помешает нам помыться. Особенно тебе, кошак.
Сиарнон поперхнулся и бросил на Хуртсу сердитый взгляд.
- Именно, - кивнул Звигнел. – Перед дорогой – не помешает. Завтра уезжаете?
- Да, Халькон обещал приползти к полудню, - степенно кивнул Хуртса. – Сиарнон не успеет ещё раз выбраться к Провалу – и это к лучшему. Ты с нами не поедешь, ящер?
- Чего я не видел в вашшем муравейнике?! – по рогам Алдера пробежали трескучие искры.
- Да, Халкес – это тебе не посёлок в три пещерки, - ухмыльнулся Хальконег, мечтательно глядя вдаль. – Ну ладно, если боги занесут тебя в Халкес – заходи в нору Нъен’бенни. Я, как отчитаюсь перед Советом, до зимы никуда больше не поеду. Приедешь – отплачу тебе за угощение и кров.
- Торопишься в Халкес? – Кутт шевельнул ухом. – Странно, что тебя, о дед многих внуков, вообще смогли оттуда вытащить. Теперь Нима наденет на тебя ошейник и привяжет к очажным камням, чтобы из норы – ни ногой!
Он толкнул в бок Звигнела, и ящер широко разинул пасть и быстро зашевелил языком. Хальконег нахмурился.
- Всё бы потешаться! Да, вам, кошакам и ящеркам, хорошо живётся, - кивнул он. – Ни жён, ни внуков, отгулял по весне – и унёс хвост подальше. Но мы, разумные существа, не таковы. Мы знаем имя нашего рода и имена тех, кто продолжит его. Ты свитки не потерял, весельчак?
Сиарнон от неожиданно громкого окрика прижал уши к голове и дёрнулся, порываясь вскочить. Хальконег хлопнул широкими ладонями по каменному столу и затрясся от беззвучного смеха.
- Да ну тебя! – вильнул хвостом Сиарнон. – Всё на месте.
- Проверить надо бы, - посерьёзнел Хальконег, и двое хесков отошли к огромному сундуку у стены и принялись рыться в ворохе вещей, сваленных поверх крышки. Хуртса прихватил с собой светящийся кристалл.
- Внуки… - пробормотал Звигнел и пожал плечами. – Странные выдумки у этих Хальконегов. Мне вполне хватает забот с одним учеником. Зачем мне возиться ещё и с его учениками?! Скажи, Кесса, у вас тоже принято сбиваться толпой в одну нору? И помнить на несколько веков, кто из чьего яйца вылупился? Те, кто ходит сюда по делу, о таких вещах редко рассказывают…
- Мы не откладываем яиц, мастер Звигнел, - покачала головой Кесса. – А так – тебе сказали правду. Я живу… жила в пещере моего деда. А если бы прадед был жив, я бы и его знала. А Мейны вообще знают всех своих предков со времён Короля-Речника… Мастер Звигнел, а Халкес далеко отсюда?
- Пешком не ходи, - ещё одна искра перескочила с рога на рог. – Там запутанные норы. А зачем тебе в Халкес?
