Она в последний раз зашла в грибную башню – не с водой и не с пустым коробом, просто попрощаться. Пёстрые шляпки, как и прежде, топорщились на каждом уступе, грозя уронить лестницу – или укрепиться и на ней. Белесые нити змеились во мху, обвивали комья слежавшегося пепла. Кесса склонилась над ними, примеряясь, как удобнее будет поддеть кусок перегноя. «Если не выставлять на ветер и не жалеть воды – может, до Реки донесу? Растут хорошо, на вкус недурны…»

- Не выйдет проку из этой затеи, - негромко заметил Иллингаэн, останавливаясь в дверях, и Кесса, вздрогнув, выронила комок земли и повернулась к нему. – Свитки говорят, что пробовали многие, но никто не сообщил об удаче. Говорят, что и Куджагла на вашей земле не вырастает.

- Жаль, - вздохнула странница. – У вас вкусные грибы. Наверное, другим Чёрным Речникам они тоже нравились…

- Очень может быть, - покивал Иллингаэн. – Но не всё получается так, как хотелось бы. Та же ярга… Чего не хватает ей в прудах и протоках?! Жиреет, живёт долго, но о нересте и не думает… Ладно, едва ли ты хочешь об этом слушать. Зайди перед отъездом в Залу Клинков. Не только Риланкоши хотел бы сделать тебе подарок.

Риланкоши был щедр – так, что Кесса даже смутилась и не хотела принимать дар. Её треугольные башмаки ойтисской работы ещё не сносились, как она ни шлёпала в них по моховым лесам, - а целитель отдал ей настоящие авларские сапоги со звериными когтями! Не у каждого эльфа-юнца такие были, все недоросли бегали в лубяных оплётках…

Кесса собирала припасы – прозрачные авларские лепёшки, и сушёные грибы, и нарезанную на тонкие прокопчённые полоски яргу, и полную флягу уна… В этой фляжке раньше была цакунва, но сосуд давно опустел – и странница наполнила его до краёв. Ун вкусен, и цакунва вкусна, но между краями, где их готовят, дикие бесплодные земли…

- Что же, вина ты с собой не возьмёшь? – удивилась эльфийка-ключница, заворачивая припасы в серебристые листья. – Не понравилось?

- Тут Агаль наступает на пятки, - насупилась Кесса. – Нужен ясный разум. А какая ясность после меланнатского вина?

И этим утром во дворе громыхало и лязгало – из кузниц и шорных мастерских выносили что-то громоздкое, завёрнутое в циновки, грузили на алайг, и ящеры приседали и взрыкивали под увесистым грузом. Иллингаэн стоял у ворот, непривычно резким голосом отдавал указания, пока последний из нагруженных ящеров не выбрался на лесную тропу.

- Ловушки ты минуешь по реке, - сказал Иллингаэн, обернувшись к Кессе. – В Скейнат она тебя проводит. А дальше – ищи дорогу. Не знаю, поможет ли это тебе, но…

Он протянул Речнице круглый деревянный щит – один из тех, с которыми тренировались эльфы-юнцы.

- Будь это простое дерево, оно давно разлетелось бы в щепки, - усмехнулся он. – Но… видела ты в Зале Клинков сломанные или зазубренные деревянные мечи? Или расколотые щиты? Повесь на спину – по крайней мере, прикроешься от шальной стрелы. А что до сражений… Избегай их, пока сможешь. До воина тебе далеко, как до третьей луны.

Зеркало Призраков куталось в лиловый туман, пронизанный алыми молниями, странные сполохи пробегали по нему от края до края, и подвески тревожно звенели. Вейниен смотрел на него недоверчиво, поднёс к древней пластине палец, но потрогать не решился.

- Семечко Древа и перо шонхора, - он протянул Кессе оперённую бусину на коротком шнурке. – Будешь вспоминать Меланнат в своих краях. Заходи к нам как-нибудь… может, когда у вас будет много Чёрных Речников, и ты сможешь отвлечься. Расскажешь нам новые истории…

Водяной волк дремал под навесом, когда Кесса, закинув за плечи дорожную суму, шла к воротам – но, когда она миновала его скамью, он встрепенулся и побежал за ней. У привратной башни он остановился, и Речница присела рядом и погладила его по загривку. Агюма шевельнула ушами, но зубы скалить не стала.

- Постараюсь вернуться, - прошептала Кесса. – Да устоит Меланнат!

Лес затих, все листья замерли в неподвижности, только над тёмной водой струился едва заметный ветерок. Карна неспешно текла, вбирая воды Нейкоса и унося их вниз, к Безднам, и опавшие лепестки плыли по ней. Маленькая лодка ждала Кессу у настила – там, где весной эльфы ловили рыбу корзинами. Среди тёмных ветвей ещё поблескивали чешуйки.

- Поплывёшь к истокам, - криво усмехнулся авларин-провожатый. – Увидишь, как камешки блестят под водой… Когда лодка чиркнет по серому камню на дне, сойдёшь на берег, весло и верёвку оставишь в лодке и вытолкнешь её на стремнину.

- А что там, в Скейнате? Такой же моховой лес? – Кессе было не по себе, и ей всё время хотелось оглянуться на Меланнат, но она знала – увидит лишь непроходимые заросли.

- Он далеко протянулся, - кивнул эльф. – Поменьше говори с Куай и не спи у воды без защитного круга. Звери не тронут, но за жителей никто не поручится. Когда Агаль немного усилится, мирных жителей останется мало…

- Я постараюсь защитить их, - тихо пообещала Кесса.

- Защити для начала себя, - ухмыльнулся авларин, отвязывая канат. Кесса поймала смотанную верёвку, кольцами сложила её на корме и взяла весло.

- Ал-лииши!

Колдовское течение подхватило её и потянуло к верховьям, мимо лепестков, плывущих по чёрной воде, и теней, скользящих в глубине. Кесса оглянулась в последний раз – лес сомкнулся, листья папоротников повисли до земли, и уже не найти было ни причала, ни дороги, ни черепичных крыш.

- Да хранит вас Кетт, всесильный в водах! – крикнула она, сложив ладони у рта. – Силы и сла-а-авы!

- А-а-авы… - донеслось с берега, и где-то сердито ухнул потревоженный зурхан. Кесса опустила весло в чёрную воду. «Чёрная Река,» - подумала она, выглядывая в потоке всплывшие коряги и гнилые ветки. «Я была на Чёрной Реке. И теперь я плыву домой.»

========== Часть 10 ==========

Глава 21. Скейнат

Беспорядочные яркие вспышки хлестали по глазам, обжигая даже сквозь закрытые веки. Кесса дёрнулась, больно ударившись плечом о бортик, замигала, прикрываясь ладонью. Туман, прорезанный белесыми сполохами, медленно складывался в очертания гигантских папоротников, серебристых прибрежных кустов, плавучих водорослей и чёрной воды. Ветви тянулись друг к другу над сонной рекой, но никак не могли сомкнуться, и солнечный свет дробился на волнах, на бортах лодчонки, на полосатой броне Кессы и на её лице. Но разбудил странницу не он.

Охнув, она едва успела склониться над мерцающим Зеркалом. По древнему стеклу шла белесая рябь, волнами накатываясь от верхнего края к нижнему. Казалось, вся поверхность пластины стала жидкой и вот-вот закапает с оправы. Кесса тронула Зеркало пальцем – оно полыхнуло жаром. Волны катились, как и раньше, не замечая руки. Под ними в серо-лиловой полумгле скользила чёрная тень – то ли рыба, то ли ивовый лист, по краям опоясанный белыми огнями. Узкие пучки света вырывались из них, пронизывая темноту, и что-то там взрывалось багряными облачками.

- Старый корабль! – Кесса приникла к Зеркалу, но поздно – что-то сверкнуло во мгле, вспарывая бок корабля-листа пурпурной молнией, стекло вздыбилось чёрными волнами – и погасло. Только едва заметная рябь ещё шла по его поверхности – от нижнего края к верхнему.

«Древнее сражение…» - зачарованно выдохнула Кесса, потрясла Зеркало и повернула другим боком – может, древняя штуковина покажет ещё что-нибудь? Но стекляшка так и рябила, только направление волн изменилось. Кесса, мигнув, перевернула Зеркало ещё раз, потом ещё, - рябь катилась в одном и том же направлении, от кормы лодки к её носу… и от устья Карны к её истокам. Странница вздрогнула, изумлённо мигнула и едва не вскочила – но вовремя вспомнила, что лодка – ненадёжная опора.

«Волна! Вот оно что,» - Кесса дотянулась до весла, привстала, но тут же села обратно. Что-то пульсировало на дне её глазниц, пронизывая череп болью, рёбра ныли, вдохнуть удавалось через раз. «Волна идёт, и Зеркало её видит… Так, должно быть, отражается Агаль…»

Речница погладила стеклянную пластину и уронила её на грудь, решительно поднимаясь на ноги. Маленький водоворот свился у носа лодки, и она закачалась, более ничем не удерживаемая.