- Не позвонила, – голос Одри прозвучал грустно. Она отошла от окна и её лицо стало казаться мне более светлым, теперь я могла чувствовать её эмоции лучше. – Но знаешь, это нормально. Все девушки поступают так: как только налаживается личная жизнь, всё остальное кажется уже совершенно неважным. Просто я разочаровалась в ней, а это... Это оказалось слишком больно.

Мне тяжело было что-то сказать. Я понимала эту девушку, я абсолютно была согласна с её мыслями и высказываниями, но, увы, моё мнение не могло быть высказанным в данный момент. Разве я поступила иначе, нежели Кейтлин? Разве я не променяла своих друзей на Стайлса?

Кейт просто стала на моё место.

- Я же вернулась, – с улыбкой произнесла я, взглянув в карие глаза своей подруги. Взглянув на её со всей искренностью и надеждой, что она поверит в мои слова. – Значит и Кейт вернётся.

Но, к сожалению, Одри мне не поверила. Не поверила, так как её лицо отвернулась в сторону и сквозь глубокий вздох она с большим упорством сжала линию своих губ, будто пытаясь скрыть рвущиеся наружу эмоции. Будто пытаясь скрыть то, что, на мой взгляд, было нужно наоборот освободить из своей души.

- Меня не это волнует, – её признание удивило ещё сильнее предыдущих слов. Сердце сжалось в груди, а мои глаза отобразили шок. – Меня волнует то, что понятия женской дружбы не существует, – её голос отдал печалью, но мгновенно ему удалось слиться со злостью. Со слишком пугающей и устрашающей злостью, – ведь стоит девушке полюбить, как эта любовь разрушит всё остальное. И я не понимаю этого принципа жизни. Я просто разочаровалась в том, во что всегда верила. В нашей дружбе, Стефани. Потому что её никогда и не существовало.

Голос девушки оборвался и Одри мгновенно сделала несколько быстрых шагов, пытаясь подойти к двери. Я видела, как слишком резко она хотела выбраться из этой комнаты и я, понимая всё её внутреннее состояние, даже и не постаралась её переубедить в запланированных действиях.

Она слишком разозлилась сейчас. Может, расстроилась.

Но то, что напугало меня. То, что задело мои внутренние частицы души, было лишь пониманием того, что сказанные моей подругой слова были истинной правдой, в которую многие просто напросто не хотят верить.

Но Одри отобразила реальность.

Женская дружба — обман, самовнушение. Она не имеет гарантий и не имеет верности. Потому что мы все предали друг друга. Потому что мы всегда готовы были выбрать любовь.

Уже было очень темно. Я шла медленно, не спеша. В душе царило равновесие, а это удивительной способностью придавало надежду. Я просто шла, размышляла, наслаждалась прохладной погодой и пустынным одиночеством, сопровождающим мой путь.

Я едва смогла уговорить Лиама и Одри позволить мне дойти до своего дома самой. Они слишком стремились провести меня в целости и сохранности, но я, понимая, что утруждать их подобной проблемой совершенно не способна, решилась всё же дать им понять, как важно мне сделать всё самостоятельно. И они разрешили. Под множеством условий, но главное, что мне просто удалось их уговорить.

Потому что идти одной таким вечером было волшебно. И я с удовольствием погружалась в омут своих мыслей. В размышления о том, что меня предали, что моё сердце разбили. Но и о том, что со мной оказались самые преданные и невероятные люди. Что меня спасли. Вытащили из боли и вот теперь я не должна повторять прежних ошибок, не должна позволять вновь причинить себе такую боль.

Всё, что мне хотелось сейчас, это оказаться в своей комнате, в том месте, где я всегда чувствовала себя под особенной защитой. Нужно было привыкать в повседневному ритму жизни.

Завтра понедельник — школа. Не самое приятное место, но всё же пропустить занятия я совершенно не могла. Ведь если сидеть в четырёх стенах столь долго, можно задохнуться от одиночества и такого сжатия вокруг своего места расположения.

Мне нужно было общество. Мне нужно было хоть что-то, что помогло бы войти в ритм своего привычного существования.

Прошлое забыто.

В жизни новой путь. И в этом пути моего старшего брата не существует. Его... Нет.

Но стоило о нём только вспомнить, как руки самопроизвольно задрожали и воздуха в груди стало меньше, а слёзы вновь подкатили к глазам.

Но я же смогу с этим справиться, не так ли?

Ведь... я всегда могла.

====== Глава 36 ======

Будильник прозвенел слишком рано. По крайней мере, подобное ощущение возникло в моей душе сразу, когда я заставила себя открыть глаза этим тошнотворным утром.

Я просто не выспалась. Заснуть в период душевных переживаний оказалось не так просто и я, суетясь всю ночь и переворачиваясь с боку на бок, никак не могла себе позволить забыться крепким сном.

Я просто плохо спала. Хотя... Это скорее было самовнушением, использование которого могло бы помочь избежать мне той правды, что всё моё плохое состояние в реальности было вызвано с предстоящим походом в свою старшую школу.

Ведь что такое школа? Учение, общение и знания?

Боже, конечно же, нет!

В первую очередь, это означало для меня встречу со Стайлсом. Этой противной личностью, выйти из моей головы которой вовсе не удавалось.

Я всю ночь думала о нём. О тех словах, что были брошены в мой адрес, о тех вещах, которые он совершил. Я боялась его. Всего лишь за то, что этой личности было под властью вывести меня из под контроля. Всего лишь за то, что любовь к нему не желала никуда исчезать.

Чувства оставались. Они жили и к чему могло привести это всё, мне было даже страшно задумываться.

Но нет иного пути сейчас, правда?

В школу идти было нужно, ведь это заведение должно было помочь избавиться от глупых терзаний и просто дать мне возможность встретить проблему лицом к лицу.

Нельзя было оставлять свои тревоги и размышления, нужно было с уверенностью поставить этому всему чёткий конец.

Между мной и Стайлсом всё кончено.

И я должна через это пройти. Просто должна и никак иначе.

Лиам и Одри встретили меня прямо возле главного входа. Им удалось в течение нескольких минут завалить меня кучей вопросов и это лишь сбивало с толку.

Одри больше беспокоилась за мои внутренние чувства и эмоции, опасаясь за мои мысли и за мои восприятия происходящего. А Лиама же волновал больше мой брат и его поведение, поэтому, узнав, что я со Стайлсом так и не столкнулась за всё это время, парню стало заметно легче.

Они слишком стали беспокоиться за меня. Каждая деталь имела для них значение и они, продолжая увлекать меня огромнейшей кучей разговора, не ленились присматриваться к любым проявлениям моей депрессии или просто печального настроения.

Я, конечно же, этому удивлялась. С одной стороны было приятно и безумно трогательно ощущать такую заботу, но ведь с другой я чувствовала себя более несчастной от того факта, что мои страдания были заметными.

Мне не хотелось выдавать своим душевных мучений. Хотелось держать это в себе, а всех окружающих уверять в прекрасном расположения духа, к которому мне иногда действительно было необходимо стремиться.

Я улыбалась. Иногда слишком неискренне, но по дороге к кабинету первого урока я вполне смогла сыграть довольный и ничем не встревоженный внешний вид. Внутри всё сжималось от боли, но главное, что этому удалось скрываться внутри под маской уверенности в себе, под чувствами радости и беззаботности.

Мне удалось настроиться на нужную волну. Удалось также с быстрым темпом подстроиться под бушующий темп уроков. И в такие моменты, когда всему удавалось осуществляться с приятным успехом, я начинала верить, что сидеть в школе не так уж и плохо. Что сегодняшний день способен пройти с хорошими впечатлениями. Ведь я оставалась собой. Я жила, чувствовала, делала всё, что было нужным.

И такая жизнь в школе казалась мне безумно правильной. Это всё начинало казаться мне правильным. Просто тем, что помогало приходить в себя.

Но прошло уже три урока и я понимала, что наступило время обеденного перерыва. Время вполне необходимого отдыха, который несомненно был важен в графике сегодняшних дел, но не смотря на всю пользу данного события, я всё-равно ощущала дикий дискомфорт от попытки попасть в столовую.