- Абиссинская смоковница, - ровно произнес он, раздражаясь от этих сочувственных взглядов. Проход открылся, впуская юношу внутрь.

И Джеймс вошел. Туда, где каждая молекула воздуха дышала воспоминаниями. Прошлым. Оно оживало, затмевая собой настоящее. И если бы у Сохатого был выбор, он бы остался в этом прошлом. Потому что здесь и сейчас ему было слишком больно, чтобы жить.

Питер, Сириус, Римус и Лили сидели все вместе. Они разом обернулись к нему. И Лунатик двинулся навстречу.

- Джеймс, - мягко позвал он. Сохатый натянул губы, но улыбнуться совсем не получилось. Да и зачем? Кого он собирался обманывать?

- Пойдем к нам, - позвал Римус.

- Я хочу спать, - соврал Джеймс. – Увидимся позже.

Он хотел добавить «Я в порядке», но не смог. Он не в порядке. Никто из них не в порядке.

Подниматься по лестнице было тяжело. Словно Джеймс шел на эшафот. И порой ему казалось, что так было бы легче. По крайней мере, это прекратило бы его страдания.

На пороге он застыл, вновь рухнув в пропасть.

«Это было первое Рождество в Хогвартсе. Мародеры остались здесь ради Римуса. В смешных шапках, веселые третьекурсники, они радовались подаркам и тому, что просто вместе.

На Джеймсе была красная шапка Санта-Клауса. А в волосах Джейн запутались блестящие конфетти из хлопушки. Она смеялась, и от её рук так приятно пахло мандаринами.

- Мародеры навсегда! - воскликнула Джейн. Весёлая, счастливая. И её улыбка заставляла Джеймса улыбаться в ответ. Всегда.

- А знаете, что? – Поттер хитро оглядел всех присутствующих.

- Что? - улыбнулся Римус. И Джеймс медленно оглядел друзей, остановив взгляд на искрящихся счастьем глазах Джейн.

- Сейчас и потом, когда мы вырастем, мы будем самыми счастливыми, - обещал он».

Не будем.

Джеймс вынырнул, чувствуя, что задыхается. И взгляд его, потерянный, в поисках спасения от затягивающей в прошлое памяти, наткнулся на раскрытый чемодан Джейн.

Прошлое со звоном откатилось в сторону. Ноги вмиг стали деревянными, а в горле пересохло. Джеймс так долго бежал от воспоминаний, но они всегда догоняли его. И вот теперь они дышали уже не в спину, а прямо в лицо.

Он боялся того, что с ним станет, если он прикоснется к вещам девушки. Но сейчас вдруг ощутил почти непреодолимое желание к ним прикоснуться. Медленно и настороженно он приблизился и отбросил крышку чемодана в сторону. А затем сел перед ним на пол.

И вдруг совершенно неожиданно такое простое действие как перебирание вещей принесло облегчение. Одежда Джейн еще хранила ее запах. Уголки книг были загнуты там, где Картер закончила их читать. Конспекты лежали смятой кучей, ненужные и бесполезные теперь.

Под руки Сохатого попалась тонкая зеленая ткань. В этом платье Джейн упала в озеро. С тех пор Джеймс ненавидел эту одежду, и Картер рискнула появиться в ней после этого еще только раз. В тот день они опять поссорились. Боже, как же часто они ругались. И почти всегда из-за такой ерунды. Как правило, из-за бессмысленной ревности. Оба собственники до мозга костей. Ревнивцы.

Следом Джеймс вытащил другое платье. Красное. И сердце его закровоточило сильнее. В этом наряде Джейн собиралась пойти с ним на бал. Но в итоге так его и не надела.

До самой ночи Сохатый просидел на полу, разбирая вещи девушки и предаваясь воспоминаниям. Найдя альбом с рисунками, он уселся удобнее, опираясь спиной на стену и пропал. Джеймс мог бы точно сказать, когда сделан каждый из них. Он помнил это. И глаза болели от непролитых слез. И только сердце рыдало навзрыд.

Он слышал, как поднялся Сириус, постоял у него за спиной и ушел, и был благодарен другу, что тот не стал вмешиваться.

Когда за окном стемнело, а тело совсем затекло, Джеймс закрыл чемодан и на тяжелых ногах прошел к своей кровати. Рухнув на нее, он устремил взгляд за окно, на чёрное небо. И в душе его была такая же тьма.

Его сердце плакало. И болело. Джеймс знал, что это в нём никогда не пройдет до конца. Но сейчас, слишком поглощенный своей пустотой, он просто не мог думать о будущем. Потому что его не отпускало прошлое.

Подмигивая, на него смотрели звезды. И Джеймс без труда смог найти ту самую, особенную, что когда-то подарил Джейн.

Он держался весь день, но сейчас, глядя на мигающий огонек, так похожий на блеск глаз Джейн, очередной стержень ломался. И Джеймс ощутил, как по щекам одна за одной робко стекают тихие беззвучные слёзы, полные горя и боли. Он потерял ту, кого любил больше всех. Ту особенную, кого никогда не сможет забыть.

Тогда, на пятом курсе, глядя в небо, ни Джеймс, ни Джейн не понимали, что эта звезда и была началом их истории любви. И вот сейчас эта история закончилась. Теперь уже совершенно точно – навсегда.

========== 100. ==========

***

- Доброе утро, соня, - нежный, полный любви голос пробился сквозь сон. А затем теплые мягкие губы коснулись щеки. Джеймс заворочался с довольной улыбкой, не открывая глаз.

- Ты проспал завтрак,- продолжила девушка. Джеймс чувствовал, как её пальцы перебирали его волосы. Лицо ощущало тепло летнего солнца, пробившегося в окно. И Сохатому не хотелось вставать. Потому что ему было безумно хорошо и уютно. Наверное, он мог бы провести так всю жизнь.

- Мы с мародёрами ждём тебя внизу.

Рука исчезла, и Джеймс резко открыл глаза. Не зря он был лучшим ловцом – с легкостью успел схватить уходящую девушку за руку и повалить обратно на кровать.

- Останься, - тихо и даже робко, так несвойственно самому себе, попросил он.

Карие почти золотистые глаза ласково смотрели в ответ.

- Мы не можем лежать здесь весь день, - заметила Джейн.

- Почему?

Девушка мотнула головой, и собранные в небрежный хвостик волосы выбились на плечи.

- Потому что твой дом полон гостей, - ответила она. Джеймс улыбнулся.

- Они не гости. Они семья.

Минуту Джейн просто смотрела в его лицо, и этого Джеймсу было достаточно для счастья.

- Когда я увижу твой дом? – вдруг спросил Поттер. Брови девушки взлетели вверх.

- Это нечестно, ты знаешь в моём каждый угол, а я ни разу не был у тебя дома.

Джейн склонила голову, и в глазах её зажглась хитрая улыбка.

- Однажды, Джеймс Поттер, ты окажешься у меня дома.

Джеймс не мог. Он уже минут пятнадцать стоял перед закрытой дверью и не решался постучать. Едва поднимал руку, как все внутри сжималось от страха, и силы исчезали.

Его однажды настало.

«Сейчас, - упрямо приказал себе Джеймс. – Просто сделай это». Кулак занесся над дверью, но удара не последовало. Вместо этого расслабленная ладонь легла на теплое от солнца дерево. Пальцы коснулись шероховатой поверхности. И остановившееся сердце слабо забилось.