Вскоре я стояла перед дверью кабинета Северуса. Постучала не колеблясь. Мне не пришлось долго ждать. Дверь открылась сразу, явив стоящего на пороге хозяина помещения.
- Простите, что так не вовремя, - не дав ему даже открыть рот, заговорила я. - Мне очень неудобно, но я забыла у вас свою мантию. Днем, - добавила поспешно, словно я могла оставить когда-то еще.
- А если не так быстро? - произнес Северус, выдержав основательную паузу.
Я с легкой досадой уставилась на него, совершенно точно уверенная, что он прекрасно понял, о чем протараторила я. Хлопнула ресницами и повторила, на этот раз медленней.
- Я такая рассеянная, вечно что-нибудь забуду…
- Зайдете?
Он предлагает мне самой забрать мантию? А я-то, наивная, полагала, что Северус, как истинный джентльмен, принесет ее мне. Да и хотелось поскорее вернуться в Гриффиндорскую гостиную.
Я стояла, изображая тормоз, и сжимала ладони. А может, он все-таки обнаружил хроноворот и хочет поговорить о нем? Ну, не могу же я кричать на все подземелье “Отдайте мне мантию!”?
Северус отошел немного в сторону, приоткрывая дверь шире, когда неуверенность отпустила меня, и я шагнула через порог. Мантию увидела тут же. Она висела, перекинутая через спинку кресла, куда я и отложила ее сегодня, когда мне стало жарко. Значит, Северус и не трогал ее? Зачем же тогда это приглашение войти?
Он закрыл дверь. Я ощутила легкое недоумение, но, не задерживаясь у порога, прошла к креслу и взяла мантию. Первым делом незаметно пощупала содержимое кармана. Хроноворот был на месте. Я перевела дух и накинула мантию на себя. Ну вот, вроде бы все…
Я вернулась к двери, а Северус и не собирался открывать ее передо мной. Что ж, придется опять самой.
- Виктория… - остановил он меня в полуметре от нее. - Вы действительно та Дейзи Эванс?
Как говорится: “Упс…”
- По крайней мере мои воспоминания подтверждают это. Сама я помню свою детство очень смутно, да и то, начиная лет с пяти. А как известно, с той трагедии прошло больше девятнадцати лет…
Что-то подсказывало мне, неспроста он завел этот разговор. Возможно, у него возникли ко мне какие-то вопросы. А может, Северус надеется на разговор? Или ему просто не с кем поговорить? А с кем, правда? Он весьма замкнутый человек, всегда проводит время наедине с собой, исключая, конечно, уроки, и долгие задушевные беседы с кем бы то ни было ему не светят.
- И Поттер ваш…
- Гарри, - с легкой улыбкой поправила я его. - Да, Гарри мой племянник, вы правильно сделали вывод…
Тут я поняла, что не знаю, как следует мне обращаться к Северусу. Профессор? Сэр? Или по имени, как сделала ночью в госпитале?
- Хотя, если не ошибаюсь, племянников у меня теперь двое. Впрочем, как и сестер… было две…
Я взялась за дверную ручку, посчитав, что разговор закончен, но что-то не давало мне вот так уйти. Я прямо-таки ощущала волнение Северуса, несмотря на его полную внешнюю невозмутимость.
- Значит, вы совсем не помните ее… их? - спросил он, воспользовавшись моей медлительностью.
- Нет. Я не помню никого из семьи, ни родителей, ни Лили с Петуньей.
- Но ваша сестра Петунья живет где-то в центре страны. Вы можете повидаться с ней.
Только хочу ли? После того, что я узнала о ней от Гарри, о ее обращении к нему… Как она могла так поступить с родным племянником?
- Могла бы, наверное, если бы на меня не велась охота в лице Пожирателей…
Лицо самого Северуса, стоявшего метрах в двух от меня, чуть дрогнуло.
- А вы были знакомы и с Петуньей? - с плохо скрываемым любопытством спросила я.
- Не так хорошо, как… - он на секунду запнулся, словно забыв ее имя, - с Лили.
- И давно вы знаете моих сестер?
- С тех пор, как нам с Лили исполнилось по десять лет. А Петунье, соответственно, было… двенадцать, наверное.
Мне показалось, или Северус мимолетно улыбнулся? Я удержалась от того, чтобы от удивления не раскрыть рот. Это на него так действуют воспоминания о его детстве?
- А я думала, вы познакомились с Лили, когда учились вместе…
У меня действительно была такая мысль, что они, видясь на уроках, сумели преодолеть неприязнь двух факультетов, и у них таким образом завязалось общение.
Северус на миг окаменел, пронзая меня потемневшим взглядом.
- Вы, видимо, наслушались россказней Блэка. Впрочем, мне нет никакого дела до него. С Лили мы познакомились еще до этих так называемых Мародеров.
- Извините, если это запретная для вас тема, я больше ни словом… - Я уставилась на блестевшие в ореоле невидимых источников света носы своих ботинок и загадала, что если он сейчас скажет “нет”, так и быть, останусь еще ненадолго. Исключительно в просветительных целях.
- Нет, что вы, Виктория, это не запретная тема. Единственное, что я не потерплю, так это искаженной в ваших глазах действительности тех лет.
- Мне почти ничего неизвестно, - призналась я, поднимая глаза на повернувшегося ко мне в полоборота Северуса.
- Не может быть, чтобы Блэк вам ничего не рассказывал.
- Почти ничего, - пожала я плечами. - Я сама не слишком расспрашивала. К тому же, на одно и то же событие люди смотрят по-разному и, как следствие, воспринимают по-своему.
- Не спорю, - сказал Северус. - Но если вы хотите, чтобы я рассказал вам о Петунье, то разочарую вас. С ней мы пересекались всего несколько раз, и эти встречи нельзя назвать приятными.
- А о Лили? - тихо спросила я. В конце концов, о Петунье я могу расспросить ее саму, когда-нибудь… в ближайшем будущем. Может, даже и о родителях, а вот о Лили, боюсь, она не станет рассказывать… Почему-то мне так кажется.
Отвернувшись от двери, я сделала пробный шаг к Северусу. Он молчал, однако чувствовалось, что он был готов к этому вопросу, просто сейчас собирается с мыслями.
- Лили… - сказал он, прикрыв глаза. Он произнес это имя так, как будто оно ему одновременно приносило несравненное наслаждение и нескончаемую горечь. - Лили была прекрасным человеком.
И только одним этим предложением Северус дал мне понять, что отношение его к Лили не ограничивалось дружеским общением.
“Ой, - подумалось мне. - Здесь замешана тайная влюбленность?”
Я, чуть смущенная этим открытием, почесала переносицу.
- Она едва ли не единственная, кто принимал меня таким, какой я есть.
- А где вы познакомились? - осторожно спросила я, чтобы не спугнуть его настроение.
- Наши семьи жили недалеко друг от друга. Где-то на полпути находилась детская площадка, куда приходили ваши сестры. Там и произошла наша первая встреча.
Судя, с какой легкостью Северус поделился своим воспоминанием, он не считал его глубоко личным. А может, это потому, что рассказывал не кому-нибудь, а мне…
- И вы общались до самого… - Я хотела сказать “до самого конца”, но сбилась.
Северус не отвечал так долго, что я испугалась. А вдруг он сейчас выгонит меня?
- К сожалению, нет, Виктория. Мы перестали общаться задолго до трагедии.
“Но почему?!” - пронеслось в голове.
- И в этом полностью моя вина, - глухо сказал он, отвечая на мой немой вопрос. - Я совершил самую большую ошибку в своей жизни… которой теперь никогда не исправить.
Не может быть… Моя рука непроизвольно опустилась в карман и нащупала лежащий там хроноворот.
- Я очень жалею об этом и, наверное, буду жалеть до скончания дней своих, - будто сам себе говорил Северус, не глядя на меня. Он словно забыл о моем присутствии. Я даже задержала дыхание, притворившись невидимкой, и слушала, слушала… - Я хотел доказать себе и ей в первую очередь, что хоть чего-то стою, но это увлечение обернулось против меня самого. Она отвернулась от меня. Она погибла и теперь ее нет. И знаете, что самое ужасное, Виктория? - Я вздрогнула, посмотрев на него. Северус стоял, опустив голову, отчего за повисшими черными прядями волос не было видно его лица. - Я никогда не смогу попросить прощения у Лили. Никогда…
То, как он это произнес, заставило меня взглянуть на этого мужчину по-иному. В его жизни была подруга детства, а потом и юности, которая определила, невольно, конечно, его путь. А когда она погибла, он оказался на распутье. Острая, почти болезненная, жалость к нему кольнула меня, и я, независимо от своего желания, подалась к Северусу. Не знаю, что именно собиралась сделать, но я вдруг произнесла:
