Она начинает рыдать, пока подходит к постели, берет его за руку и поднимает ее к своему сердцу.

— Я знаю, что ты еще там, малыш. Возвращайся, и я обещаю тебе, что мы все уладим.

Я оборачиваю руку вокруг плеч мамы и обнимаю ее, чтобы поддержать.

— Согласен с тобой, мама. Что-то здесь нечисто. Я знаю, что он был недоволен и боролся с болеутоляющими, но невозможно представить, чтобы это было правдой.

Ванесса делает мне знаки глазами и кивает головой, подавая мне сигнал, чтобы я присоединился к ней в коридоре. Я похлопываю маму по спине и делаю шаг назад, чтобы присоединиться к Ванессе за дверью.

— Это честно, первое, что хотя бы как-то объясняет то, что произошло в прошлом месяце, — шепчет она, а глаза умоляют, чтобы ее кто-то выслушал.

— Я знаю, ты говорила, что он был странным в последнее время, но полагаю, что, по правде сказать, понятия не имею, что происходило между вами, — отвечаю я, ища на ее лице улики.

— Он был так зол, и казалось, будто не мог находиться со мной в одной комнате. Я пыталась поговорить с ним об этом, но он бы не вылез из панциря и все равно бы не сказал, что его беспокоит. Ты знаешь, какой он, Трей.

Ванесса тянет меня дальше по коридору прочь от дверного проема палаты Тайлера.

— Я знаю, что он никогда не умел совладать со своими эмоциями. Он так и не может справиться с той болью, когда понял, что не сможет больше играть в мяч в колледже, — говорю я соответствующе, желая увидеть, куда приведет нас этот разговор.

— Он распалился гневом на Виктора, из-за того, что тот согласился сделать Томми генеральным директором компании. Он утверждал, что у него имеются какие-то доказательства, что тот мошенник и что его компании были не столь успешны, как он изображал на своем ТВ-шоу, — она прикусывает губу, и вдруг у нее появляется взгляд, будто она сожалеет, что поделилась со мной этой информацией. — Я не знаю, имеет ли это отношение к чему-либо из этого, но несколько дней назад он был очень расстроен.

— Да, Томми разыскал меня в Монако, чтобы позлорадствовать по поводу того, что теперь он будет генеральным директором и будет контролировать право голоса на наши акции компании. Я могу понять, отчего у Тайлера снесло крышу. Он никогда сильно не любил Томми.

— Знаю. У меня было чувство, когда он ушел, что произойдет что-то плохое. Кто-то позвонил ему на телефон, и в течение нескольких минут у них был серьезный спор из-за Томми. Я пыталась его успокоить, но он оттолкнул меня в сторону и вышел с телефоном в коридор, — объясняет она, медленно качая головой из стороны в сторону, и глядя немного растерянно. — Когда все стихло, я вышла поговорить с ним, но он уже исчез.

— Нам нужно выяснить, кто ему звонил. Ты рассказала полиции о телефонном звонке? — спрашиваю я, стремясь сделать так, чтобы расследование двигалось в новом направлении.

— Нет. Я все еще находилась в шоке, когда они были здесь, но я позвоню им утром.

— У тебя есть их визитная карточка? Еще не поздно набрать их прямо сейчас, — я смотрю на часы, чтобы уточнить время. — Все мы знаем, что парень может покинуть город.

— Я принесу их карточки, — бормочет она, возвращаясь обратно в палату Тайлера.

— Подожди, есть еще одна вещь, которая беспокоит меня, — я повернулся к ней лицом и понизил голос. — Он оставил на моем автоответчике сообщение о том, что гребаный Томми сначала Ванессу, а сейчас компанию. Сразу после этого я услышал, как он и его телефон упали на пол. Что он имел в виду, говоря про «сначала Ванессу»?

Ее глаза тут же расширяются, и цвет сходит с ее лица.

— Я… понятия не имею. Может потому, что мы встречались в школе? Я не знаю, Трей. Он просто ненавидит Томми, — заявляет она холодно, снова поворачиваясь лицом к палате Тайлера.

Следя взглядом за ее возвращением в палату, я начинаю осознавать, что она больше не та девушка, которую я полюбил много лет назад. Что-то изменилось. Я знаю, что у нее были трудные времена, ей приходилось иметь дело с перепадами настроения Тайлера и его наркоманией, но она не проронила ни одной слезинки с тех пор, как я приехал. Например,с другой стороны, мама находится в плачевном состоянии. Мне необходимо отправить этих двоих домой, чтобы немного отдохнуть.

Глава 8

Трей

Сидя и слушая пикание системы жизнеобеспечения Тайлера, через двадцать минут я уже сожалею о том, что отослал маму и Ванессу домой. Поскольку в больнице мне всегда не по себе, то, вероятнее всего, я не засну сегодня. Для меня становится приятным отвлечением медсестра, которая входит в дверь, чтобы проверить его.

— Привет, я его брат близнец, Трей, — говорю я ей, поднимаясь с кресла.

— Ладно, на секунду вы меня напугали. Вы двое действительно выглядите одинаково, — хихикает она.

— Как у него дела? – спрашиваю я, обеспокоенный тем, что он не проявляет никаких признаков жизни.

— Ну, его держали на Налоксоне (прим.пер. антагонист опиоидных рецепторов), сколько могли, но вопрос лишь в том, какой урон уже был нанесен. Невролог сказал, что ЭЭГ выглядела довольно неплохо, — отвечает она, проверяя все его характеристики. — Его кровяное давление все еще возвращается к нормальному.

— Обычно люди выздоравливают после такого? — спрашиваю я, ища заверения.

Тот факт, что он даже не продемонстрировал признаков жизни с тех пор, как я приехал, вызывает у меня чувство тошноты.

— Ну, его мозг функционирует, и жизненные показатели улучшаются, я думаю, он имеет довольно неплохой шанс. Врач должен подойти в ближайшее время, он сможет дать вам лучшее представление о том, чего ожидать.

Она вежливо улыбается и приступает к записи нескольких вещей в его карте.

— Я могу вам чем-то помочь? — спрашивает она, прежде чем покинуть комнату.

— Нет, я в порядке.

— В конце коридора есть гостиная для членов семей, если вы захотите выпить чашечку кофе или перекусить, — добавляет она, прежде чем закрыть дверь.

— Спасибо.

Я поворачиваюсь к кровати и просто смотрю на Тайлера. Несмотря на то, что у нас были взлеты и падения, только тот, кто является близнецом, может понять связь между нами. Я беру его за руку и приподнимаю ее с постели. Это так странно, что его рука полностью безжизненна.

— У нас с тобой до сих пор особая связь, брат, — говорю я ему, несмотря на то, что он, несомненно, не может услышать меня. — Когда я увидел эти сообщения от тебя, я почувствовал что-то неладное. Мне жаль, что я не прослушал их сразу. Я просто не хотел иметь дело с плохими новостями.

Мой телефон вибрирует, я его вынимаю и вижу сообщение от Мэнди.

Мэнди: Как там дела?

Трей: Тайлер все еще без сознания, но они надеются.

Мэнди: Как насчет твоей мамы и Ванессы?

Трей: Мама в плохом состоянии. Я отправил их обеих домой отсыпаться.

Мэнди: Так ты там в одиночестве?

Трей: Да, но тут много людей, которые приходят и уходят.

Мэнди: Жаль, что меня там нет.

Трей: Мне тоже.

Мэнди: Постарайся поспать.

Трей: Ты тоже. Буду держать тебя в курсе.

Мэнди: Целую-обнимаю.

Трей: Чмоки-чмоки.

После нашего обмена сообщениями, я опешил от сильного чувства тоски внутри меня. Я хочу, чтобы она находилась здесь со мной прямо сейчас, больше, чем когда-либо. Смотрю на часы и понимаю, что прошло всего четыре часа с тех пор, как мы расстались в аэропорту, но мне кажется, что намного дольше. Я сижу в кресле и думаю о невероятном сексе, который был у меня с ней во время нашего обратного рейса. Полагаю, что это был пик моей сексуальной жизни до настоящего времени. Черт, мысли об этом не помогут мне заснуть. Дверь внезапно открывается снова, напугав меня. Я быстро передвигаюсь на стуле, чтобы скрыть любые доказательства возбуждения, спровоцированного моими мыслями.

— Мистер Эддисон? — спрашивает меня сотрудник полиции.