Иниго Джонс. Портрет работы Антониса Ван Дейка

Хокинс и Уайт в книге «Разгадка тайны Стоунхенджа» так оценивают работу, проделанную Джонсом: «Эта книга являет собой разительный пример того, что происходит, когда большой специалист берется за разрешение какой-то проблемы в своей области, не располагая фактами. Иниго Джонс рассматривал Стоунхендж глазами архитектора, подходил к нему, как к архитектурной загадке, и сделал несколько опирающихся на архитектуру выводов, которые были столь же логически обоснованы, как и неизбежно неверны. Эта книга – поразительный документ, настоящий клад тонких наблюдений, проницательного анализа, всевозможных сведений (далеко не всегда неверных) и первоклассной логики, основанной на легендах».

Иниго Джонс решительно отказал древним жителям Британии в способностях, которые помогли бы им построить это «величественное по виду» сооружение. Ведь британцы, писал Джонс, судия суровый и беспристрастный, были «диким и варварским народом, не знавшим вовсе употребления одежды… не обладающим знаниями… чтобы воздвигать величественные здания или же столь замечательные сооружения, как Стоунхенг… А потому достаточно сказать, что Стоунхенг не создан ни друидами, ни древними британцами; мудрость друидов заключалась более в созерцании, нежели в умениях, а древние британцы первейшей славой своей почитали не знать никаких искусств».

В конце концов Джонс увидел в этом монументе все характерные черты классической римской архитектуры. «Памятуя о великолепии, которое древние римляне в эпоху преуспеяния придавали всем своим сооружениям… о их познаниях и опыте во всех искусствах и науке, о хитроумных их приспособлениях для постройки высочайших зданий, а также об их строительном ордере и о принятой у них манере, я прихожу к выводу, что Стоунхенг был построен римлянами, и они одни были его создателями… Но если мне возразят: коли Стоунхенг – это римская постройка, так почему же ни один римский автор о нем не упоминает? – то я отвечу: их историки вовсе не описывали каждую постройку или деяние римлян, иначе сколь обширными были бы их труды!»

По предположению Джонса, римляне, покорив Британию, возвели здесь обычный для них храм, посвященный богу неба Целу. Доводы же, это доказывающие, таковы. Храм воздвигнут на равнине под открытым небом. Кого же еще почитать здесь, как не бога неба? Храм имеет форму круга, подобно круглой Земле, обнимаемой небом. Камни, из которых он сложен, устремляются к небу, словно языки пламени, так ведь и огонь – это небесная стихия.

К тем, кто продолжит его труд, Джонс обратился с такими словами: «Привел ли я в этом плавании мою барку в желанный порт Истины, я предоставляю решать искусным лоцманам. Как бы то ни было, я дерзнул положить начало предприятию и направить его так, чтобы другие соблазнились вновь отправиться в такое путешествие или же повторить мое, но подробнее и шире, в чем да споспешествует им желанный успех и попутный ветер да приведет их к более полному и верному открытию».

Число его последователей быстро росло. Тем не менее в ближайшие годы появляются и другие догадки, которые совсем иначе объясняют происхождение Стоунхенджа. Забытый памятник классической древности обретает всё новых творцов, В вихре споров он, словно корабль, гонимый бурей, прибивается то к одному берегу, то к другому, пытаясь найти отправной пункт, где был снаряжен.

В 1663 году известный врач Уолтер Чарлтон (1619-1707), лечивший короля Карла II (к этому времени Кромвель умер, и в Англии была реставрирована королевская власть. – А. В.), предположил, что в ту далекую пору, когда Англией правили датчане, здесь, в Стоунхендже, выбирали монарха и что датские вельможи, которым надлежало сделать свой выбор, рассаживались на отводимых им почетных местах – на громадных плитах, перекрывавших каменные блоки. В качестве неоспоримого довода он указал на имеющиеся в Дании мегалиты. Традиции их строить датчане следовали и на английской земле.

Услышав такое, другой любитель древностей, Джон Обри (1626-1697), дал ответ-отповедь: «Ужасно высокое место отведено для вельмож, а ведь им подобает сохранять трезвый взгляд и здравый рассудок. Разве можно допустить, чтобы у них кружилась голова и всё плыло перед глазами?»

Насмешливая критика не смутила Чарлтона. Свое открытие он подробно описал в книге «Хореа Гигантум, или Самая знаменитая древность Великобритании, в просторечии именуемая Стоун-Хенг, возведенная на Солсберийской равнине, восстановленная в собственности датчан».

«Трудолюбиво сравнив Стоун-Хенг с другими подобными древностями… в Дании, – писал Чарлтон, – я теперь… полагаю, что он был воздвигнут датчанами, когда они покорили нашу страну, и предназначался главным образом, если не только лишь для того, чтобы быть королевским двором или местом выборов и коронации их королей, согласно с некоторым странным обычаем, еще более древним…»

У этой теории сыскались даже свои авторитетные почитатели.

Такими стихами отозвался на появление его книги знаменитый в то время поэт Джон Драйден, первый английский поэт-лауреат, первый придворный драматург, первый официальный историограф и, как его менее почтительно именуют современные филологи, «литературный диктатор последней трети XVII века».

Однако споры вокруг Стоунхенджа лишь разгорались. В 1676 году британский любитель древностей Эйлетт Саммс (1636? – 1679?) приписал его возведение финикийцам. У этой фантастичной идеи тоже нашлись сторонники.

Вскоре свершилось и неизбежное. В конце XVII века Джон Обри стал первым, кто посчитал, что монумент построили местные жители. Он же обратил внимание на то, что подобные памятники есть в Шотландии и Уэльсе.

Хокинс и Уайт отмечают несомненные заслуги Обри. Он «был первым английским археологом или, во всяком случае, протоархеологом… Другие авторы писали о древних постройках, но свои сведения они извлекали из документов и, как правило, приводили описания, взятые из вторых рук. Даже Иниго Джонс взглянул на Стоунхендж глазами архитектора, а не историка. Обри же сам поехал туда, все облазил и измерил». Современные исследователи Стоунхенджа неизменно вспоминают Обри, ведь его имя носят 56 лунок, в которых были установлены столбы в ту пору, когда Стоунхендж еще являл собой деревянную конструкцию.

Джон Обри вырос неподалеку от Стоунхенджа – всего в какой-то полусотне километров от прославленных руин. «Мой Гений с детства пробудил во мне любовь к древностям, а моя Судьба поселила меня в краю, весьма удобном для подобных изысканий, – писал он. – Солсберийскую равнину и Стоунхендж я знал с восьми лет».

Джон Обри

Но именно Обри высказал тогда же догадку, которая надолго задержала исследование Стоунхенджа и повела его по ложному пути. Он предположил, что этот монумент построили кельты. С этого времени историки начинают состязаться, придумывая, для чего же друидам – этим жрецам, составлявшим элиту кельтского общества, – нужен был Стоунхендж. Сам Обри так объяснял свой выбор.

«О Стоунхенге недавно было написано несколько книг людьми учеными и между собой не согласными: одни утверждают одно, другие – другое. И теперь я являюсь в арьергарде, дабы сравнительными доводами ясно доказать, что эти памятники (одним из которых был Стоунхендж. – А. В.) были языческими храмами, что прежде доказано не было, а также в смиренном уважении к более веским суждениям упомянуть о возможности того, что они были храмами друидов… Мое предположение состоит в том, что поелику друиды были самыми высокопоставленными жрецами или жреческим орденом у британцев, то… эти древние памятники… были храмами жрецов самого высокопоставленного ордена, а именно друидов, и… древность их восходит к тем временам. Этот розыск, должен признаться, есть поиск во мраке, но хотя я не пролил на дело ясного света, все же могу утверждать, что из полной тьмы вывел его в легкий сумрак и… продвинулся далее, чем кто-либо до меня».