— Да светит твоя звезда ярко, друг мой, — ответил ему Келебран.

Мы с Диего, совсем не разбиравшиеся в эльфийских традициях, молча поклонились на прощание. И мне все казалось, пока мы шли вдоль ручья, что Арадан смотрит нам вслед, словно благословляя.

Состояние Диего действительно значительно улучшилось. И пусть идти нам теперь приходилось по неровной местности, то взбираясь на холмы, то пересекая овраги, он шагал без устали, ни разу не споткнувшись. Переживать заставляло лишь то, что Арадан упомянул о временности подобного эффекта, но, поскольку до Заповедной Долины было не так уж далеко, оставалась надежда, что лечение будет действовать все время пути.

Холмистая местность доставляла определенные неудобства в пути, но слова Келебрана о том, что больше под открытым небом нам ночевать не придется — пещер и пещерок здесь в достатке, не могли не радовать. Однако же у меня накопилось к блондину множество вопросов, а поскольку в его обществе я уже чувствовала себя куда свободнее, нежели прежде, то приступила к выяснению интересующих меня деталей тем же вечером.

Мы сидели у костра и Келебран помешивал длинной ложкой кипящее на нем в котелке варево. Диего, несмотря на активное сопротивление, был отправлен в найденную нами небольшую пещеру отдыхать до ужина. Примириться с вечерним отдыхом упрямому дел Арьянте помогло лишь обещание приятеля разделить с ним ночное дежурство. Мое предложение тоже не спать часть ночи даже не было дослушано. Припомнив, как я прозевала появление из леса Келебрана, настаивать я не стала.

— Скажи, — спросила я, жадно принюхиваясь к запаху будущего супа, — а ты давно знаешь Арадана?

— С детства.

— Как и Диего?

— Нет, не совсем. Мы с Диего подружились еще маленькими детьми, а Арадана я увидел несколько лет спустя, когда впервые побывал в Заповедной Долине.

— Получается, впервые ты очутился там еще ребенком? — ахнула я. — Но кто привез тебя туда?

— Отец.

— Он что, был связан с эльфами? — не унималась я. — Бывал в их Долине?

Келебран покачал головой.

— Нет, ему в Долину хода не было. Он привозил меня к Привратью и отдавал матери.

— Тогда получается… Получается, твоя мать — из эльфов?

Я была потрясена, хотя, признаться, подсознательно и ожидала чего-то подобного. Все-таки Келебран несколько отличался от чистокровного человека.

— Наполовину, — ответил он. — Следовательно, я эльф всего лишь на четверть. Я унаследовал от деда кое-какие черты внешности и легендарное чутье эльфийского народа, но этого оказалось слишком мало для того, чтобы я пожелал постоянно жить в Заповедной Долине. Все-таки большей частью я человек.

— Но ты часто бываешь в Долине? — продолжала расспросы я. — Расскажи мне о ней.

Даже самой себе стыдилась я признаться, что куда более уклада эльфов меня интересует личность таинственной Моравен. После слов Келебрана о том, что в Заповедной Долине живет его мать, в сердце моем робким ростком проклюнулась надежда. Кому, как не матери, тосковать по сыну? Однако же пока я ни в чем не могла быть уверена, а прямо спросить не решалась, прекрасно понимая, что личная жизнь моего спутника моим делом никак не является. Поэтому я предприняла попытку выяснить интересующее меня окольными путями.

— Не столь часто, как хотелось бы, — ответил блондин. — Все-таки путь неблизкий. А что именно тебя интересует, Риона?

— Да все, что угодно, — пожала плечами я. — Я-то об эльфах ничего не знаю.

— Ныне они — народ немногочисленный, — тихо сказал Келебран печальным голосом. — Давно уже у них не рожалось младенцев. И пусть продолжительность жизни их по человеческим меркам непомерно велика, но, если так пойдет и дальше, через несколько веков эльфы полностью вымрут. Пожалуй, я был последним ребенком, которого видела Долина — но ни я, ни моя мать к чистокровным эльфам не относимся.

— А отчего так случилось? Известны ли причины?

Келебран грустно улыбнулся.

— У нас есть догадки. И если они верны, то все еще можно исправить. Но сейчас, прости, я не могу рассказать тебе об этом. Ты обо всем узнаешь в Долине.

На этом месте разговор наш вынужден был прерваться, поскольку проснулся Диего. Позевывая, он выбрался из пещеры и жизнерадостно спросил:

— Чем это так вкусно пахнет? Надеюсь, ужин уже готов?

Стоило признать, что чудодейственные средства Арадана подействовали на него поистине замечательно.

— Скоро будет готов, — радостно ответила я. — Ты голоден?

Диего кивнул.

— Удивительно, но да. Вот уж никогда не думал, что стану так радоваться чувству голода.

Поужинав, мы принялись устраиваться на ночлег. Дел Арьянте объявил, что он уже выспался, потому и дежурить будет первым, так что в пещеру мы с Келебраном отправились вдвоем. А утром у второй стены я обнаружила спящего Диего — опять я даже не проснулась, когда приятели менялись. Да, к дежурствам в лесах да и к походной жизни вообще я приспособлена не была, но и горевать о том смысла не видела.

— Завтра мы уже выйдем к Привратью, — объявил Келебран за завтраком.

Известие обрадовало меня. Стыдно признаться, но иногда наш путь казался мне нескончаемым. За эти дни я успела подзабыть не только прошлую жизнь, деревеньку с ее обитателями, Равеля, Галну, мельника, но даже Горное Королевство казалось мне уже полузабытым сном, словно Громмыш и Злата мне только пригрезились, зато трудные переходы и умирающий от раны Диего были всегда.

Удивительно дело, но всегда невозмутимый дел Арьянте заметно нервничал.

— Как ты полагаешь, — спросил он у приятеля, — они согласятся меня выслушать?

— Мы уже неоднократно это обсуждали, — спокойно ответил Келебран. — Эльфы прислушиваются ко всем, но поступают всегда по своему разумению.

— Однако же твоего отца дальше Привратья не пускали, — напомнил Диего, показав тем самым, что он в курсе истории семьи своего друга.

— Но у тебя ведь дело к Владыке, — усмехнулся блондин. — Так что не стоит переживать.

— У эльфов правит Владыка? — заинтересованно спросила я. — Отчего-то мне представлялся Совет, как у гномов.

— Не могу с точностью сказать, как дело обстояло раньше, но сейчас Владыка редко принимает решения единолично, так что ты была недалека от истины, Риона. Эльфы — народ не менее свободолюбивый, нежели гномы, пусть ни тем, ни другим это сравнение бы и не понравилось. И не меньше, нежели самого Владыку, эльфы почитают его супругу Владычицу Арнэль. К ней обращаются за советом, поскольку мудрость ее и опыт неоспоримы. Но Совет возглавляет все-таки сам Владыка Санрод.

Как бы ни интересовали меня подробности жизни эльфов, но слишком долго засиживаться после завтрака мы не могли. В Заповедную Долину необходимо было попасть как можно скорее, пока целительство Арадана еще действовало. И все же я отметила, что сил у Диего в сравнении с вчерашним днем несколько поубавилось. Шагал он уже не так бодро, да и устал гораздо быстрее.

— Ничего, — шепнул мне Келебран, перехватив мой обеспокоенный взгляд. — Привратье уже близко. Завтра до полудня дойдем, только выйти придется пораньше.

Я согласно кивнула, готовая идти хоть всю ночь без устали, лишь бы знать, что это спасет дел Арьянте. Но, к сожалению, ночной переход по лесу был невозможным, так что на ночлег мы все-таки остановились. Уже привычно Келебран отправился на охоту, Диего натаскал сухостоя и развел огонь, а я набрала в котелок влажного рыхлого снега — ручей остался далеко позади.

Поужинали мы в молчании и рано улеглись спать, поскольку условились встать затемно, дабы тронуться в путь с первыми лучами солнца. Спутники мои распределили дежурство — на сей раз первым выпало дежурить Келебрану, но когда я проснулась, он уже хлопотал у огня, готовя завтрак. Диего сидел рядом с ним, греясь. Воздух был напоен тяжелой сыростью и я тоже, едва поднявшись, тут же уселась поближе к костру.

— Идти осталось недолго, — сказал Келебран, раздавая нам миски, — но этот отрезок пути будет нелегким.

Он оказался прав. Вышли мы на рассвете и едва не заплутали в густом молочно-белом тумане, что окутал нас, стоило нам спуститься в низину. Продвигались мы след в след, для верности шаря перед собой руками, поскольку даже на расстоянии шага ничего не возможно было разглядеть. Спустя какой-то час я уже едва ли не падала от усталости и обрадовалась, когда мы опять стали взбираться на пригорок и туман заметно поредел. Оказалось, что радость моя была преждевременной. Невесть откуда налетел лютый ветер, пригибающий к земле. Глаза заслезились, а дыхание перехватило. Каждый шаг давался с невероятным трудом. Сил на то, чтобы взглянуть, как справляются мои спутники, совсем не осталось. Даже переживания за Диего оказались вытеснены потребностью побыстрее уйти с открытого, продуваемого злым ветром холма. Не смотря по сторонам я упорно продвигалась вперед — медленно, шатаясь, небольшими шагами. В довершение ко всему резко стемнело и с неба повалил снег — не пушистые белые снежинки, а острая ледяная крупа, больно коловшая лицо. Я натянула пониже капюшон плаща и склонила голову в надежде хоть немного укрыться от непогоды. Хотелось зарыдать от бессилия, но от слез останавливала потребность продолжать путь. Я угрюмо решила, что спустившись с холма первым делом повалюсь на землю и дам волю слезам. Каждый шаг давался с все большим трудом, я уже не переставляла, а едва волочила ноги. И когда я совсем уже выбилась из сил и была на грани отчаяния, все внезапно закончилось. Смолкли завывания ветра, перестал сыпать снег, разошлись тучи и ласковое солнце озарило лежащую перед нами долину. Мы вышли к Привратью.