Я осторожно, чтобы никого не разбудить, встал, сделал несколько резких движений руками, чтобы согреться, и отошел от стоянки. Вдали от костра было еще холоднее, у меня заледенели пальцы, а изо рта синеватой дымкой вырывался пар, поднимаясь ввысь и исчезая в мрачном небе. Наконец-то я могу побыть наедине с собой!
- Ну так уж и наедине. Не дождешься! - ехидно вставила Аена. Я даже вздрогнул от неожиданности. Не ожидал я сейчас ее голоса, ох не ожидал. А точнее - надеялся его не слышать.
- Ну и о чем на этот раз? О Жанне? Я не прав, да? Я преступаю черту? - зло начал я, вглядываясь в степь. Возможно, это надвигающиеся черные тучи так гнетуще действовали на меня, возможно, недавние события оставили неизгладимый след в моей памяти, но я ясно чувствовал, как за мной следят внимательные глаза. Чей-то пристальный взгляд словно бы буравил меня, еще не прожигая насквозь, а пока только изучая, нащупывая мое слабое место. Как щупальца осьминога, как чернила каракатицы, неизбежной черной вуалью надвигающиеся на тебя...
- Ты ничего не чувствуешь? - озабоченно спросила Аена. Я почувствовал ее легкое прикосновение к моему лбу, легкое и успокаивающее. Я вдохнул свежего воздуха и замер от боли. Ледяной воздух обжег легкие.
- Как будто кто-то следит за нами... - прошептал я, продолжая вглядываться. Что это может быть? Проделки Жанны?
- Прислушайся к себе. Вся опасность - внутри... - тихо шепнула Аена, умолкая. Ну вот! Как всегда она замолкает в самый неподходящий момент. Я прислушался, ожидая продолжения, но мне, понятное дело, никто не ответил. Я еще раз глянул на запад. Глаз видно не было, но я ясно ощущал присутствие их хозяина или хозяев. Тучи продолжали неумолимо надвигаться на нас черной стеной, пеленой начиная застилать дрогнувшее в рассветной лихорадке небо. Пора будить отряд, а то мы попадем в буран.
Все нехотя встали, не сразу поняв, в чем дело. Один каторжник, когда я его растолкал, начал кричать что-то и отмахиваться, прежде чем осознал, что он в степи, а я - ирвен Виктор. Разбудить Жанну оказалось и вовсе непросто. Впрочем, у меня был готов план. Отомстить за "субстанцию". Я взял одну из фляг с водой и, подкравшись к моей драгоценной эрре, вылил часть содержимого на нее. Судя по запаху, воду я перепутал с коньяком. Жанна резко вскочила, сделала неопределенный жест рукой, и, клянусь, мне не показалось, вода вспыхнула огнем. Языки пламени слизнули жидкость, взвились змейкой в воздух и исчезли. Я поднял глаза на Жанну. Она была растеряна и напугана, на лбу горела алая татуировка. Померцала пару секунд и угасла, как потухающий уголек в догоревшем кострище. Жанна резко оглянулась - не заметил ли кто ее действий. Но нет, каторжники быстро выполняли мои указания - сворачивали стоянку и седлали и отвязывали лошадей, нагружая их припасами.
- Ты этого не видел! - прошипела Жанна, бледнея. Я усмехнулся. Странные у нас с ней выходят отношения. Я понимал, что доверия тут и быть не может, но даже временная коалиция предполагает какое-то сотрудничество. А я хотел ее... и хотел ее убить. Я хотел говорить с ней и ненавидел ее идеи. Это не укладывалось в голове.
- Я видел, эрра. И не только это. Жанна, драгоценная, ты не находишь, что нам стоило бы обсудить наши планы на будущее?
- Выходить замуж за тебя я не собираюсь, и не проси, - стараясь совладать с недавним потрясением, ответила Жанна, оправляя шубку и застегивая ее плотнее на груди. Я смотрел на нее, на сочные полураскрытые губы, на нежную, словно фарфоровую кожу и черноту глаз, чувствуя, что меня опять затягивает в этот водоворот. Но я не должен поддаваться чарам. Я не раб - я партнер.
- И не прошу. Не хочу, чтобы моя жена была спектрумом. Вспомни договор, Жанна. Я знаю, что ты рубер, и не пугайся так. Я также помню условия. Исходя из них, я вполне могу принимать решения. И я не согласен с твоими методами. И хочу больше знать о Первородцах и твоих идеях. И объясни, наконец, кто нас преследует? - я кивнул на запад. Тучи надвигались. Я чувствовал, как они давят на нас, словно делая небо тяжелее, подобно гранитной плите.
- Нас преследуют тучи, дорогуша. Я ничего не знаю, кроме того, что говорила. Мы идем в Девятое Княжество, чтобы получить силу и власть. Я предупреждала, что мы можем умереть. Вопросы? И, кстати, если ты не поспешишь, мы можем умереть прямо сейчас, от бурана. Он будет сильнейшим, поверь.
Что ж, Жанна быстро пришла в себя. И она права, я не имею права требовать от нее большего. Я знаю, кто она, я сам заключил с ней этот Хоггов договор, так что жаловаться не на что.
Мы быстро снялись с места и пошли вперед. В этот раз мы шли собранно - я и Жанна во главе, остальные бодро шагали позади. Насчет бодро, я, естественно, сильно преувеличил. Но все же двигались мы куда быстрее, чем вчера. А тучи словно бы преследовали нас.
Мы вскоре должны были встретиться с отрядом из тридцати человек. Мне все это казалось нелепым и смешным, даже тридцать человек никак не помогут нам. Это все равно, что в одиночку брать крепость. Но что ж, неподалеку где-то окраины восьмого княжества, возможно мы сможем там укрыться... Правда мне все это казалось безумной авантюрой, я не понимал этой игры, но хранил надежду, что игра все же стоит свеч.
А буря все надвигалась. Жанна, плотно закутавшаяся в шубку, командовала каторжниками, погоняя испуганно прядающую ушами гнедую кобылу. Каторжники торопились, как потревоженные муравьи, а я смотрел на всю эту суету, быстро отмеряя шаги и чувствуя себя лишним. Вдруг впереди послышались крики. Я быстро нагнал остановившуюся процессию. Мы стояли на вершине склона, дальше дорога уходила вниз, обрамленная появившейся растительностью. Все было бы прекрасно, и эти заснеженные равнины, если бы...
Снег был кроваво-красным. Как будто поле битвы, обагренное кровью, впитавшейся в белую землю. Черные тучи все надвигались, наступила гнетущая тишина, настолько гнетущая безветрием, что слышался каждый шорох. Затишье перед бурей. Кровавый снег... Рядом раздались вопли ужаса. Даже мне стало немного не по себе, мурашки пробежали по коже, но я взял себя в руки. В конце концов, это смешно. Подумаешь, водоросли. Светские леди же едят как-то живых устриц и ничего, от брезгливости еще не умерли.
- Ирвен Виктор, что это? Это знак фатума? Мы пришли в страну смерти? - испуганно дергая меня за рукав, спросил Теодуш. Я ласково улыбнулся и громко ответил, обращаясь сразу ко всем:
- Это всего лишь красные водоросли, здесь это довольно частое явление. Если что-то представляет сейчас угрозу, то это буря.
Сомневаюсь, что мои слова кого-то убедили. Но скорость все-таки прибавили. Я старался не смотреть себе под ноги, но кровавый снег бросался в глаза, а зловещие тучи все давили... К тому же, каждый раз, как я ступнями касался красного снега, в моей голове словно раздавался шепот. Совсем непохожий на легкий, словно дуновение ветерка, шепот Аены. Нет, это был вкрадчивый сладкий шепоток, похожий на любовный шепот Жанны. Я не разбирал слов, но липкая паутина опутывала разум, и мне становилось страшно и плохо. Вот подул первый порыв ветра, меня обдало отчего-то сухим жаром. Повалил снег. К счастью, белый. Мы сбились в кучу, стараясь держаться за испуганных лошадей и не теряться. Вскоре снег повалил с такой силой, что все скрылось за снежной пеленой. Я с трудом мог разглядеть впереди идущих, зато слышал ржание лошадей и испуганные крики.
- Хогг, мы все сдохнем... - услышал я недалеко от себя. В два прыжка настиг этого пессимиста, прикрываясь локтем от ветра, и резко оборвал его:
- Оставь свои мысли при себе, ты только поднимешь панику! - прошипел я сквозь зубы, стискивая его. Каторжник вырвался и заорал, толкая меня:
- Да мне плевать! Мы кто? Мы - мясо! А вы нам ничего не сделаете! Нас много! С какого Хогга мы должны идти за вами?! Эй, слышите? Убьем их! - завопил он, указывая кривым пальцем на меня и подошедшую Жанну. Каторжники столпились вокруг. Я не видел их лиц, их застилала пелена снега. Снег проникал в глаза, залипал на лице, ветер больно хлестал по незащищенной коже. Мне вдруг стало невыразимо грустно. Я не хотел всего этого, мне искренне было жаль этих людей. Но Жанна сейчас права. Я молча посмотрел на нее. Спокойное красивое лицо. Для нее это не проблема. Жанна спешилась, молча передала мне удила. Я ласково потрепал напуганную лошадь по гладкой шелковистой шее и копнул носком сапога красный снег. Рядом со мной возник Теодуш:
