- Эй, Уайтстоун, тебе требуется особое приглашение? – спросил ее один из спутников бородача.

- Я не могу встать, мне что-то нехорошо, - пробормотала она, еще сильнее вцепляясь в край скамьи, пока остальные ведьмы медленно поднимались со своих мест.

- О, поверь, ты даже не представляешь, что такое нехорошо. И если не хочешь, чтобы тебя приковали к жертвенному камню без сознания, то лучше пошевеливайся.

«Приковали к жертвенному камню», - отдалось в ушах у Эмбер и она почувствовала, как у нее темнеет в глазах, однако была тут же приведена в чувство кружкой воды, которую один из тюремщиков плеснул ей в лицо, и потому позволила поднять себя со скамьи и вытащить из камеры, где ее наручники прикрепили к цепи, уже сковавшей всех пленниц.

А затем они пошли. Медленно сквозь казавшийся бесконечным мрачный и сырой коридор. Но Эмбер была рада, что он такой длинный, и она мечтала, чтобы он никогда не кончался. Чтобы никогда не достигнуть финала их жуткого пути.

- Это неправильно. Мы не должны сдаваться вот так, - пробормотала она себе под нос, но видимо, достаточно громко, чтобы ее услышала шедшая перед ней Вэлери.

- Можно подумать, у нас есть выбор. Все, кого они хватали, пытались сопротивляться, и где они теперь? Всё кончено. Если, конечно, сюда не явятся твои разлюбезные Винчестеры и не прикончат Моргану, - ответила она.

- Они не придут. Они ничего не знают, потому что пытаются остановить Люцифера и Смерть, и… Еще кучу дерьма, что должно случиться с этим миром, - обреченно вздохнула Эмбер.

- Что ж, значит, мы умрем в более безопасном мире, - «утешила» ее Вэлери, и Эмбер вдруг почувствовала злость на этот мир, на Сэма и на Дина, и на себя, что позволила себе расслабиться и поверить, что сможет спастись от этих фанатичных ведьм. Надо было ехать с ними. К демонам, к Смерти, да к кому угодно! Хоть к самому Люциферу, только не оставаться одной и не становиться легкой добычей!

Но тут ее мысли прервал тяжелый запах, прокравшийся в мозг ядовитой змеей. Запах, мгновенно лишивший ее способности мыслить и наполнивший всё её нутро животным ужасом. Она однажды уже чувствовала ее и, вдохнув однажды, больше не смогла забыть. Это было в детстве, когда бабушка привела ее в мясную лавку, чтобы купить мяса и получить свиную кровь. Конечно, тогда Эмбер понятия не имела о том, что бабуле была нужна кровь, но теперь она с ясностью вспомнила большую стеклянную банку, которую мясник вынес в бумажном пакете, привязанном к ее горлышку. И бабушка сказала, что там был гранатовый сок или еще что-то безобидное, не вызвавшее подозрений девочки. Но на один миг, когда приоткрылась дверь задней комнаты, откуда вышел мясник, Эмбер почувствовала тяжелый, удушливый запах крови и смерти.

Именно этот запах почувствовала она сейчас и, подняв глаза, едва сдержала рвущийся из горла вопль ужаса, когда увидела перед собой в свете факелов круглую залу, в центре которой располагалось углубление в форме цветка с семью лепестками, каждый из которых тянулся к большому камню с нисходящим к цветку желобом, тускло блестевшим засохшей кровью предыдущих жертв, до них испустивших дух на этих чертовых жертвенных камнях.

- О, Боже, - выдохнула с ужасом шедшая первой ведьма и застыла на месте, отчего остальные налетели на нее и застыли с трепетом взирая на приготовленные для них ложа.

- Неправильно, не Боже! А Люцифер! Сын утренней звезды, Дитя Зари! – раздался знакомый голос, и Эмбер увидела шагнувшую из темноты Моргану. Она была одета в длинное платье из пурпурного бархата, а ее голову венчал золотой венец с огромным рубином посередине, который сиял в свете факелов подобно кровавой ране.

- Вы должны быть горды тем, что именно вам выпала честь стать финальным аккордом в этой увертюре. Той увертюре, что увенчает победную поступь нашего Господина по этой земле! Особенно мне приятно видеть здесь тебя, Эмбер, ведь благодаря ребенку твоя сила многократно возросла. Даже несмотря на то, что в нем течет грязная кровь наших врагов, – провозгласила колдунья.

Эмбер хотела было возразить и сказать, что не Моргане рассуждать о чистоте крови ее ребенка, но в этот миг колдунья подняла вверх ладонь, на которой вдруг вспыхнул огонь. После чего она обвела зал величественным жестом, и он весь осветился миллионами свечей, вспыхнувших по мановению ее руки. Затем Моргана сделала знак тюремщикам, велев им приковать пленниц к камням.

Эмбер была настолько потрясена величием происходящего, что даже не заметила указаний Морганы. И лишь, словно зачарованная, наблюдала за этим во все глаза и с изумлением думала, что если бы ей не было суждено сейчас умереть, то она могла бы восхититься красотой колдуньи и ее силой. Однако грубо схватившие ее руки, вывели девушку из этого оцепенения, и она с ужасом взглянула на своего палача в надвинутом на лицо капюшоне.

- Эй, а ну-ка отпусти мою праправнучку! – раздался вдруг из-за спины знакомый голос, и Эмбер подумала, что бредит, однако, обернувшись, увидела перед собой Маргарет. Она выглядела почти так же, как в тот день, когда они расстались, поклявшись больше не смотреть в сторону друг друга, и Эмбер еще никогда так не радовалась встрече со своей прародительницей.

- Праправнучку? – отозвался на это насмешливый голос Морганы. – По-моему, ты решила сбавить себе несколько сотен лет, или же просто стала забывать сколько слогов «пра» в этом слове, Маргарет!

- О, я прекрасно всё помню, - ответила Марго. – Можешь даже не сомневаться.

И в следующий миг, сделав едва заметное движение в сторону, она схватила за рукоятку летящий в нее кинжал, который, должно быть, бросил один из прислужников колдуньи.

- Что ж, приятно видеть, что ты еще не утратила все свои таланты после того, как Люцифер снова изгнал тебя, - отозвалась колдунья, а Эмбер при этих словах застыла от удивления, не зная, на кого ей смотреть: то ли на свою прародительницу, то ли на Моргану, которая, как выяснилось, была неплохо осведомлена о том, что происходило с Маргарет всё это время.

- Он не выгнал меня, я ушла сама, -бросила демонша, метнув кинжал обратно, и Эмбер увидела, как тот тюремщик, что держал ее за руку, повалился на пол с тихим стоном.

- О Боже! – только и смогла прошептать она, с восхищением глядя на Марго, успевшую за это время так же успешно увернуться от брошенного Морганой огненного шара и теперь сжимавшей с силой левую ладонь, совсем так же, как делала недавно Эмбер, борясь с демоншей в кабинете Чумы.

«Господи! Неужели…» - пронеслось в голове у Уайтстоун и, повернувшись к колдунье, она с радостью убедилась, что та схватилась обеими руками за шею, пытаясь безуспешно разнять невидимую стальную хватку.

Значит, это заклятие действовало и на такую сильную колдунью! Как же она была благодарна сейчас этому чертову Кроули за то, что пожертвовал ей свою кровь! Если бы только снять эти проклятые наручники, она бы сумела помочь Марго, и они освободили бы всех пленниц!

Но ее наполеоновским планам не суждено было сбыться, по крайней мере, не так сразу. Потому что в это время стражники, забыв о своих пленницах, бросились на Маргарет, чтобы помочь своей госпоже, и демонице пришлось на время отвлечься от колдуньи.

Пытаясь уследить за всем происходящим, Эмбер уже в сотый раз за этот вечер отбросила волосы с лица, мотнув головой, и только тут заметила приколотую к рыжей пряди заколку-невидимку, о которой она и думать забыла в этой безумной суете. Закатив глаза, Эмбер выругалась про себя за собственную несообразительность.

К сожалению, тюремщик, не успел отсоединить ее наручники от цепи, так что ей пришлось как можно незаметнее поднять руки и, схватив заколку, она крепко сжала ее в руке, вознеся в этот раз мысленные благодарности Дину, научившему ее взламывать различные замки при помощи этого нехитрого приспособления.

Однако она не успела сделать и пару движений, как чья-то рука схватила ее и подтащила к себе, после чего Эмбер почувствовала острое лезвие ножа, прижимавшееся к ее шее, и узнала рукав бархатного платья Морганы.