Красновато-золотой свет волнами разошёлся по камню. Кесса завороженно глядела, как из-под присохшего ила проступает ещё не позеленевшая, красная, сочащаяся жаром медь. Корабль стоял на берегу, бортом уткнувшись в стену обрыва, сиригны-воздухоплаватели впускали на борт беженцев из Эхекатлана, бывший правитель Шуна стоял внизу, у трапа, и провожал их немигающим раскалённым взглядом. Длинный свёрток в его руках, как и сам он, не отбрасывал тени.

Глава 34. Ниркейол

- Хаэ-эй! – закричал Фрисс, чувствуя, как наколдованное течение выгибается под брёвнами плота, и он, провернувшись вокруг оси, мягко поворачивает к широкой горловине залива.

- Хай-е-е-е! – в два голоса заверещали белые крысы, подпрыгивая на панцире Двухвостки – им хотелось забраться на жерди, поддерживающие навес, но он неминуемо провалился бы, а с панциря, как им казалось, их очень плохо слышно. Фрисс потряс головой – в ушах звенело. Плот крутнулся ещё раз, и Речник схватился за шест, выискивая под плотом дно. Тростниковый стебель лишь взбаламутил ил – здесь, в устье двух рек, настоящее дно было куда глубже, чем видимое.

- Илкор ан Сарк! – Нецис, сброшенный сотрясением под бок к Двухвостке, поднялся и схватил второй шест. – Фрисс, нас несёт правильно – подожди, скоро отмель!

- Тут, внизу, один ил – Вайнег знает сколько локтей ила! – крикнул Фрисс, но услышал только шёпот. «К Вайнегу всех крыс! Зачем было орать?!» – он снова потряс головой и ткнул шестом в шаткую кочку. Плот дрогнул, прерывая кружение, и колдовской поток снова подхватил его и поволок вверх по широкой заиленной реке с мутной, почти чёрной водой. Речник облегчённо вздохнул и сел на панцирь Двухвостки. Флона, ни на что не обращая внимания, жевала пучок тростника – ей всё равно было, плыть вперёд головой, боком или хвостами.

В криках не было нужды – никто не выплывал навстречу им по древнему каналу, только почерневшие лепестки Гхольмы колыхались на воде. Место слияния трёх рек осталось позади, и вскоре плеск вод Икеви затих вдали. Киджитонгве тёк размеренно, ветер редко тревожил его гладь – только чёрные тени скользили под брёвнами плота, и иногда по воде расходились круги.

- Та-а, Киджитонгве… – Нецис, отложив шест, разглядывал пологие склоны. Из-под мохового покрова, пучков травы и цепких корней, выискивающих, куда впиться, ещё виднелись выщербленные и потрескавшиеся гранитные плиты. Фрисс подозревал, что они лежат и на дне – однажды шест, глубоко ушедший в воду, наткнулся на что-то твёрдое – но над ними много локтей ила. Огромные ветви, упавшие с низко склонённых деревьев, отяжелели, осели на дно, прогнили и набрали на себя груды водорослей и лиственного сора – и Речнику то и дело приходилось отталкивать плот от коварных островков и отмелей, перегородивших канал. Хорошо, что устье было широким – там и четырём таким плотам нашлось бы место…

- Довольно. Ваша очередь, – Фрисс бросил шест Призывателям и сел рядом с Некромантом. Алсаг с недовольным мявканьем перебрался на другой край плота – судёнышко едва выдерживало Двухвостку и троих путников и при любом резком движении начинало крениться.

- Каменная река! – зачарованно выдохнул Тингиша. Колдовское течение понемногу выдыхалось, и плот плыл всё медленнее, но назад не поворачивал – «каменная река» едва струилась.

- Не лень же было Нерси всё это рыть… – покачал головой Речник, разглядывая берега канала. Лианы и корни деревьев оплели их плотным ковром, палая листва – прикрыла, сверху вырос мох. На одной из прибрежных кочек Фрисс с омерзением разглядел белесую пупырчатую лепёшку с тонкими усиками.

- Тирикка! – крикнул он, швыряя молнию в склон. Мох задымился, белая слизь расплескалась по изъеденному камню. Речник, морщась, потёр ладонь. На тыльной её стороне ещё виднелись розовые пятна – следы недавних прижиганий.

- Та-а… – Нецис недовольно посмотрел на Речника. – Одиночные грибы не опасны, Фрисс. Опасаться следует скоплений – и тех спор, что уже осели на листьях. Хвала богам, в таком густом лесу им далеко не улететь…

Чёрная река лениво колыхалась в каменных берегах, Алсаг, разлёгшись на краю плота, пытался лапой поддеть тени, скользящие в глубине. Вода пахла гниющей листвой, лепестками Гхольмы и тиной. Крылатый силуэт мелькнул в просвете ветвей – и сгинул, и крысы, пропустившие его появление, с взволнованным верещанием бросились вверх по шестам.

- Крылатая тень! Водяной Стрелок, ты её видел? – глаза Кикоры возбуждённо блестели. – Тут очень опасное место – они летают тут стаями!

- Нельзя охотиться, если охота не объявлена, – распушил усы Тингиша, выпустив из лап шест. – Но если тени нападают, то можно. Но если мы убьём больше двух, то потеряем право охоты в том году. Укка-укка, это досадно…

Вдалеке, за деревьями, раздался пронзительный вопль Квэнгина, ему ответил второй, с громким визгом и треском ломаемых ветвей два демона сцепились и вместе рухнули в папоротники. Спустя мгновение папоротники снова заколыхались – Квэнгины, не оглядываясь, разлетелись в разные стороны, но долго ещё в берегах канала металось эхо их воплей.

Впереди упавшее дерево перегородило поток. Оно давно уже тут лежало – лианы оплели его, мох свисал прядями с позеленевшей коры. Ветки, опущенные к воде, ткнулись в плот и затрещали, но не подломились. Нецис жестом велел всем посторониться, поднимая вверх костяной нож. Обрубленные ветки повисли на плетёном пологе, и долго Фрисс вытряхивал их из циновки. Они не годились уже ни на что – сырость и плесень разъели древесину.

Течение, несущее плот вверх по руслу Киджитонгве, остановилось окончательно, зазевавшиеся крысы похватали шесты. Медленно, толчками, покачиваясь с края на край, плот пополз дальше. Чьи-то злые глаза сверкали над ним из ветвей, Фрисс видел край чёрного перепончатого крыла, но недолго, всего мгновение, – дальше навес спрятал Квэнгина от глаз путников.

- Ал-лииши, – прошептал Речник, погладив тёплую воду. – Странно это – река, вырытая людьми…

Тингиша, привстав на задние лапы, следил за его ладонью, и шевелил усами, неслышно повторяя заклятие. Фрисс покосился на него и отошёл от воды. Течение, набрав силу, помчалось дальше, выплёскивая на берег клочья тины.

- Мой черёд, – Нецис забрал у Кикоры шест и устроился у головы Двухвостки. Плот уже не цеплялся за берега и прибрежные коряги – его вынесло на середину реки, и Некромант вполглаза следил за проплывающими мимо островками. Фрисс развязал узел с припасами.

- Мрря? – Алсаг с надеждой посмотрел на флягу в его руке, Речник покачал головой.

- Одну каплю, не больше. Ты и так спишь всю дорогу…

- Мррф, – махнул хвостом хеск. – Тут жаррко и мокрро, что ещё делать рразумному существу?!

- Водяной Стрелок, – крыса пролезла под рукой Фрисса и уселась рядом с тюком, – как ты уговариваешь реки течь, куда нужно? Это, верно, очень сильные чары…

С дальнего края плота послышался громкий плеск, а затем – верещание. Алсаг, перелетев через шипы на спине Флоны, подцепил мокрую крысу лапой и вытолкнул из воды. Кикора отряхнулась и удивлённо взглянула на Речника.

- Наверное, это неправильное заклятие, – вздохнула она. – «Али-ийиши» или «Алийши»? На слух разобрать непросто…

Фрисс мигнул.

- Вам своей магии недостаточно? – нахмурился он.

Белые крысы переглянулись.

- Мы пока только ученики, – вполголоса сознался Тингиша, толкая в бок Кикору. – Она – послушница-Ксази, меня обучает сам почтенный Кьонгози, но магии у нас пока немного. Ты научишь нас, Водяной Стрелок? Мы за тебя присмотрим за плотом и покормим большого зверя…

Среди ветвей сердито взвизгнул Квэнгин, ещё двое заверещали с дальнего берега. Ширококрылые тени распластались над водой и сгинули в зарослях с воплями и треском. С огромного листа скатились багровые капли, и вода на миг покраснела.

- Та-а, илкор ан Ургул… – Нецис недовольно покачал головой и оглянулся на Фрисса. – Кому-то ночью придётся не спать. Слишком много Квэнгинов в этом лесу…

Ночь быстро опустилась на древний канал, и вдоль берегов загорелись белые огни. Чёрные листья извивались в воде, пёстро окрашенные «пасти» больших цветков покачивались у откоса, то всплывая, то уходя в ил. Фрисс, неосторожно поставивший в ногу, едва не упал в воду, когда невидимая, но ощутимая молния пронеслась от берега к берегу. Двухвостка сердито зарычала – ей тоже досталось. Крысы с оглушительным визгом взлетели на полог и теперь испуганно из-за него выглядывали.