Рыба, запечённая в листьях и набитая недозрелыми плодами Чинпы, была ещё горячей, но Фрисс не стал ждать – разломил её надвое и оторвал кусок того, что принял за лепёшку. Это был плод Мфенеси, пострадавший в огне – он запёкся прямо в дупле-хранилище, и его раскатали в блин.

- Что ты сделал, Нецис? – Фрисс посмотрел на свою перебинтованную ладонь и на такие же повязки на правой руке Некроманта. – Твоя кровь теперь во мне? Я в самом деле привёл волну, которая затопила весь огонь?

- Да, это была великая волна, – кивнул Нецис, на миг отрываясь от еды. – Я поделился силой с тобой, Фрисс. Я рад, что тебе от этого не было вреда…

Он покачал головой.

- Я даже не надеялся, что это получится, – хмыкнул он. – Такое давно ни у кого не получается. Только между Илриэйя та-Сарк, и то в редчайших случаях. А ты, Фрисс…

Речник фыркнул.

- Любишь же ты ставить опыты! Что же… если теперь я – отчасти ты, может, и в летучую мышь превращаться научусь?

- Воля богов, – Нецис отвернулся, скрывая усмешку. – Но ты… Я очень рад, Фрисс, что ты не прошёл мимо. Очень рад…

Деревья у залива приняли на себя самый сильный удар огня – и почернели от корней до нижних веток, их листья скукожились от жара. По нетронутым ветвям бегали крысы-Призыватели с ножами, и вниз то и дело валились огромные листы. Плотовщики вылавливали их, укладывали в стопки. Из-за деревьев раздавался перестук топоров. На обугленном настиле сидели Призыватели и приделывали отмытые от сажи лезвия к свежевыструганным древкам. Жители толпились вокруг, ожидая, когда инструмент будет готов. Те, кто послабее, трепали и мяли кору, плели циновки и сшивали из листьев накидки – некоторые уже оделись в листву, солнце поднималось всё выше и грозило обжечь спины не хуже огня, а своей одежды не было почти ни у кого. Плоты, ночью отогнанные от берега, снова сгрудились у корней, и жители копались в углях, извлекая из обломков уцелевшие наконечники копий, иголки и глиняные плошки. На дальнем конце залива, на холме, дымилось большое кострище, и люди вытаскивали из угля печёную рыбу. За ними чернели стены невысокой и довольно причудливой ступенчатой башни. В горах углей на её ступенях Фриссу почудилось что-то знакомое.

- Та-а! – Нецис остановился, выглядывая кого-то на плотах. – Истакети! Многое ли уцелело?

Седая женщина, сидящая на корнях и внимательно глядящая на тех, кто рылся в обломках, оглянулась на него и покачала головой.

- Мы остались без кораблей, Нецис. Весь Хианкайя выгорел – там теперь один камень.

На её плечах неподвижно лежала толстая полосатая змея. Фрисс удивлённо мигнул.

- Водяной Стрелок хочет посмотреть на то, что я уже видел, – сказал Некромант, склонив голову. Истакети тяжело поднялась с места, кивнула Речнику и пошла впереди, указывая дорогу.

- Хианкайя вспыхнул первым, – негромко рассказывала она по пути. – Будто он не каменный, а соломенный. Но он устоял… а тростниковые дома мы построим заново, раньше, чем пройдёт Маджива. Но корабли… теперь у Мвакидживе ни одной вакаахванчи. Будто мало было, что корабль Токезы достался мёртвым…

Истакети тяжело вздохнула. Фрисс молча смотрел на угли, недавно бывшие домами, и жителей, в повязках, с обгоревшими волосами и пузырями на руках.

- В Хианкайе они ночевали? – спросил Нецис.

- Как все странники, – отозвалась норси. – Корабль из Улгуша прилетел утром и улетел вечером, они, двое, остались. Те, кто спал в Хианкайе, умерли ночью…

Речник поёжился. Он видел на холме, у чёрной башни, что-то, прикрытое грудой листьев. Жители, пекущие рыбу, обходили груду стороной, опасливо на неё оглядываясь, и крыса с курильницей бродила вокруг, напевая что-то вполголоса.

- Водяной Стрелок! – пискнуло под ногами. На тропинке сидел небольшой Призыватель.

- Чего тебе? – неохотно остановился Речник. Крыса с испуганным писком скрылась под корнями.

- Вот он, – Истакети указала на плот, качающийся на волнах чуть поодаль от других. На нём лежало что-то продолговатое, прикрытое огромными листьями Арлакса.

Нецис спрыгнул на плот, смахивая листья, поманил к себе Речника. Фрисс опустился на прогоревший настил, разглядывая обугленное тело.

Это был человек – для крысы труп был крупноват – но больше ничего понять было невозможно. Плоть прогорела до костей, превратилась в хрупкий уголь и золу, кости почернели. Три обугленных древка, чудом не превратившихся в пепел, торчали из золы – маленькая стрела впилась в шею, две большие – в спину, пробив тело едва ли не насквозь. Речник притронулся к руке мертвеца – из-под пальцев потёк пепел.

- Уачедзи? – нахмурился Фрисс, растерянно оглядываясь. – Река моя Праматерь, как они сюда пролезли?! И никто их коатеками не обозвал и на жертвенник не поволок…

Любопытные жители, незаметно собравшиеся на берегу над плотом, смущённо уставились в воду. Истакети встретилась взглядом с Речником и едва заметно кивнула.

- Мы ничем тебя не обидели, Водяной Стрелок. Отрадно, что среди коатеков есть такие благородные, как ты. Но среди норси есть такие, что ужаснулись бы и худшие из коатеков. Этот… как ты назвал его?.. он был с побережья, бродячий торговец. С ним был человек из Улгуша – Мвесигва Токангоме, и ничего странного в них не было. Путники у нас живут в Хианкайе – в каменном доме, и они остались на ночь там. Сначала загорелся Хианкайя, потом они вышли и раскидали огонь по плотам. Этот шёл по правой тропе, второй – по левой. Когда люди увидели их и стали стрелять…

Истакети указала на обугленные кости.

- Раскидали огонь? – недоумённо посмотрел на неё Речник. – Огненные шары?

- Огненную жижу, – покачал головой Нецис. – Помнишь, как раз за разом разгорались угли?.. Истакети, далеко они? Можно взглянуть?

- Смотри, – южанка подозвала жителя, вполголоса что-то сказала ему, и вскоре перед Фриссом поставили плотно закрытый горшок. Речник поднял крышку – на дне лежали угли, но не успел он даже спросить, что это, как из горшка потянуло жаром. Огонь разгорался на мокрых холодных головешках, усиливаясь с каждым мгновением. Нецис прихлопнул его крышкой и вернул горшок жителям.

- Так она и разгорается, попав на свет, – сказал он. – Прогорит ещё не скоро. Что будете делать с ней?

- Разделим между домами, – пожала плечами Истакети. – Пусть горит так долго, как умеет. Будет у нас вместо огненных камней. Другой виры от них не получить…

Она посмотрела на обугленный труп поджигателя и поморщилась.

- Это человек с побережья, – Нецис прикрыл тело листьями. – Я хотел бы увидеть Мвесигву. Его нашли?

Жители переглянулись.

- Среди угля его нет, – покачала головой Истакети. – Мы собрали все плоты, были на всех тропах. В него стреляли, Кьен попала ему в шею, но яд ему не повредил… так же, как и этому. Он бежал к маленьким плотам, и если он не умер, то плывёт сейчас по реке. Те, кто искал плот Водяного Стрелка, не догнали его. Будь я им, я плыла бы очень-очень быстро.

- Побери его Джилан, – поморщился Фрисс. – Поплыл обратно в свой Улгуш? Нецис, это далеко?

- Много дней, – кивнул Некромант. – Между нами на берегу нет посёлков. Если не захочет поджечь сам лес, навредить никому не сможет.

Фрисс хотел спросить, отчего жители за ним не погнались, но осмотрелся вокруг и промолчал. Весь Мвакидживе лежал россыпью углей… Где найти время для погонь?!

- Скверно, – он покосился на труп. – Эти уачедзи – проклятие богов… Здесь, в городе, есть Ксази? Хотя бы один?

- Я – Ксази, – пробилась к плоту одна из крыс. – Много Ксази в этом городе. Ты скажешь что-то нам, Водяной Стрелок?

- Да, скажу, – хмуро посмотрел на него Речник. – Это по вашей части. Унгвана Токатукуфу уже знает, но до вас, я вижу, вести не дошли. Я расскажу о поджигателях, чтобы вы могли их распознавать.

При упоминании верховного жреца крыса вздрогнула – как и многие другие – и издала пронзительный вопль. Жители расступились, пропуская тех, кто сбегался к плоту. Фрисс сел на настил и покосился на воды Икеви – большая река едва виднелась за выходом из залива, и Речник слышал её тихий зов.