…Тёмно-зелёное небо развернулось над головой, и Речник даже не удивился – только покосился на прозрачный купол, прикрывший лабиринт запутанных коридоров, поднёс к глазам руку в зеленоватой перчатке, ощутил холод у виска и тяжесть древнего бластера в ладони. Шершавый одноцветный фрил ложился под ноги неслышно, запах горящей плоти, едва уловимый, становился всё сильнее. Фрисс нашёл взглядом уже знакомую раздвижную дверь и с силой налёг на неё. Стальная стена и люк со множеством засовов были всё там же – в двадцати шагах от него, за высокой ступенью, и клавиши тускло светились на стене, и двое сарматов – один в чёрном, другой в красном – стояли рядом.

«Душегубка,» – всплыло в голове Речника, и он невольно поёжился и прикинул на глаз расстояние от себя до бластера на поясе у сармата. Оружие привычно легло в ладонь Фрисса, он замер, осторожно оглядел коридор – нет, вроде никого, кроме этих двоих.

Сармат в красном небрежно ткнул в засиявшую клавишу и толкнул рычажок. Что-то глухо ударилось в стальную дверь с той стороны, Фрисс вздрогнул.

- Не тыркай, поломаешь, – буркнул Гедимин, смерив товарища недовольным взглядом. Речник прижался к стене, медленно поднимая бластер. «Только бы не зацепить,» – сердце забилось гулко и часто. «Только обезоружить…»

- Да ладно. Твои штуки не поломаешь, – сармат в красном упёрся рукой в дверь. Фрисс видел его правый бок, небрежно лежащую на поясе руку, серо-стальной приклад бластера.

«Спрошу, что там. Если этот не нападёт, Гедимин мне ответит,» – Фрисс коснулся кнопки на рукояти. «Здесь пахнет кровью. Нужно узнать…»

- Вот и наладили утилизацию макак, – сармат отодвинулся от двери, покосился на рычажок. Речник нажал на кнопку и отступил на шаг, чувствуя, как сердце проваливается в пятки.

Сармат негромко вскрикнул и качнулся вперёд, хватаясь за живот. Чёрная дыра зияла в боку, чуть выше пояса, луч скользнул над рукоятью бластера, раздробив сармату ладонь и пронизав его насквозь.

Глухо стонущее тело повалилось на Гедимина, Древний подхватил его, прижимая к себе. Речник запоздало содрогнулся и до боли вцепился зубами в ладонь, с ужасом глядя на умирающего. Гедимин повернулся к человеку, не отпуская раненого сармата – тот хрипел и мелко дрожал.

- Гедимин, я не хотел… это случайность! – Речник отшвырнул бластер и шагнул к сарматам, не сводя глаз с окаменевшего лица Гедимина. – Он не умрёт, я позову помощь… Я только…

Яркая алая вспышка полоснула по глазам. Фрисс качнулся назад и схватился за горло. Его пальцы нащупали дыру с рваными краями, сочащуюся чем-то липким. Сопло бластера в руке Гедимина снова вспыхнуло, и из-под ног Речника ушла земля. Он запрокинул голову, сквозь густеющий туман пытаясь разглядеть глаза сармата.

- Гедимин… – прошептал он, едва шевеля губами. – Как же так…

Чья-то тёплая ладонь легла ему на лоб. Фрисс открыл глаза и увидел в полумраке мерцающие зелёные глаза на золотистом лице.

- Арраск… – Фрисс мотнул головой, кое-как сел, судорожно схватился за горло – никакой раны там не было, и боль постепенно отступала. – Арраск, это я разбудил тебя?

- Я мало сплю, о Гвиса, – пожал плечами эльф, отходя от постели. – Но твой сон был не слишком спокоен.

- Это ничего, – пробормотал Речник и окинул комнату настороженным взглядом. Нецис спал, и чёрную рубаху не было видно из-под циновки, Алсаг, измученный зноем, растянулся посреди комнаты, на сквозняке, и беспокойно дёргал лапами. Тишину за окном нарушал только отдалённый, тихий, но весьма неприятный вой. «Войкс,» – поёжился Речник. «Чует кровь.»

- У тебя глаза того, кто только что видел смерть, – прошептал Арраск, заползая под одеяло. – Не поделишься своей тревогой?

- Это моя тревога, Арраск, – покачал головой Фрисс. – Мне о ней и думать.

«Он не узнал меня, наверное,» – Речник лёг, но никак не мог закрыть глаза. «И сам я себя не узнал бы. Кто знает, чьё у меня там лицо… Но эта дверь – нужно открыть её. Я увижу её снова, это уж точно. Как же её открыть…»

Фрисс уже успел забыть, как щекотно бывает, если засунуть за пазуху нетопыря, и теперь едва сдерживался от смеха. Двухвостка чинно брела прочь от ворот Хукуфаджаа, отгоняя слепней обоими хвостами и даже не оборачиваясь на призывный рёв куманов. Жёлтые ящеры на пастбищах вдоль опушки вели себя престранно – Фрисс никак не мог понять, дерутся они или спариваются, но происходило это у них шумно. Кажется, для куманов не было разницы между самками, самцами и проходящей мимо Двухвосткой… Речник выломал из плетня тяжёлую жердь и время от времени показывал её куманам, остужая их пыл. «Ведро воды сюда бы, так змеи слетятся,» – вздыхал он.

- Ксарна, а ты не можешь проломить стену? – Фрисс кивнул на строй колючих кустов. Даже Двухвостка ободралась бы до крови, вздумай она сунуться в этот кустарник, и Речник не взялся бы его рубить ни мечами, ни топором.

- Нам нужна не столько брешь в стене, – Нецис сощурился, разглядывая кусты, – сколько расчищенная тропа за ней. Без дороги по Великому Лесу очень тяжело идти. К воротам обычно ведут хорошие тропы… норси тоже не любят протискиваться по моховым зарослям. Но если тропы для нас закроются, я попробую пройти сквозь стену. Очень печально, Гвиса, что ты лишён способности к некой магии…

- Помню, – нахмурился Речник. – И Флона её лишена.

Лопатки Алсага странно задрожали, и Фрисс потянулся к его уху. Нецис удержал его руку и кивнул на вытоптанный клок поля у самой «стены». Куманов там не было – кто-то не прогнал их вовремя, и они съели траву до корней и изрыли землю, и теперь это пастбище пустовало.

Рыжая летучая мышь выбралась из-за пазухи Речника и неумело приземлилась на панцирь Двухвостки. Нецис, опасливо оглянувшись, коснулся её крыла.

- Благодарю, о Ксарна, – Арраск легко спрыгнул на дорогу. Золотистое свечение вокруг него потускнело при ярком солнце, но тень у эльфа так и не появилась.

- И тебе я благодарен, о Гвиса, – он прижал руку к груди и отступил на несколько шагов. – Это хорошее место. Едва ли мы успеем встретиться ещё раз, хоть мне и хотелось бы взглянуть на новую крепость Ноллорта – и мы к ней рано или поздно выйдем. Да не оставит вас Куэсальцин, владыка пламени, зажигающий огонь в крови живых! Что бы вы ни увидели – не бойтесь…

Земля дрогнула ещё раз, так, что качнулся плотно переплетённый кустарник, потом ещё и ещё раз. Горячий ветер взметнулся над полем, и Фрисс услышал тяжкий гул и шипение. Земля на пустом пастбище медленно расступалась, плавясь и вздуваясь пузырями, вверх взметнулся фонтан раскалённых брызг. Трещины поползли к дороге, и свет, идущий от них, из красного медленно превращался в серебристый. Флона всхрапнула и попятилась от сильного жара.

- Киу ну нэи лааш! – Арраск повернулся к путникам и вскинул руку в прощальном жесте. Трещина раскрылась прямо под его ногами – он не дрогнул, только радостно улыбнулся и скрестил руки на груди. Белое пламя взлетело высоко – даже зелёные листья вмиг почернели и скукожились – и Фрисс прикрыл глаза рукой. А в следующее мгновение земля уже смыкалась, гудя и содрогаясь, и серебряный свет тускнел.

- Хвала богам, что в город они вошли не вдвоём, – поёжился Некромант, убирая ладони с морды Двухвостки. – Но очень печально, что Альнаи так приняли наверху. Единственная надежда – что он не обозлился… и тот, кто с ним, не захочет вступиться.

- Им бы идти с нами, – вздохнул Речник. – Тогда наша затея не выглядела бы чистым безумием.

====== Часть 9 ======

Глава 24. Имлегьин

Ветер над заледеневшей равниной не стихал ни на миг, налетая то с востока, то с запада, – ему просторно было в широкой долине меж Хельскими Горами и зубчатой каменной стеной Кеула. Двойной полог закрывал повозку от ледяного дыхания, но огонёк жирника чувствовал ветер – и метался, норовя погаснуть. На дне чаши с жиром едва виднелся осколок серого кварца – «дымный камень», то, что должно было защитить путников надёжнее, чем лучники на крыше.

Речник Яцек отнял руки от огня, медленно стянул рукавицы и натёр пальцы жиром. Его кожа красна была от солмикской мази. Кесса покосилась на свои ладони – охра въелась в них намертво, размыла линии давней раскраски.