— Несколько лет назад две чудесные девушки — с Когтеврана и со Слизерина — придумали новую захватывающую игру. «A&B». Но! — Лили подняла руку, удерживая готовую прорваться волну голосов. — Не только они приняли участие в этой игре. Беата Спринклс и Эмили Паркер были нашими Робин Гудами. Они хотели действовать тайно, творить шалости и следить за тем, чтобы в школе было меньше тех, кого не по праву обидели или унизили. Но не всегда тот, кто придумал идею, может ее воплотить. Поэтому когда первое поколение A&B, если вы позволите мне так их называть, отошло на второй план, появилось второе.
Лица студентов были краснее лица самой Лили.
Все слушали жадно, затаив дыхание. И если приглядеться, можно было увидеть подобное выражение в глубине глаз преподавателей.
— Первым представителем второго поколения стал… Регулус Блэк!
Стол слизеринцев взорвался первым, не выдержав накала. Эмоции детей смешались, и никто и сам не мог разобрать, что же он чувствует — гордость, осуждение или просто изумление?
— Регулус первым написал письмо, предлагая A&B вернуться. И те в ответ предложили ему взять дело в свои руки. Он не был уверен в своих силах, но он принял эстафету и далее передал ее новым участникам. Может быть, он не присутствовал при всех шалостях, но он не раз помогал основным участникам.
Лили подождала, пока все немного успокоятся, чтобы продолжить. Она все еще избегала смотреть на Джеймса, у которого из раскрытого рта почти что свесилась ниточка слюны.
— Прежде чем я расскажу об основных участниках второго поколения A&B, позвольте мне сказать, кто помогал им в последний год. Это не займет много времени. Всего один человек. Всего один… преподаватель.
Теперь Лили рассказывала, выдерживая паузы, добавляя драматические нотки и немного играя на публику. Она действительно вошла во вкус.
— Итак… — Лили повернулась направо. — Прошу вас, профессор, встаньте!
Поднялась… Минерва МакГонагалл.
Секунда тишины.
— Нет! Быть этого не может! — громогласно проревел Джеймс, вскакивая со скамьи.
Его рев отлично сочетался с выражением лица Дамблдора, описать которое известными людям словами было решительно невозможно.
— Только не вы! — продолжал надрываться Джеймс.
МакГонагалл молчала и улыбалась, и в ее глазах тлели хитрые угольки бывшей гриффиндорки и охотницы квиддичной команды.
Поражены были абсолютно все. У многих были догадки о личности A&B, но подумать о том, что сама МакГонагалл будет помогать им!.. Это было немыслимо, обескураживающе… что и говорить, если сам Дамблдор до сих пор не смог свыкнуться с этой мыслью, судя по выражению его лица!
— Ну конечно, — пробормотал Ремус, — как бы еще они смогли выволочь ее кровать в Большой зал? Только с ее же помощью!
— Кто? — зал почти скандировал. — Кто основные участники?
Лили подняла руку. Власть над толпой. Удивительное ощущение, но увлекаться не стоит.
— Я прошу, — громогласно объявила она, — я прошу всех участников A&B подняться, чтобы вместе сотворить нашу общую подпись! В честь Хогвартса, в честь Беаты!
— Нашу? — прошептал Джеймс. — Она сказала нашу?
Регулус Блэк медленно направился к ступеням, над которыми стояла Лили. За ним на деревянных негнущихся ногах пошла Эмили. Она выглядела немало потрясенной происходящим и действовала больше по инерции.
Регулус, Эмили, МакГонагалл, Лили…
И вот они уже вчетвером стоят на своем импровизированном помосте.
Нарцисса конечно же не удержалась. Она не могла позволить себе, слизеринской королеве, просто подняться наверх вместе со всеми. Поэтому она дождалась, пока взгляды всех четверых, а затем и всего Хогвартса обратятся на слизеринский стол, и только потом — чинно поднялась со скамьи. Степень обожания, полыхавшего в глазах ее факультета, достигла своей верхней точки и успешно продолжила расти, перебивая рекорды один за одним.
Нарцисса изящно, придерживая мантию тонкой ручкой в браслете из белого золота, прошествовала вперед. Какими бы неприязненными ни были провожающие ее женские взгляды, зависти в них было больше. И нестерпимо сверкающее кольцо на правой руке, кольцо, подаренное в честь помолвки с Люциусом, делало Нарциссу еще более недосягаемой и прекрасной. Отсутствие ее короля ей нисколько не мешало.
И вот их стало уже пятеро.
Зал ожидал развития событий, но Лили продолжала молча смотреть на тот же самой слизеринский стол, словно говоря: «Ну же! Не бойся!»
— Ну же! Ты последнее наше звено, и без тебя мы не начнем! — не выдержала она.
И тогда из-за слизеринского стола поднялся третий и последний участник второго поколения A&B.
Северус Снейп.
Зал замер.
Многие откровенно думали, что Северус просто решил выскочить в туалет и конечно же выбрал неверный момент. Или он был возмущен происходящим и решил покинуть зал. Или… Да все что угодно, но только не это!
Но Северус пошел. Медленно, сгорбившись, сжавшись под своей мантией и опустив глаза, в которых было нестерпимо много ликования, он шел вперед, к помосту, на котором стояли люди, за два года ставшие очень известными в этой школе. Он шел, чтобы присоединиться к ним.
И пусть они в страшной ссоре с Лили.
И пусть он Пожиратель.
И пусть большая часть Хогвартса презирает его.
Сегодня он один из них! Сегодня он один из победителей!
У Джеймса был удар. Ремус с саркастичной улыбкой обмахивал его платочком, но рука Люпина тряслась. Он и сам не в силах был полностью осознать происходящее.
Лили? Догадаться было просто, поверить — сложнее. Нарцисса? Про нее им было известно давным-давно, и сама девушка не отрицала этого. МакГонагалл и Регулус? Не полноправные участники, а просто помощники, а это почти не считается. Но Северус?..
У Сириуса было такое выражение лица, как будто ему в лицо с размаху только что вылили ушат с фестральим навозом.
Марлин смотрела на Лили и только на Лили. В ее глазах сияло немое восхищение. Она чувствовала гордость не только за подругу — за всю женскую половину Хогвартса, которая смогла сделать парней. И черт побери, пусть среди этой половины и была Нарцисса, это нисколько не умаляло их победы.
— Теперь все здесь, — спокойно сказала Лили, обводя взглядом замерший, изумленный, пораженный и парализованный происходящим зал. — И я уверена, что и Беата, тоже сейчас здесь с нами.
Грусть тут же пробежала по лицам волшебников, смягчая их удивление и порождая целую гамму эмоций, среди которых был и гнев, и ярость, и простая человеческая любовь.
Лили вскинула палочку, тем самым подавая знак остальным. Все шестеро подняли палочки вслед за ней, приготовившись к произнесению заклинания.
Всего лишь за мгновение до ослепительной вспышки магии, за мгновение до того, как в воздух взвились семь разноцветных нитей, превращаясь в роскошную, насыщенную сине-зеленым аббревиатуру A&B, Лили все-таки не выдержала.
Ее лицо вспыхнуло и осветилось, как солнышко, хитрой улыбкой. И она звонко прокричала на весь зал:
— Мы сделали тебя, Джеймс Поттер! Я сделала тебя!
========== Глава XXXIII: Прощание ==========
Хогвартс
Они прощались.
Сгущались сливовые сумерки, на небе один за одним погасали цвета: карминные, малиновые, масляно-желтые, смородиновые… Было так свежо и сладко, что от этого нестерпимо хотелось жить.
Десятки крохотных фигур в черных мантиях усеяли берег, и каждый держал в руках зажженный бумажный фонарик. Каждый прощался со всеми и ни с кем.
Сириус смотрел вдаль, видя перед собой лишь уже размытый черный силуэт, слышал грубый смех и вдыхал крепкий запах табака и кожи. Его запах. Ее запах. Он держал в руках фонарик и чувствовал странную свободу от того, что все игры, войны, соревнования и соперничества для него закончены.
Ремус смотрел на трепещущее пламя свечи в своем фонарике и думал об Эмили, которая стояла рядом, и тени пугающе плясали в ее остекленевших глазах. Она выглядела как изломанная кукла, и в душе Ремуса не осталось ничего, что не болело бы за нее.