— Говорят, ты привел эту шавку, — Розье вытянул губы. – Ну, нашего новенького шпиона. Эйвери сейчас «курирует» его.

— Он может быть полезен, — ровно ответил Сириус, совершенно не понимая, о ком идет речь, но смутно припоминая недавнего спутника Люциуса, чье лицо было скрыто в полумраке.

— Мне даже и имя его произносить противно, — Нотт «мягко» выразил свое сомнение. – Но дело твое, Люциус.

К ним подошел Регулус, и у Блэка все внутри сжалось. Родной брат, тот самый любопытный звонкий мальчишка, был похож на тень самого себя. Черный костюм, равнодушные серые глаза и лицо, на котором не было и грамма эмоций. Это считалось достоинством.

— Люциус, — он коротко кивнул и пожал лже-Малфою руку. – Я восхищен тем, как ты держишься.

Регулус смотрел на Люциуса с уважением.

Еще никогда Блэку не было столь погано. Уж лучше бы он проглотил дюжину гнилых жаб, чем смотреть на то, как его младший брат пресмыкается перед Малфоем.

Когда все по второму кругу выразили Люциусу свое восхищение, отпустили пару мерзких шуточек про магглов и пригубили вина, пришло время сплетен.

— Вы слышали, — вдруг тихо-тихо произнес Розье. – Говорят, что Якоб не такой уж и чистокровный сынок Эйвери. Говорят, что если он отведает сего зелья, сваренного Снейпом, то двинется так же, как и все грязнокровки.

Все переглянулись, но никто не спешил подхватить обсуждение. Обвинение в грязнокровности было слишком серьезным, чтобы обсуждать это вот так.

Но каждый жаждал подробностей.

— У тебя есть аргументы, Даниэль? – Сириус с трудом вспомнил имя ублюдка и вовремя сообразил, что пора изогнуть бровь, как всегда делал Малфой, выражая презрение.

— Не знаю, — Розье пожал плечами, несколько смущенный такой реакцией. Но тут же ухмыльнулся: — Но если случайно зелье попадет к нему в руки, мы это сразу узнаем.

Все, как по команде, посмотрели на Люциуса, и Сириус понял, чего они ждут. Одобрения! Если Малфой не выскажет явного недовольства, сплетня наберет силу, а это явно было ему на руку.

— Случайно? – Сириус-Малфой хмыкнул, и все сразу расслабились.

— Ты же знаешь, как это бывает, — Розье позволил себе тонкую улыбку. – Капля там, капля здесь.

Все сразу заулыбались, кивая головами.

— Но Снейп уже работает над противоядием, разве не так? – Регулус оглядел «друзей».

— Работает, работает… — Покивал Мальсибер, поправляя золотой ролекс на руке. — Только вот у него ничего не выходит. Ведь зелье, что он сотворил, само по себе ядом не является. Сдается мне, Снейп просто тратит время впустую.

— Но он и не для своих его варит, — заметил Розье. – Как это не прискорбно. Все знают, что он хочет спасти грязнокровку Эванс.

— Точно. Ведь даже Лорд позволил ей остаться в живых. Невиданное дело! Говорят, это было что-то невероятное, Люциус? Ты же присутствовал при этом?

Сириус оглядел всех оценивающим взглядом, судорожно соображая на ходу. Информации было огромное количество, и ему приходилось одновременно анализировать сказанное, все запоминать, следить за собственными реакциями, а заодно и за снующими вокруг волшебниками.

— Да, это было крайне необычно, — деревянно ответил он, вызвав несколько удивленные взгляды. Он поджал губы и ледяным тоном произнес: — Я что, похож на сплетничающую девку? Или вы желаете представления в лицах?

Все сразу расслабились и согласно закивали головами.

— Прости нас, Люциус, — Регулус едва-едва улыбнулся. – Просто случай экстраординарный, мы все были очень заинтересованы, когда услышали.

— Когда вы удостоитесь чести присутствовать на собраниях Лорда, тогда и будете узнавать все из первых рук.

Мальсибер выглядел так, будто его щелкнули по носу. Даниэль напротив уважительно склонил голову, и Регулус повторил его маневр. Внезапно они все подобрались, отбрасывая с лиц лишние эмоции и почтительно склонили головы, но уже не перед Люциусом.

Сириус обернулся и едва не вскрикнул – его собственная мать смотрела на него колючими черными глазами и улыбалась.

Они никогда так не улыбалась ему, Сириусу, своему родному сыну, как сейчас – Малфою.

— Миссис Блэк, — Сириус чуть не сказал «Вальбурга». Он тоже склонил голову и поцеловал тонкую руку в перчатке.

Аромат излюбленных духов Вальбурги вызвал в нем тошноту. Он помнил и то, как она стегала его перчаткой по лицу за неподобающее поведение, и как кричала, кривя красивое лицо, и как заставляла таскать за собой ее тяжелые шубы, будто ее сын был домовиком. И каждый раз этот запах преследовал Сириуса.

С тех пор он ненавидел черные розы.

— Я довольна вами, Люциус, — из уст Вальбурги это прозвучало как неслыханная щедрость.

— Благодарю вас, мадам.

— Вы достойно держались, — она будто и не слышала его. – Вы истинный потомок своего отца.

Сириус знал эту улыбку. Мать всегда улыбалась так, когда лгала, но Малфою это не должно было быть понятно.

— А теперь мне пора, Люцис. Дела не ждут, — она не извинялась за свой ранний уезд, просто констатировала факт, тем самым снова и снова указывая Люциусу на его место.

Вот бы она удивилась, если бы знала, с кем разговаривает на самом деле!

Вальбурга улыбнулась снова и отвернулась.

— Собрание начнется через пятнадцать минут, Люциус, — к компании подошел Эйвери, провожая взглядом спину Вальбурги. Регулус, еще когда они с Сириусом разговаривали, часто смеялся над тем, с каким обожанием Эйвери смотрит на их мать. Едва ли он был в нее влюблен, но то, что дрочил – это точно.

— Я спущусь, — Сириус кивнул. – Прежде мне нужно подготовить кое-какие сведения.

Эта фраза, к счастью, не вызвала иных вопросов, и Сириус ретировался прочь. Каждый шаг давался с ощутимым трудом, ему казалось, будто все оборачиваются ему вслед и думают: «Мы знаем, кто ты. Мы просто выжидаем наиболее благоприятный момент для атаки».

Но нет, Сириус благополучно миновал залу, поднялся по лестнице и скрылся в длинном холе. Привалившись к холодной стене, он отдышался, только сейчас осознав, сколько сил у него забрал этот короткий разговор, и чуть не свалился в обморок.

— Пообщаешься с этими ряжеными девицами и сам таким же становишься, — тихо вымолвил он во тьму. Ехидничать все еще получалось.

Сириус с огромным облегчением нащупал мантию-невидимку на прежнем месте. Она была спрятана в нише за статуей изысканной девушки с жемчужным ожерельем в руках. Набросил ее на себя и устремился к лестнице, ведущей в подвалы. Оставалось только вернуться на кухню, проникнуть в погреб и исчезнуть в чернильной темноте апрельской ночи.

*

— Сукин сын, — тихо матерился Джеймс, прыгая то на одной ноге, то на другой. – Долбанный ублюдок.

Он засунул руки в карманы и пытался согреться и успокоиться. Малфой-мэнор горел теплыми зазывными огнями арочных окон, но, по мнению Джеймса, именно так и выглядит настоящая опасность – она таится за фасадом таких вот деланно дружелюбных домов.

Появившиеся на снегу следы он заметил не сразу, и Блэк, возникший прямо из воздуха, стал для Джеймса полной неожиданностью.

— Ах ты ж Мерлиновы трусы! – громко прошептал Джеймс, в последний момент сдержав крик.

— Это не трусы, это я, — Блэк выглядел хмурым и уставшим.

— Я вижу. Ну и как?

— Удивительное ощущение. Будто я засунул башку в банку со скорпионами. А ведь они называют себя семьей.

— Знаешь, что я мечтал сделать, пока торчал здесь, как замерзший бомж?

— Что?

— Вот это.

Джеймс размахнулся и врезал ничего неподозревающему Сириусу прямо в левый глаз. Блэк врезался спиной в сосну, помотал лохматой головой, приходя в себя, и немедленно бросился в атаку. Они покатились по снегу, позабыв про поместье Малфоя под самым боком. Будь здесь сейчас Лили, она бы обязательно молвила презрительно-обеспокоенное «Мальчишки!» и бросилась их разнимать.

Ничего эти глупые девчонки не понимают в хорошей драке.

Они молотили друг друга с нескрываемым удовольствием, лицо начало заплывать, костяшки болели, снег был повсюду — в зубах, глазах и под одеждой, но это было здорово. Как в детстве.