Северус лишь молча кивнул, теперь еще больше терзаемый сомнениями, но в его глазах блеснуло что-то, отдаленно напоминающее веру в себя, которую он, как ему казалось, давно уже утратил.

— Ну, вот и отлично. Психологический сеанс окончен, и теперь я наконец-то иду спать, а ты можешь подоставать еще кого-нибудь. Например вот Паркер любит выслушивать униженных и оскорбленных и давать им советы.

С этими словами груда одеял неуклюже поднялась и, покачиваясь, двинулась по направлению к слизеринским спальням. Чудом не опрокинув массивный подсвечник, перевитый искусно вылепленным серпентом, она скрылась за поворотом, оставив Северуса сидеть в глубоких раздумьях перед почти уже погасшим камином.

***

Совятня, час ночи

Девушка, плотно закутавшись в черную мантию и вязаный длинный шарф, стояла возле узкого окна, напряженно вглядываясь в темноту и барабаня пальцами по запыленному подоконнику. Небо было чистым, глубоким и пугающе черным с поблескивающими точечками звезд. Луна, меланхолично взиравшая с небосвода, уже пошла на убыль. Наконец, на горизонте появилась небольшая темная точка, она росла по мере приближения и вот — уже стала достаточно различима, чтобы опознать в ней большую сову с темным опереньем.

Птица устало приземлилась на подоконник, почти на руки девушки, благодарно ухнула, получив свою заслуженную порцию лакомства и, дав отвязать от своей лапы светлый тонкий конверт, тут же взлетела на ближайшую жердочку и с наслаждением прикрыла глаза.

Девушка достала из-за пазухи волшебную палочку и, не скрывая своего нетерпения, постучала по конверту в определенном ритме, произнося заклинание-пароль. Письмо с шелестом вылетело из конверта и развернулось. Быстро пробежав глазами по сине-зеленым строчкам, слабо мерцающим в лунном свете, ночная гостья совятни тихо прошептала “Инсендио!”, и письмо вместе с конвертом, быстро схватившись огнем, через секунду опало на пол обугленными кусочками. Подувший ветерок тут же разогнал их по углам совятни.

Девушка довольно ухмыльнулась, убирая палочку и отряхивая руки. Строчки все еще стояли перед глазами:

“Все готово. Люциус Малфой получит свой урок хороших манер, но стоит выждать немного времени, дабы усыпить его бдительность. Все должно произойти неожиданно и эффектно.

Насчет “великолепной четверки” — есть пара идей, но нужно дать им шанс сделать ответный выстрел, иначе — не интересно.

Что ж… Игра началась!”

В весьма приподнятом положении духа, она неторопливо направилась вниз по лестнице, усмехаясь про себя и уже предвкушая скорое приключение.

========== Глава VI: Обнаженная Правда ==========

Спустя две недели после их первой отработки за этот семестр (и как не уставала мрачно повторять Паркер — последней за эту жизнь), Беата Спринклс в буквальном смысле лезла на стену. Неусидчивая и вечно скучающая слизеринка обнаружила в маггловской газете, которую ей подсунула Эмили, статью о странных людях, называющих себя альпинистами. И эти чудаки находили весь смысл своей жизни в том, чтобы медленно ползти вверх по отвесной поверхности, обвязавшись веревками так, словно кто-то весь день практиковал на них Инкарцеро.

— А чем, по-твоему, квиддич лучше? — задумчиво вопрошала когтевранка, насмешливо наблюдая, как ее подруга пытается взобраться по стене до ближайшего окна, дабы показать язык первокурсникам, скучающим на Истории Магии в кабинете на втором этаже.

— Тем, Паркер… что люди… издревле хотели… научиться… летать… а, не… прилепляться к стенам, — выдала наконец запыхавшаяся Беата, чудом удерживаясь на стене на высоте примерно четырех метров.

Вчера вечером она самостоятельно наведалась в Запретный Лес, где безжалостно обкромсала пару подходящих толстых веток, соорудив из них некое подобие колышков. А утром также самозабвенно накладывала на них Прилепляющие Чары во всех мыслимых и немыслимых вариациях. Теперь деревяшки приклеивались к стене так, что Беате стоило неимоверных усилий отодрать их обратно, дабы передвинуть на десяток сантиметров повыше.

— А по тебе и не скажешь…. — хихикнув, протянула Эмили. — О! Сейчас Блэк составит тебе компанию.

— В каком это смысле?

— А он тоже лезет по стене, только в противоположном тебе направлении. Еще пара секунд и вы сможете поздороваться друг с другом.

Далее раздался визг Беаты, несколько нецензурный отзыв Блэка о ненормальных слизеринках, которые подозрительно часто стали встречаться на его пути, и глухой треск веток, проломившихся под тяжестью двух незадавшихся покорителей высот.

— Блэк! Я уже почти достигла цели!

— Ты?! Да тебе еще ползти и ползти! — праведно возмутился растрепанный гриффиндорец, не интересуясь, впрочем, а что же конкретно являлось этой самой “целью”.

— Я открою тебе секрет, Спринклс, — шепотом продолжил он, — волшебники уже давно изобрели метлы. И ты всегда можешь попросить кого-нибудь показать тебе, как они действуют…

— Блэк, ты сам-то хоть раз в жизни метлу в руках держал? Или это ниже твоего аристократического достоинства?

— Вы заткнетесь или нет? Всех учителей переполошите, — несколько нервно произнесла Паркер, все еще вспоминая свою недавнюю отработку. Впрочем, она не смогла сдержать смех, наблюдая за тем, как ее подруга и Блэк выползают из кустов, помятые и злые.

— Паркер! Снова ты?! — Блэк, отряхиваясь, подошел поближе. — И вообще — почему вы обе здесь, а не в Хогсмиде?

— Беата сказала, что за четыре года она обошла весь Хогсмид вдоль и поперек, и ничего интересного она там не обнаружит, а падать со стены ей, по-видимому, в новинку.

— А по-моему, судя по ней, она делает это ежедневно.

— На себя посмотри!

— А что я? Это была вынужденная жертва. Нас с Джеймсом наказали…— печально протянул Блэк. — И Филч теперь бродит за портретным проемом, чтобы ни в коем случае не дать нам выйти. Кстати, где Сохатый? Он лез за мной следом.

Блэк оглянулся как раз вовремя, чтобы запечатлеть в своей памяти грациозный полет Джеймса Поттера вниз головой, так некстати зацепившегося на полпути к земле за оставленный Беатой колышек. Через пару мгновений взъерошенный парень смог, наконец, подняться с земли, костеря Филча и МакГонагалл за то, что они заперли его метлу, и ему пришлось спускаться таким нетрадиционным способом.

— Паркер, почему от тебя опять пахнет лилиями?! – совершенно неожиданно произнес Сириус, крайне возмущенно морщась и настороженно принюхиваясь к девушке.

Подруги с интересом переглянулись.

— Что ты имеешь в виду, Блэк? — Паркер уставилась на парня, как на крайне заинтересовавший ее опытный образец. Тот лишь опасливо попятился.

— Я имею в виду, что этот запах… В общем, я почувствовал его еще тогда, в классе Трансфигурации.

— И?…

— И он очень странный. В смысле, он воздействует как-то странно на мою голову.

Спринклс только усмехнулась, закатив глаза и пробормотав что-то вроде: “Было бы на что воздействовать”. Эмили только недовольно отмахнулась от нее и подошла к Блэку поближе.

— Воздействует? Каким образом? И как ты относишься к лилиям, Сириус? – еще более заинтересованно спросила она. — Ты их любишь? Ненавидишь? Выращиваешь?

— Никак я к ним не отношусь! И уж тем более не выращиваю! — возмутился Блэк, но, заметив пытливый взгляд когтевранки, он обреченно вздохнул и, пожав плечами, все-таки ответил: — Я не имею ничего против лилий, если честно… Но у них очень своеобразный запах: первую пару секунд кажется, что нет на свете прекраснее аромата, а потом ты начинаешь задыхаться от удушья. И, что самое удивительное, будто мазохист, никогда не упустишь возможности вдохнуть этот запах снова. Не люблю лилии.

— Интересно… — Эмили о чем-то глубоко задумалась.

— А с чего тебе это вдруг стало интересно, Паркер?

— Это все АВ, — ответила за подругу Беата. — В прошлом году, как вы, наверное, помните, он опоил весь мой факультет приворотным зельем, оказавшимся на поверку куда более стойким, нежели амортенция. Мэл заинтересовалась продолжительным эффектом и взяла мою кровь на анализ.