— Мы на месте, мисс Спринклс, — сказал Дингл, вырывая Блэка из размышлений. Пес проворно нырнул в ближайшие кусты и затаился. — Умеете обращаться с холодным оружием?

— Не особенно, — передернула плечами Беата. — Да и мне это ни к чему.

— Боевой навык никогда не помешает, — покачал головой Дингл, но дальше спорить не стал. Его ученики вытащили мечи из ножен, приняв размахивать ими якобы для разминки перед боем, но стушевались под взглядом старшего товарища и скромно уселись на землю.

— Сколько еще до полнолуния? — пробасил рядом новый незнакомый голос. Дингл дернулся, а двое его помощников тут же схватились за луки.

Говоривший оказался плотным тяжеловесным мужчиной, с хмурым лицом, выступающими надбровными дугами и полными губами. Серые льдистые глаза смотрели на Дингла прямо и без утайки, ожидая ответа. На плечи человека была накинута большая мохнатая шуба бурого цвета — так делали все анимаги: надевали на себя одежду из натуральных материалов, чтобы при превращении она не терялась и не рвалась.

— Господин Медведь? Сходство поразительное, — усмехнулся Дингл. — Ждать еще с полчаса осталось, а потом нам всем будет не до скуки.

— Мы рассчитываем на вас, — раздалось низкое грудное контральто за спиной мракоборца.

Из темноты в свет маячка вышла изящная девушка. Удивительно тонкая и хрупкая, с болезненно светлой, почти белой кожей, она ступила в круг света и тряхнула нестерпимо рыжей гривой волос. Казалось, в ночи разгорелся живой непокорный огонь, обжигающий пальцы и ловко ускользающий от любого прикосновения. Оранжевая лисья шкурка, накинутая на плечи гостьи, отливала солнечной рыжиной.

— Госпожа Лисица, — с пониманием улыбнулся Дингл. — Будьте уверены, мы не подведем вас.

Его молодые помощники сглотнули, во все глаза пялясь на красавицу, и только старый опытный мракоборец справился с собой почти мгновенно, почуяв магическое воздействие.

Блэк очнулся, лишь когда понял, что почти вышел из кустов прямо на свет, завлеченный удивительной красотой незнакомой волшебницы. Насколько же могла быть прекрасной Беата, если бы вся магия семьи была бы доступна для нее? Сириус нехотя вернулся на свой пост, ненароком подумав, что даже Гвендолин, отнюдь немолодая волшебница, обладала какой-то живой, неповторимой красотой, которую не смогла уничтожить и старость.

— Вы презираете нас? — с интересом спросил Дингл — его не столько волновал ответ, сколько сам разговор со столь любопытными колдунами.

— А как еще относиться к тем, кто отказался от крыльев и решил уподобиться свиньям, закопавшись в грязь и не высовывая морды из корыта? — насмешливо ответила Лиса. Ее синие глаза сверкнули, обдав мракоборцев обжигающим холодом.

— Прекрати фонить, — неожиданно буркнула Беата, обустроившаяся на земле спиной ко всем присутствующим.

— Прошу прощения? — Лиса изогнула бровь, чуть повернув голову в сторону родственницы.

— Прекрати их очаровывать. Это не смешно и крайне глупо. Особенно сейчас, перед боем. — Беата наконец-то повернулась, исподлобья взглянув на Лису. Та посмотрела в ответ, как смотрит белоснежный лебедь на вымазанного в земле барсука.

— Я лишь пытаюсь немного вдохновить их перед битвой, — с ноткой надменности ответила Лиса.

— Чтобы им было за кого драться, да? — хмыкнула Беата. — Ты не меняешься, сестренка.

— Взаимно, — Лиса вскинула голову и отошла от Беаты на внушительное расстояние.

«Сестренка?!» — чуть не взвыл Блэк.

— Прекратите обе, — рыкнул Медведь. — Сейчас не время ссориться.

— Ты тоже не меняешься, братик, — хором ответили Беата и Лиса и тут же фыркнули, не желая хоть в чем-то быть похожими друг на дружку.

«Братик?!»

— Давайте просто помолчим, — примирительно произнес Дингл, со скупой улыбкой наблюдая за природными колдунами. Его глаза поблескивали, но более ничем он своего интереса не выдавал. — Ночь длинна.

***

Слизеринские гостиные, за полчаса до полнолуния

В слизеринской спальне было мертвенно тихо и зябко. Нарцисса куталась в теплое бархатное покрывало, богато расшитое серебром и изумрудной крошкой, и что-то бормотала во сне. Лампады на стенах горели ровным зеленым пламенем, не согревая комнату и не привнося в нее никакого уюта. Женщины древнего благородного рода Блэк спали в своих портретах, откинувшись в старинных резных креслах и накрыв ноги пледом, все как одна — зеленым.

Огонь в лампадах на мгновение затрепетал, вызвав недовольное бормотание одной из Блэк, и снова загорел спокойно и ровно. Человек, проникший в комнату, мягко прошелся по ворсистому белому ковру, склонился над Нарциссой и невесомо пробежался длинными пальцами по теплой щеке девушки. Он сам не знал, зачем это делает, но позволил себе поддаться секундному порыву.

— Что?.. — сонно пробормотала Нарцисса, неосознанно потянувшись за новым прикосновением. — Люциус?.. — она улыбнулась уголками губ, все еще не открывая глаз.

— Угадала, — произнес над Нарциссой привычно равнодушный, с толикой надменности, голос.

Нарцисса шумно вздохнула, сонно приоткрыла веки, пытаясь сфокусировать взгляд и через мгновение рванулась прочь с кровати.

— Люциус?! — не своим голосом выдала она, более-менее разглядев гостя. — Что ты здесь делаешь?

Люциус со все той же надменной усмешкой наблюдал, как Нарцисса постепенно успокаивается и берет под контроль эмоции. Ее взволнованное лицо разглаживалось, каменея и все больше становясь похожим на привычную маску.

— По какому праву, Люциус? — абсолютно ровно и презрительно выдала она под конец, глядя на Люциуса без страха, только лишь впиваясь в него колким, раздраженным взглядом. Метаморфоза была настолько невероятной, что Люциус не удержался от восхищенного смешка.

— Я рассчитываю на благосклонность и милосердие моей невесты, — Люциус чуть склонил голову, скупо улыбнувшись.

— Вы желаете слишком много, сударь, — в тон ему ответила Нарцисса. Она оценила ситуацию и без труда переняла правила игры. — А если серьезно, к чему подобные меры, Люциус? Зачем врываться ко мне посреди ночи?

— Только в твою комнату ведет потайной ход из Хогсмида, — хмыкнул Люциус, изящно усаживаясь в мягкое кресло-пуф и закидывая ногу за ногу. — По крайней мере, из тех, что знаю я.

— Вот как? — Нарцисса изогнула бровь. — Тот самый, который ты использовал, когда решил воспользоваться моей беспомощностью в период своей… половой несдержанности?

Люциус прикрыл глаза, едва слышно выдохнув. Нарцисса не переставала напоминать ему о том совершенно необъяснимом эпизоде, когда он якобы пробрался в спальню Циссы и потребовал от нее «удовлетворения своих физических намерений». Люциус помнил все очень смутно: запомнил он только стремительную пробежку по Большому залу, отлеживание в Больничном крыле и сладкую месть Блэку, который в последствие возлежал на соседней больничной койке и матерился не переставая.

Люциус был уверен, что где-то между «удовлетворением физических намерений» и Больничным крылом мелькали слова «Беата», «заговор» и «месть», но доказательствами не располагал. Пока.

— К чему было меня будить, Люциус? — Нарцисса потянулась, ненароком оголяя алебастровое плечико, с которого мягко соскользнула шелковая накидка. Малфой одарил девушку равнодушным взглядом и ядовито улыбнулся.

— Мы заключили сделку, моя дорогая.

— Это не может подождать до утра? — капризно спросила Нарцисса. Она словно бы невзначай откинула одеяло, открывая длинные худые ноги с накрашенными лазурным лаком ногтями.

Очень наглая и неприкрытая провокация, непозволительная для девушки из благородного рода.

— Нет, Цисса. Не может, — отрезал Люциус, и по его тону Блэк поняла, что перегнула палку.

— Что ты хочешь знать? — она вздохнула, ее тон стал деловитым.

— Немного вводной информации и только. Например, что происходит в школе после моего ухода? Мародеры замышляют что-либо, о чем я должен знать?

— Твои вопросы не конкретны.

— Вполне конкретны, если ты, дорогая, располагаешь мозгом, — ровно ответил Люциус, но в глазах его мелькнуло раздражение.