Лили, озираясь по сторонам и отмахиваясь от подбежавших колдомедиков, жадно искала глазами в толпе всколоченную черную макушку. Черноволосую комету, несущуюся на нее с противоположной стороны, она заметила не сразу.

— Лили! — до хрипа кричала комета и бежала вперед. — Лили!

На секунду ей стало страшно от того, что случится, если Поттер врежется в нее, но тот затормозил так резко, что последние несколько метров проехал на коленях. Эванс протянула к нему руки, чувствуя, как к горлу подступают слезы, попыталась подняться, но только рухнула в объятья Джеймса.

— Лили, Лили, Лили, — исступленно повторял он и целовал ее лицо.

Лили жмурилась, чувствуя, как по лицу градом стекают слезы, и счастливо улыбалась, беспорядочно гладя Джеймса по спине.

— Джеймс, — прошептала она и уткнулась Поттеру в плечо. — Господи, Джеймс, как я испугалась за тебя…

Они застыли в неудобной позе, не желая отрываться друг от друга, и мракоборцы не решились их разнимать. МакГонагалл, стоящая в стороне, улыбалась дрожащими губами и сердито смахивала с глаз выступившие слезы.

— Точно, — раздалось рядом ворчание Блэка. — А друг пусть сдохнет. Кому он вообще нужен?

— Ты здоровый кобель, — вскинул голову Джеймс, находя очертания лица Сириуса. — Я ж не мамочка — за тобой бегать, — и снова уткнулся в волосы Лили, пахнущее солнцем и теплом.

В голосе обоих слышалась тщательно скрываемая радость. Одно дело Лили, ее можно было обнимать и шептать ей на ухо всякие счастливые глупости. Другое дело Блэк. Как бы отчаянно не волновались они друг за друга, оба знали, что никогда не покажут этого.

Над ухом Поттера ожесточенно выругалась Беата. Она смотрела куда-то поверх Лили и Джеймса, и взгляд ее полнился ужасом. Эванс повернула голову вслед за Беатой и испуганно охнула.

— Что там, Лили? Что? — Джеймс щурился, но видел только неясные пятна вдалеке.

Вой, раздавшийся с улицы, подтвердил худшие предположения Джеймса.

Оборотень.

В своей боевой форме.

Посреди бела дня.

Десятки заклинаний тут же врезались в тело зверя. Палили все — и перенервничавшие ученики, и сосредоточенные мракоборцы, и даже преподаватели. Зверь взвыл еще раз, но как-то пронзительно и тоскливо, и тяжело рухнул в дорожную пыль. А взволнованные люди продолжали посылать заклинания в оборотня, ничего не видя и не понимая от ужаса.

«Ремус», — одними губами произнесла Лили, с ужасом взглянув на Джеймса и кивнула.

Поттер с Блэком переглянулись и, не сговариваясь, бросились к тому месту, где упал серый волк.

Беата Спринклс на секунду нахмурилась и вздрогнула от пришедшего в ее голову осознания.

— Это же… — начала она, неверяще взглянув на Лили. Та только с сочувствием кивнула.

***

Профессор МакГонагалл была в ярости. Все произошедшие события буквально меркли перед тем, что Альбус Дамблдор, этот старый хр… хитрый манипулятор, посмел скрыть от нее болезнь ее собственного студента — Ремуса Люпина! И умудрился скрывать ее долгих шесть с половиной лет.

Джеймс Поттер и Сириус Блэк, ринувшиеся на помощь другу, были тут же повязаны мракоборцами за подозрение в «содействии». Оба вырывались, кричали, размахивали палочками и требовали Дамблдора сию же секунду. Но директор был по горло занят укреплением обороны Хогвартса и защитой оставшихся в замке учеников. Поэтому профессор МакГонагалл выступила в качестве переговоров между своими студентами и мракоборцами, и открывшаяся правда совершенно не пришлась ей по вкусу.

С сотрудниками министерства они сошлись на том, что Ремус Люпин будет незамедлительно доставлен в Больничное Крыло Хогвартса. Выбор был не так уж и велик — либо в замок, либо в больницу Святого Мунго. Но больница была переполнена — нападения Пожирателей Смерти вспыхивали словно пожар по всему Лондону. Громили всё — и маггловские, и магические кварталы, и коек в Мунго на всех не хватало.

— Но там же дети! — возмущалась высохшая, худая колдунья, чье лицо было обильно испещрено морщинами. Она сердито заматывала бинтом руку какого-то когтевранца. — Как вы можете отправить оборотня в Хогвартс?!

Все близстоящие ученики напряженно вслушивались в беседу, пытаясь понять, кого имеет в виду ведунья. Многие слышали тот крик Снейпа об оборотне, а теперь и воочию убедились в его существовании, но мало кто запомнил имя, да и те путались и сомневались.

МакГонагалл в ответ лишь поджала губы, собираясь в который раз разразиться гневной тирадой в защиту Ремуса, но ее опередил низкий басовитый голос.

— Мистер Л… Этот ученик провел в Хогвартсе шесть с половиной лет, — размеренно произнес молодой мракоборец Кингсли Шелбот и строго посмотрел на подслушивающих студентов. — Его присутствие в Мунго может вызвать панику как у больных, так и у самого студента из-за резкой перемены обстановки. А учитывая, что полнолуние наступит завтра ночью… Я полагаю, мисс Гримлс, в родной школе ему будет гораздо легче. Если за все эти годы по его вине не пострадало ни одного студента, мы можем довериться этому ученику и профессору Дамблдору.

Джеймс и Сириус только мрачно переглянулись, вспоминая, что один пострадавший все же был. И была бы воля Блэка, он бы отправил Снейпа в пасть к оборотню, не задумываясь.

— Дальнейшее разбирательство мы проведем… — продолжил Шелбот, но его прервал громогласный голос, словно молот опустившийся на всех собравшихся.

Голос лился сверху, оттуда, где закрывая собой солнце, зловеще скалясь в зеленых клубах дыма, висела черная метка. Ученики зашептались, жмясь друг к другу и сжимая в руках волшебные палочки. Страх уступил место усталости и запоздалой злобе, и каждый сейчас был готов разорвать на части любого Пожирателя, чего бы это ему не стоило.

— Война началась, — молвил голос с неба. — Те, кто осквернил чистую кровь, будут наказаны. Те, кто посмел посягнуть на таинства, доступные лишь истинным чистокровным волшебникам, будут истреблены. Те, кто сохранил свою честь и приверженность правой стороне, будут вознаграждены. Сейчас вы можете сделать выбор — со мной вы или против меня. Пощады не будет. Милосердия не будет. Жалости не будет. — Слова падали с неба, словно полновесные камни, впечатываясь в сознание слушателей с каждым новым предложением.

— Я Лорд Волан-де-Морт! — громко произнес голос. — И я даю вам сутки на размышление. По истечение этого времени обратного пути не будет. Если вы желаете выбрать жалкую смерть среди ничтожеств, подобных вам, забывших свои корни и свою кровь — это ваше право. Но если вы желаете оказаться на стороне правого, на стороне победителя, я буду ждать вас!

— Интересно, — вдруг нехорошо протянул Сириус, — где был Люциус все это время? Я не видел ублюдка на протяжении всей схватки, но в школьном автобусе он был.

— Надеюсь, его сожрали, — ответил Джеймс, одной рукой обнимая закутанную в плед Лили.

— А где Паркер? — вдруг спросила Эванс. — Она ведь тоже… магглорожденная.

— Там, — невнятно махнула рукой Спринклс.

Слизеринка выглядела ужасно, но еще ужаснее выглядели колдомедики, которые пытались ее перевязать. Беата сообщила им в весьма нелестных выражениях, что шрамы украшают воина, и она отказывается сидеть в стороне с градусом в глотке. Поэтому последующие полчаса Сириус держал Беату в охапке, пока целители приводили ее в более-менее адекватный вид. Спринклс вырывалась и материлась, обещая обречь Блэка на нескончаемые муки, на что тот резонно ответил, что он уже и так общается со Спринклс, и что может быть еще хуже?

Под конец выяснилось, что Беата, видите ли, боится боли, а потому предпочитает ходить с открытыми ранами хоть до второго пришествия, лишь бы никто не прикасался к ним со своими «мерзкими жгучими лекарствами».

— Она жива? — осторожно спросила Лили, пытаясь разглядеть Эмили вдалеке.

— А ты думаешь, что если бы она подохла, я сейчас сидела бы здесь такая спокойная и благожелательная? — подняв бровь, спросила Спринклс.

— Мы отправляемся в Хогвартс, — к друзьям подошел измотанный Питер, вытирая со лба кровь по полам с гарью. Он помогал колдомедикам ухаживать за больными, отчего выглядел не лучше самих раненных. — В Мунго отправили всех самых безнадежных, а для остальных Хогвартс на данный момент представляется министерству наиболее защищенным местом. Лондон, очевидно, проверку не прошел.