====== Глава 33 ======

Ник проспал трое суток подряд. Впрочем, как и все, кто был в замке эти семь дней. Ричарда рядом не было, видимо уже проснулся. Омега встал и тихо подошел к окну. На месте лугов и травы остались только выжженная до черноты земля и уродливые огромные ямы. Стены все обуглились кое-где все еще виднелась запекшаяся кровь. Омега закрыл глаза, прислушался. И не услышал ничего. Невозможно поверить, что такая тишина вообще может существовать после такой войны. Но тишина была. Солнце светило во всю свою мощь. На небе ни облачка. Ветерок доносил пока что еще робкое пение только начавших возвращаться птиц. Во внутреннем дворе никого не было. Никто не выгонял скот на пастбища, не слышно было мерного стука молота об наковальню. Ничего этого не было. Кузница все-таки сгорела до тла, скот на пастбищах погиб, как и урожай, а те животные, что остались в живых, питались в общем хлеву. Потому что травы сейчас нигде не было на пару десятков миль вокруг. Омега оделся и спустился вниз. Все подсвечники, картины, стулья и прочая малогабаритная мебель валялись на полу. Ее еще никто не успел поднять. Переступая через ножки столиков и стульев, парень спустился в столовую, в которой сейчас тоже не оказалось мебели. Пол был весь в грязи и копоти. Рисунка ковра не разобрать. На единственном стуле сидел Ричард и уплетал каравай хлеба, запивая молоком из кувшина. – Доброе утро, – тихо прошептал Ник. Горло саднило и говорить было больно. Несмотря на это альфа его услышал. – И тебе доброе утро, – ласково улыбнулся он. Ник подошел ближе и мужчина усадил его к себе на колени. Парень прижался щекой к щеке любимого и обнял его за шею. Рик разломил каравай пополам и одну часть дал Нику. Тот кивнул и стал лениво жевать еще теплый хлеб. В полной тишине супруги съели свой завтрак. А затем так и остались сидеть, не говоря ни слова и не двигаясь. Рик слегка поглаживал притихшего омегу по спине. – Ты как? – ласково спросил он. – Устал, – прошептал омега. – Пойдешь еще поспишь? – Не сейчас. – Хорошо. – Что произошло, пока я спал? – Ничего особенного. Король подписал мирный договор с соседями. Они нам теперь такую дань будут выплачивать, что денег на содержание армии не останется. Деревня сгорела. Западная стена все-таки рухнула, зато нам открывается прекрасный вид на долину. Может так и оставим? – Надо подумать, – протянул Ник, пряча лицо где-то на шее у мужа. – Ты чего? – тихо спросил Рик, мягко разворачивая лицо Ника к себе. Серо-зеленые глаза были до краев наполнены слезами, – Ники, ну что ты... Любовь моя... – Но омега только головой замотал и уткнулся в плечо альфе, – Видимо правду говорят, что женщины и омеги переживают уже после того, как неприятность случилась, – прошептал Рик в маленькое ушко. – Если б ты только знал...Я не могу поверить, что все закончилось. Что ты живой...и я ...живой. – А могло быть иначе? Я намерен всю жизнь выводить тебя из себя, завтракать с тобой, спать, заниматься любовью, растить детей. Никакая война этому помешать не сможет. – Ты прав, – забавно шмыгнул носом парень, – В конце концов, никто не сможет забрать тебя у меня. И чего я так разнервничался? – пошутил Ник. – Не знаю, – протянул Рик и осторожно поцеловал омегу. Когда поцелуй прервался, Ник встал с колен и изъявил желание пройтись. Ричард его в этом намерении поддержал, и они вышли во двор. Ник посмотрел в сторону рухнувшей стены. Вид и вправду был фантастическим. Где-то далеко-далеко голубоватые льдистые вершины гор сливались с небом, солнце играло травой, шумел лес. Там все было не тронутым. – А где все? – спросил Ник. – Отсыпаются. Сейчас все ложатся рано, а встают поздно. Королевская армия разбила большой лагерь возле леса. Многие спят там. Половина спит в главном зале и уцелевших комнатах. – Ясно. – Мы выявили предателя. – Кто это? – встрепенулся Ник. – Трэвис Даунхерст. – О Боги... – простонал Ник. – Был тихий суд. Парня казнят сегодня вечером без огласки. Приехал твой дядя и Эдмунд. – Бедный Эдмунд. – Твой прекрасный кузен вообще ни с кем не разговаривает, а его отец целыми днями сидит в своей палатке. Король подозревал твоего дядю, но.. – Дядя бы никогда не решился на такое. Он всего лишь хотел титул и Даунхерст. Но он никогда бы не предал короля. Он в этом вопросе бескомпромиссен. Может служить только одному человеку. Он виделся с Трэвисом? – Порывался, но ему не разрешили. – Я попрошу короля. – Воля твоя. – Теперь все встало на свои места. Этот внезапный приезд Трэвиса...Я все голову ломал. Зачем он приехал? А он приехал осмотреть Даунхерст. Посмотреть сколько у нас оружия и припасов, какие слабые места и узнать все про механизм, – Ник помолчал, а затем спросил, – Он был только сборщиком сведений? – Не совсем. Когда Трэвис пронюхал, что Зигфрид готовит поход, то предложил свои услуги. Он все узнает, а взамен после победы новый король отдает ему Даунхерст и делает новым лордом Даунхерст. Он даже сражался на поле боя. Там и попал в плен, кстати. – А что же королевские соглядатаи не доложили, что на нас надвигается армия? – Оказалось, что вот уже год все они мертвы. Их сначала убили, а затем снова оживили. – Некромантия? – Да. Жизнь в их телах поддерживала только магия. Они писали донесения, что в порядке... – А на деле Зигфрид заключал союзы и собирал армию. – Верно. Тут они дошли до королевского лагеря. Здесь было пусто, хотя и слышались звуки жизни. – Хочешь прямо сейчас поговорить с Его Величеством? – спросил альфа. – Раз уж я все равно здесь, – пожал плечами омега, – Подождешь меня? – Конечно. Королевский шатер – в центре. – Спасибо. Ник осторожно зашагал к центру лагеря. Здесь находились почти все проснувшиеся солдаты. Пузатый повар стоял у огромного котла с ароматно пахнущей кашей и что-то насвистывал. Альфы замолкали при виде Ника, внимательно на него смотрели. Когда омега уже практически дошел до королевского шатра, кто-то окликнул его. – Лорд Даунхерст, – Ник обернулся, – не хотите с нами позавтракать? Молодой альфа приветственно потряс пустой миской и улыбнулся. В животе предательски заурчало и Ник легко согласился на миску каши. Повар положил еды от души. Рыцари сели кто на землю, кто на седла, и принялись уплетать горячий завтрак. Пошел разговор о минувшем сражении. Воины спрашивали обо всем. Когда речь зашла о пяти альфах-героях, рыцари перестали есть и помолчали минуту. – Парни, я очень рад со всеми вами познакомиться, – тут Ник встал с земли, – но у меня есть одно дело к Его Величеству. – Дело – это важно, – согласился какой-то альфа, – еще к нам загляните? – С удовольствием. Ник подошел к королевскому шатру, немного помедлил и заглянул внутрь. – Разрешите войти, Ваше Величество? – Да, пожалуйста, – король встал из-застола и пожал руку Николаса. Поздоровался с ним как с равным по положению или просто как с другом, – Как вы себя чувствуете? – Уже гораздо лучше, – улыбнулся Ник, но голос подвел его и окончание фразы было сказано шепотом. – Садитесь. – Благодарю вас, Ваше Величество. Король сел за стол, и Ник опустился на стул, стоящий напротив него. – Это хорошо, что вы ко мне зашли сами, – начал король, – Я знаю, что вы несете непомерные убытки. Казна с удовольствием предоставит вам какой угодно займ. Так же вам будет оказана помощь в постройке новых домов для крестьян. – Это очень великодушно с вашей стороны. – Не больше велика моя душа, чем ваше с вашим супругом мужество. – Здесь не только наша заслуга... – Это я тоже хотел бы обсудить. До меня дошли слухи о пятерых альфах. Они станут носителями ордена Мужества первой степени посмертно, а их семьи не будут ни в чем нуждаться. Вы и ваш супруг так же будете награждены этим орденом. А так же Кайл Рочестер, Эрик Хоуксворт, Дариус Корнуол и Реймонд... прошу прощения, забыл его полное имя. Все остальные защитники будут награждены орденом Мужества второй степени. – Благодарю вас, Ваше Величество, – омега вздохнул, – Я пришел к вам с одной просьбой. Разрешите моему дяде увидеться с его сыном. – Свидание с Трэвисом Даунхерстом? – приподнял бровь монарх. – Да. – Ну что ж... Это будет правильно. Но только в вашем присутствии. – Спасибо, Ваше Величество. Я могу идти? – Если у вас нет других вопросов, то не смею вас задерживать, – улыбнулся король. Николас вновь пожал его руку и вышел из шатра. Затем встретил Рика в лагере и вместе они направились в Даунхерст, где Ник добрый час не мог найти чистую рубашку и брюки, чтобы переодеться для встречи с дядей. Омега понятия не имел, как встретит его родственник. Попытается пристрелить, обругает или просто не заметит? Рик вызвался идти вместе с мужем, но тот мягко отказался. К середине дня Ник подъехал на Ганимеде к шатру дяди. Он стоял в отдалении от замка и королевского лагеря, на отшибе. Рядом стоял шатер поменьше. Видимо, там обитал Эдмунд. Николас осторожно зашел внутрь. Эдмунд сидел и что-то читал. Кузен был прекрасен как всегда, но сейчас эта красота стала печальной, увядающей. – Здравствуй Эдмунд. – Здравствуй, кузен, – тихо отозвался омега. – Я договорился о встрече с Трэвисом. Ты хочешь его увидеть? – Трэвис ненавидит меня, возможно, сильнее чем тебя. Своим присутствием я лишь приведу его в ярость. Я не поеду. – Ладно. Его казнят сегодня вечером недалеко от Даунхерста. – Если отец пойдет, мне тоже придется, хотя я не хочу видеть смерть брата. Совсем нет никакой надежды заменить наказание? – умоляюще спросил парень. – Боюсь, что нет. Государственная измена карается смертью. – Звучит ужасно. Согласен? – Согласен. Я должен ехать с твоим отцом к Трэвису. Еще увидимся. – Еще увидимся, – эхом отозвался омега, и Ник вышел. Дядя уже был в седле. Он сильно постарел за эти несколько дней. В волосах появилось гораздо больше седины, четко обозначились морщины. Особенно на лбу и складках у рта. Альфа кивнул парню. Ник кивнул в ответ и вскочил в седло. Они поскакали шустрым галопом в соседнюю деревню, где находилась тюрьма, в которой держали Трэвиса. Его стерегли восемь человек из королевской армии, не пропускавшие к нему никого. Король даже специальную бумагу выписал. – Сколько у нас будет времени? – после продолжительного молчания глухо спросил мужчина. – Час. И только в моем присутствии, – вздохнул омега. Альфа на это только кивнул. Через несколько минут они достигли деревни и еще через несколько минут – тюрьмы. Всадники спешились, Ник показал бумагу охранникам и их впустили в здание тюрьмы. Старший охранник отпер железную дверь на ржавых петлях и Ник увидел Трэвиса. Кузен сидел на соломе на полу,опустив златокудрую голову, прикованный за руки к стене. Дверь закрылась с неприятным скрипом и только тогда Трэвис поднял голову. В этих ярко-голубых глазах не отразилось ничего человеческого. – Отец? – он подался вперед, но кандалы не пустили. Старший Даунхерст подошел ближе, а Ник так и остался стоять у двери, – А этот что тут делает? – высокомерно осведомился парень. – Нам разрешили встретиться только в его присутствии, – глухо сообщил дядя. – Великолепно. Чувствую себя зверушкой в клетке. – Прекрати паясничать, – с болью в голосе попросил альфа. – Паясничать – это все, что мне остается. Веришь или нет, папа, но я не предполагал такой исход событий. Как я мог представить, что они не побегут как крысы с тонущего корабля? М? Как я мог представить, что появится какая-то огненная девчонка и все погубит? Или найдутся эти чертовы герои-самоубийцы? – Не суди людей по себе, – подал голос Ник. – Я не с тобой разговариваю. Тебя сюда как тень прислали? Вот и оставайся безмолвной тенью. – Тут Трэвис повернулся к альфе, – Что делать будешь, отец? – Не знаю, сын, – Ник впервые в жизни видел дядю таким подавленным и растерянным. – Эх, папа... – вздохнул кузен, – Знал бы ты, как умирать не хочется... Я только сейчас понял, как, оказывается, люблю эту чертову жизнь. Или лучше сказать “любил”? Ведь все скоро начнут говорить обо мне в прошедшем времени, не так ли? Если вообще будут вспоминать. А ты, отец, будешь вспоминать? – тут он внимательно взглянул на отца своими большими голубыми глазами. В них плескался страх. Трэвис не просто не хотел умирать. Он боялся умирать. – Буду, Трэвис. – Каждый день будешь? – как-то по-детски спросил кузен. – Каждый день буду, – почти шепотом закончил альфа. В голосе зазвучала плохо скрытая паника. – Хорошо. Вспоминай. Глядишь, и в аду не так страшно жариться будет, – усмехнулся парень. – Не говори так! Как ты можешь? – Не надо, отец. Избавь меня от своих причитаний. Ты же не омега! – внезапно рассердился Трэвис. – У меня только один вопрос. Зачем? – Как это “зачем”? – не понял парень, – А титул? А земли? Мы же вместе мечтали, как я стану графом Даунхерстом, женюсь на каком-нибудь смазливеньком омежке, наведу порядок в замке. Покажу, как надо жить и править. Мы же об этом мечтали. – Но зачем ты предал короля? Боги, ну зачем? – А выхода другого не было, – буднично пояснил Трэвис таким тоном, будто только что сообщил о дожде за окном, – Мне надоело ждать, выжидать, думать и хитрить. Все можно было сделать гораздо проще. Я и сделал. – Посмотри, что ты натворил?! Тебя казнят сегодня! – У меня просто не получилось, – пожал плечами Трэвис, – Вот такой у тебя никудышный сын. Не смог я тебя обрадовать. А знаешь, как хотелось, чтобы у тебя глаза расширились от восторга и удивления, чтобы ты гордился мной. Чтобы любил. – Но я всегда тебя любил... – растерянно возразил мужчина. – Да? А я не знал. – Ну как же... А наша охота? А мальчики и девочки на шестнадцатый день рождения? А колесница в прошлом году? – Знаешь, папа, даже я знаю, что это не любовь. Любовь, папа , это когда ты сказки читаешь на ночь и одеяло подтыкаешь. Как ты делал Эдмунду до того, как наш папаша-блядина сбежал. Эд уже ничего не помнит. А я все помню. Мне ты так никогда не делал. Никогда. – О Боги, – почти простонал старший Даунхерст, уронив голову на руки. – Обними меня. Пожалуйста. Дядя послушно опустился на колени и крепко-крепко прижал сына к себе. Трэвис прикрыл глаза и улыбнулся. – Спасибо. А теперь уходи. Прощай. – Но у нас еще есть время... – Нет. Прощай отец. И ты, кузен, прощай. Приберегу для тебя местечко в аду, святоша. – Прощай, Трэвис, – отозвался Ник. Даже перед лицом смерти кузен не мог сбросить циничную маску. Дядя поднялся с колен и, не глядя на сына, вышел из камеры. Он не мог смотреть на чудовище, которое вырастил собственными руками. На закате Трэвиса Даунхерста привели на место казни, где ему отрубили голову. Его отец пришел на казнь. В полночь Александр Даунхерст прыгнул с Северной башни и разбился насмерть. * * * Три месяца спустя Жизнь в Даунхерсте постепенно налаживалась. Стену отстроили заново и даже добавили еще один слой. Кровь и копоть отскребли. На черной мокрой земле лежали яркие осенние листья. Сезон дождей еще не начался, и было еще тепло. Совместными усилиями половину деревни уже отстроили. Остальную половину решено было отстроить весной, а зиму люди проведут в замке. Выделенных денег из казны хватило на то, чтобы купить новое поголовье скота и наполнить закрома пшеницей, мукой, яблоками. Миссис Лу со свойственной ей методичностью составила длинный список того, что совершенно необходимо купить в замок или отремонтировать. Надо ли говорить, что увидев этот список, Ричард едва не упал в обморок? Александра и Трэвиса похоронили вместе, в самом дальнем и темном углу семейного кладбища. Землю у Северной башни тщательно вскопали, а затем засеяли цветами, чтобы ничто не напоминало о трагедии. Эдмунд стал жить в Даунхерсте. Он был тих, молчалив и незаметен. Николаса это беспокоило, но мудрая миссис Лу сказала, что такие раны лечит только время и сам человек. Пришлось ей поверить. Эрику пришло письмо от отца, в котором тот выражал надежду, что раз сын теперь кавалер ордена Мужества первой степени, то он возьмется за ум. Читая письмо, Эрик хохотал на весь Даунхерст. Затем Хок взял чистый лист бумаги и весьма прозаично послал отца к черту. Запечатал письмо и отправил. После чего решил, что хочет путешествовать и покинул замок, несмотря на очевидные возражения Кайла. Мирт получил письмо от сестры, в котором говорилось, что его отец скоропостижно скончался и завещал ему дом. Омега отправился его смотреть, а спустя две недели Мирт написал, что дом ему нравится и он его оставляет. Кайл собрался у него пожить немного и покинул Даунхерст две недели назад, оставив супругов практически одних. Ник и Ричард же просто наслаждались жизнью и обществом друг друга. Утром супруги Даунхерст решили покататься на лошадях, словить последние лучи теплого солнца. Они проскакали по лугам, даже заехали на ту самую речку, где снова устроил пикник, правда без купания. Обратно они возвращались довольные и немного уставшие. Они ехали шагом, разговаривая и шутя. – Что будем делать зимой? Миссис Лу потребует праздник. – Ой даже не говори мне об этом. Как представлю сотни этих блестящих ленточек, свисающих отовсюду. Стол, который ломится от еды, которую не сможет съесть вся деревня. – А твой день рождения? – О Боги. – простонал Ник, хватаясь за голову, – Я вспомнил еще об одном празднике. – М? – Годовщина нашей свадьбы! – Но в этот раз мы как-то проскочили. – Не волнуйся, она нам это припомнит и скажет, что нужно отметить за два года.. Прости.. – тут Ник стремительно перегнулся через седло и его вырвало прямо под копыта Ганимеда. Тот только брезгливо фыркнул и переступил ногами. – Ник, да что же это такое? – Рик стремительно соскочил с коня и помог слезть мужу, – Тебя уже две недели так выворачивает. Завтра же вызываем лекаря. Ты точно чем-то отравился. – Угу, – буркнул омега, вытирая рот. – Я знаю, чем я отравился. Одним замечательным альфой. И теперь внутри меня растет другой замечательный альфа, видимо, поэтому мне так плохо... – Что ты сказал?! – практически закричал альфа и поднял мужа за талию, закружив. – Ой, ой не надо.. Не кружи... – взмолился парень, – А то опять стошнит. – Прости, – Рик быстро поставил Ника на землю, – А ты уверен, что ждешь ребенка? – Уверен. Я неделю назад с лекарем встречался. – Неделю назад?! – воскликнул Рик, – А мне почему не сказал? – Ждал, когда ты уже сам догадаешься, – омега обнял супруга за талию одной рукой, а другую запустил ему в волосы, – А ты у меня такой недогадливый оказался – с нежностью закончил парень. – Недогадливый, – улыбаясь во весь рот подтвердил Ричард, – Зато самый счастливый. – Нет, самый счастливый – это я. – Хорошо. Мы оба самые счастливые, – Рик обнял омегу покрепче, – Я слышал, что все беременные ужасно капризные. Ники, признавайся. Будешь меня изводить? – Каждую секунду, – ухмыльнулся парень. – Ну и ладно. – А еще через семь месяцев я стану неповоротливым, толстым и ходить буду как утка, в вразвалочку. Ты меня все равно любить будешь? – Я же сказал, что буду любить тебя всю жизнь и даже после смерти. – И я тебя буду любить даже после смерти...