– Обидел его? Это мое честное имя вываляли в грязи! – В ответ она только сверкнула глазами. – Этот маленький жулик обманул тебя и воспользовался твоей добротой. Сколько ему лет?

– Пятнадцать.

Грегор улыбнулся – именно так он и предполагал.

– Он не может быть моим сыном.

– Почему ты так уверен?

– Я умею считать.

Кейт явно не поняла его, а он был не в настроении объяснять. Возраст, в котором он впервые вступил в интимную связь с женщиной, – неподходящая тема для разговора с юной леди. Но это не было единственной причиной.

Кейт приблизилась к нему на несколько футов, что – как оказалось – было, черт подери, слишком близко.

Грегор снова это почувствовал. Жар. Странное покалывание кожи. Проклятую осведомленность. Проклятую неуместную осведомленность.

Ее макушка едва доходила ему до середины груди, но он по-прежнему помнил, каково чувствовать ее под своим подбородком. Какие теплые и шелковистые у нее волосы. Как она пахнет полевыми цветами. Какой крепкой, но определенно женственной она была в его руках.

Да что, черт побери, с ним такое? Это же Катерина! Девчонка, за которую он несет ответственность пусть и помимо воли, девчонка, которую надо защищать от мужчин вроде него. Проклятье, ему следует немедленно взять себя в руки!

Проведя пальцами по волосам, Грегор издал отчаянный стон. Быстро вернувшись к теме разговора, он спросил:

– Как он вообще здесь оказался?

– Мать оставила его у ворот. Она велела ему разыскать тебя и сказать, что он твой сын, и настало время тебе позаботиться о мальчике, потому что она больше не справляется.

Он бы, может, слегка и посочувствовал парню, которого так жестоко бросила давшая ему жизнь женщина, если бы не был уверен, что это все вранье от первого до последнего слова. Мальчишка с матерью, должно быть, сговорились. Одному богу известно, чего они надеялись достичь этим обманом.

– И как звали эту женщину?

Кейт пожала плечами, словно этот вопрос ее вовсе не волновал.

– Тебе придется спросить своего сына.

Грегор пытался держать себя в руках, действительно пытался. Но Катерина – Кейт – обладала способностью выводить его из себя. Она была так чертовски упряма и позволяла себе слишком много вольностей. Он все же ее опекун, ради всего святого! Она должна его слушаться. Уважать его мнение.

– Он мне не сын, – возразил Грегор, подчеркнув каждое слово.

– Это ты так говоришь.

В ответ на ее улыбку он стиснул челюсти.

– А другие двое детей? Позволь угадать, их тоже бросили, вскоре после того как стало известно о появлении Пипа?

Кейт вспыхнула и отбросила грязные волосы величественно, как королева.

– Это вовсе не повод для сарказма.

– Не повод? Боже, а такое совпадение во времени не показалось тебе подозрительным? Я внезапно за пару месяцев обзавелся сразу тремя потомками, хотя раньше не имел ни одного. Тебе повезло, что на пороге больше никто не появился.

Она вытаращила глаза и заморгала.

– Ты хочешь сказать, у тебя есть еще внебрачные дети?

Грегор стиснул кулаки, молясь о терпении. И хотя вопрос был задан достаточно невинно, иногда ему казалось, что Кейт нарочно притворяется дурочкой, чтобы вывести его из себя. И к сожалению, у нее это получалось. Находясь рядом с Кейт, Грегори чувствовал себя старым ослом.

– У меня нет никаких детей. Избавься от них Катерина.

Она сощурилась.

– И не подумаю, ты несешь ответственность…

Грегор не дал ей закончить:

– Я несу за них не больше ответственности, чем за любого ребенка на любой улице любой деревни в Шотландии!

Кейт вздохнула и посмотрела на него таким жалобным взглядом, какого он уже давно не видел на ее лице. От этого взгляда ему казалось, что доспехи стали ему тесны.

– Ты хочешь сказать, такого как я?

Он беспомощно выругался, поняв, что его слова причинили ей боль. Ну разумеется, Кейт сочувствует этим найденышам. Она знает, каково это – остаться одной на всем белом свете.

– Вот черт, я вовсе не это имел в виду. Ты другое дело.

– Почему?

– Потому что мы были в ответе за то, что случилось с тобой.

– Ты не был в ответе. Тебя там даже не было, когда людям понадобилось укрытие. Если кто и несет ответственность, то это твой король Роберт Брюс, который велел этим людям искать помощи в нашей деревне. Так почему же ты предложил мне помощь?

Грегор знал, чего она добивается, но решил, что ее попытки не сработают. Он не тот, за кого она его принимает. Кейт считала его каким-то благородным рыцарем. Человеком, на которого можно положиться. А это точно к нему не относилось. Грегор держался от нее на расстоянии все эти годы, потому что не хотел ее разочаровывать – даже несмотря на уверенность в том, что однажды это обязательно произойдет.

– Потому что это было логично, и это было простейшим решением. Я знал, что мать полюбит тебя, и надеялся, что ты будешь здесь счастлива.

– Я и была счастлива, и они тоже будут…

Грегор остановил ее, подозревая, к чему она ведет.

– Ничего не выйдет, Катерина. Они здесь не останутся. Если ты не найдешь для них дом, это сделаю я. Господь свидетель, из-за этой войны на свете полно матерей, неспособных позаботиться о своих малышах, но это не значит, что я позволю, чтобы Динлион превратился в приют для найденышей или признаю чужих детей.

После неожиданно проснувшийся нежности к Кейт Грегор был почти рад увидеть, что на ее перемазанном грязью лице снова появилось раздражение. Она сощурилась.

– Как ты можешь быть уверен, что они не твои? Насколько мне известно, ты не испытываешь недостатка в постельных партнерах. Разве твое семя неспособно произвести плод?

Грегор лишился дара речи. Как этой девчонке удалось сделать то, на что больше никто способен не был, – совершенно выбить его из колеи? Он не знал, что хуже: что она слышала сплетни о том, со сколькими женщинами он побывал в постели (или вернее, сколько женщин побывало в его постели), или что она усомнилась в его семени. Обо всем этом вести беседы неуместно для юной девушки, а уж тем более для его… Кем бы она ему, черт подери, не приходилась!

– Я абсолютно уверен в своей способности произвести на свет ребенка, черт возьми! Если я этого захочу.

Кейт сморщилась, отчего засохшая грязь пошла трещинами и образовала тонкие усики, которые делали ее лицо похожим на мордочку промокшего котенка. Но любые нежные чувства мгновенно испарились, когда она вновь заговорила:

– Я не понимаю, откуда тебе это знать, если ты не пытался. И, учитывая всех этих женщин, можно с уверенностью…

Грегор сделал шаг вперед, чувствуя, что теряет терпение.

– Катерина…

Она мудро отступила.

– То есть ты утверждаешь, что никак не мог допустить ошибку?

– Я не допускаю ошибок.

Кейт окинула Стрелу понимающим взглядом, который ему совершенно не понравился.

– Все совершают ошибки.

– Не я. И не такие. – Он всегда был осторожен. Очень осторожен. Хотя, конечно, всегда есть маленькая, крошечная вероятность…

Черт, у нее снова получилось вывернуть его наизнанку. Поставить все с ног на голову. Запутать его. Заговорить ему зубы, черт подери!

Как любой прирожденный воин, Кейт почувствовала его слабость и пошла в атаку:

– Просто посмотри на них, Грегор, и ты поймешь…

Грегор поднял руку, убеждая себя, что это вовсе не белый флаг. Вот тебе и «Bàs roimh Gèill». – «Смерть прежде капитуляции», девиз Хайлендской гвардии – и его тоже.

– Я уже видел одного из них и точно знаю, что он не мой. С остальными двумя будет то же самое. Я взгляну на них, но это не изменит моего решения.

– Ох Грегор, спасибо!

Очевидно, Кейт проигнорировала слова «не изменит моего решения» – очередное доказательство того, что и она не лишена способности, столь присущей ее полу, слышать только то, что пожелает.

Когда она предприняла попытку обнять его, Грегор отступил.

Неправильно истолковав его поступок, Кейт скорчила гримасу.