Дверь глиссера открывается, и наша четверка спрыгивает на землю. При взгляде на сам Центр и на ведущую внутрь тяжелую железную дверь я чувствую спазм в животе. Теплая рука Томаса вовремя касается моего плеча. Мне достаточно знать, что он рядом, чтобы паника улеглась.

– Держи! – Майкл отдает мне рюкзак с моим символом. – Постарайся не потерять его из виду. – Это сказано совсем тихо, он выразительно смотрит мне в глаза, в его взгляде ни тени веселья, даже улыбки. Он – сама серьезность. Я должна любой ценой не лишиться своих скудных пожитков.

Многозначительный момент позади, Майкл отворачивается и громко говорит:

– Внутри вам покажут ваши спальные места, вы познакомитесь со своими соседями. Большинство кандидатов уже здесь, потому что их глиссеры не подстерегали поломки. Последние несколько человек прибудут сегодня вечером. – Он пытается подбодрить нас широкой улыбкой. – Готовы войти?

Приемлемый ответ один – «да». Так наш квартет и отвечает.

Майкл кивает и нажимает на маленьком пульте у двери шесть кнопок. Щелчок, дверь распахивается, мы входим следом за Майклом. Последним через порог перешагивает Томас. В следующее мгновение дверь захлопывается. Мы начинаем разглядывать Испытательный центр под лязг автоматически запирающихся замков. Если честно, мы сильно разочарованы. Вестибюль освещен тускло, вокруг белые стены, внизу зашарканный серый пол. В углу два серых деревянных кресла – это как будто уголок отдыха, но у кресел такой вид, словно в них никогда никто не сидел. Нам тоже не до кресел: Майкл ведет нас по длинному бело-серому коридору к лифтам. Я никогда не пользовалась лифтами, только читала о них и изучала принцип их действия.

Майкл жмет на кнопку, тут же раздвигаются дверцы, и мы входим в кабину впятером. Ууух! Цифры над дверями в считаные секунды меняются от единицы до пятерки. Звучит звонок, двери открываются, мы видим залитый электрическим светом коридор с ослепительно белым кафельным полом. Стены коридора синие, впереди, за стеклянной перегородкой, просторное помещение со столами, стульями, множеством людей. Люди – наши ровесники. Опять у меня в животе спазм. Десятки кандидатов на Испытание!

Я слышу покашливание и вижу очень полную женщину с длинными седыми волосами в кудряшках, в круглых очках в золотой оправе, восседающую за большим деревянным столом. Она улыбается нам и встает.

Когда женщина обращается к нам, я испытываю облегчение. Сердечным и дружеским голосом она приветствует нас в Тозу-Сити и поздравляет с тем, что нас отобрали для Испытания.

– Большинство кандидатов прибыли вчера и сегодня утром. Ужин накрывают в зале позади меня. Можете освежиться и оставить вещи в своих комнатах, а можете идти ужинать прямо сейчас.

– Я пойду сразу, – решаю я. Если попаду в свою комнату, то мне может не хватить смелости оттуда высунуться. Судя по воинственному виду Зандри, ей хочется поспорить, но Томас со мной соглашается, и Зандри не идет на конфликт. Майкл кивает нам и ведет по коридору, приглашающе распахивает дверь. Мы оказываемся в большом зале, который уже видели через стекло. Вряд ли то, что в зале становится тихо, – моя фантазия. Все впиваются в нас глазами, всматриваются в наши лица, примериваются, оценивают нас как конкурентов. Потом возвращаются к еде и к разговорам.

Слева я вижу уставленный едой стол. Трое официантов как будто готовы объяснить, в какой тарелке что. Здесь несколько сортов хлеба, яблоки, апельсины, виноград. Густое говяжье рагу с овощами. Морковки и луковки в постном соусе, толстые куски невиданной рыбы. Майкл подсказывает, что рыба называется «лосось». На отдельном столе всевозможные пирожные и прочие сладости.

– Берите тарелки и ешьте сколько влезет. – Майкл подает пример.

Наша четверка дружно хватает тарелки и принимается наваливать на них еду. Я беру бублик с изюмом и орехами, кусочек лосося, яблоко, немного моркови. Больше в меня не поместится. Как я вижу, другие кандидаты не следуют этому правилу. Перед многими стоит по несколько тарелок, наполненных с горкой. Некоторые пробуют, отодвигают, ищут чего-нибудь повкуснее. Отец учил меня уважать продукты, которые мы сами выращиваем, и соседей, с которыми мы ими делимся. От одной мысли о вопиющем пренебрежении тем, на выращивание чего ушли долгие годы, у меня пропадает аппетит.

За ближними столами теснятся кандидаты. Пока мы идем к незанятым столам в глубине зала, они провожают нас глазами. Я ставлю свою тарелку на стол и успеваю оглянуться как раз в тот момент, когда толстый нечесаный парень ставит подножку Малахии. Малахия роняет тарелку, и она разбивается. Если бы не быстрая реакция Томаса, Малахия очутился бы на полу, лицом в рагу.

Темная кожа Малахии не мешает ему краснеть. Он бормочет извинения и начинает убирать за собой, но Майкл заставляет его выпрямиться.

– Ты не виноват. – Он переводит взгляд на нечесаного толстяка, запихивающего пирожное в рот, кривящийся от усмешки. – Подержи-ка мою тарелку, я найду того, кто это уберет.

Малахия берет у Майкла тарелку и садится, потупив взор. Ему осязаемо стыдно за неприятную сцену, а у меня сами собой сжимаются кулаки, от ярости вскипает кровь. У меня дружная семья, в которой принято все обсуждать и спускать раздоры на тормозах. Но недаром у меня четверо старших братьев: драться я умею. Сейчас я тоже готова устроить обидчику взбучку.

– Сия, твоя еда остынет, – слышу я голос Томаса сквозь гудение гнева в ушах. Слова нейтральные, но я улавливаю в них предостережение. За нами наблюдают, любое движение может оказаться роковым. Подраться я еще успею.

Я постепенно успокаиваюсь, разжимаю кулаки, сажусь за стол вместе с остальными и беру вилку. Томас хлопает Малахию по плечу и что-то шепчет ему на ухо. Не знаю, что он ему сказал, но Малахия приободряется и приступает к еде. Майкл возвращается с еще одной тарелкой и за едой не перестает болтать. В редкие перерывы до меня долетают обрывки разговоров за другими столами: там обсуждают нас, гадают, из какой мы колонии. Некоторые предполагают, что мы из Пяти Озер, но это предположение встречается взрывами смеха. Колония Пять Озер – это звучит для большинства как шутка. Во мне нарастает тревога.

Я все съела, осталось только яблоко. Лосось был, наверное, вкусный, но мне сейчас не до смакования. За пустой стол в глубине зала усаживается еще одна группа, шестеро кандидатов. Они торопятся есть, видя, как женщины в белых комбинезонах собирают со столов пустые тарелки.

– Добро пожаловать в Тозу-Сити! – раздается голос. – Поздравляем выбранных для Испытания!

Я не сразу нахожу говорящего: голос раздается из громкоговорителей, расставленных по всем углам зала. Наконец я вижу микрофон в руке у полной женщины, приветствовавшей нас у входа в столовую.

– Вас собралось сто восемь человек, – продолжает она. – В Университет поступят не более двадцати. Желаю каждому из вас удачи, пусть ему сопутствует успех!

Больше пяти человек на место! В зале раздаются негромкие голоса, кто-то уверен в победе, кто-то удивлен большим конкурсом, но очень старается скрыть тревогу.

– Раз все уже в сборе, – продолжает женщина, – завтра утром начнется процесс Испытания. Через десять минут всем надлежит явиться в свои спальни. Тем, кому еще не показали их спальное место, нужно обратиться к сопровождающему. Советую хорошенько отдохнуть, это вам поможет – впереди нелегкие дни и недели. Доброй ночи и удачи!

Майкл дает мне бумажку с номером и дольше, чем необходимо, не убирает руку. В его глазах и в пожатии я читаю пожелание успеха.

Мы покидаем столовую и разделяемся: девочки сворачивают направо, мальчики налево.

Мы с Зандри провожаем глазами Малахию и Томаса, потом вместе ищем свои комнаты. Мой номер 34, ее – 28. Прежде чем она заходит к себе, я легонько ее обнимаю. Неизвестно, что будет завтра. Я желаю ей всего доброго. К моему удивлению, она отвечает мне тем же, и мы ненадолго застываем, обнявшись, связанные годами общего опыта и страхом перед неведомым. Потом каждая делает шажок назад. Она улыбается: