— Какой Рябушинский?! — раздраженно ответил Аркадий Михайлович и сразу поправился: — Извините! Нервы! — пренебрежительно добавил: — Рябушинский — пешка! Тут такие киты орудуют… Короче, вы можете меня связать со своими? Я располагаю ценнейшей информацией!
— С какими своими? — искренне удивился Евгений Павлович.
Аркадий Михайлович изучающе посмотрел на него. Помолчав, промолвил:
— Так и знал, что вы энтузиаст-одиночка! А все на что-то надеялся! Что делать, цепляешься за соломинку! А вы не врете? Извините, нервы!
— Вы можете здесь пересидеть, — великодушно предложил Евгений Павлович. — Я и сам хочу здесь на время схорониться.
— Спасибо, не отказываюсь… — медленно произнес Аркадий Михайлович, думая о чем-то своем. — Не исключено в дальнейшем… Пока!
Он быстро пошел к выходу. Евгений Павлович вернулся в комнату и вскоре снова заснул.
Утром проснулся оттого, что Нинка специально шумно передвигала стулья, делая уборку. Лицо ее было торжественно и печально.
— Мне сосед предложение сделал! — бухнула она. — Он человек серьезный, воспитанный. Я тебе вчера не хотела говорить. Видела, что ты до ручки дошел. А мне семью заводить надо, ребятишек. Иван, зайди! — крикнула она.
В комнату вошел военкоматский майор. Он был, как всегда подтянут и свежевыбрит. В комнате запахло огуречным лосьоном. Он вежливо поздоровался.
— Привет! — буркнул Евгений Павлович. У него было скверное настроение.
— Вы — старый Ниночкин друг. Поэтому я не в обиде. И знаю вас по учетной карточке, — произнес с достоинством майор.
— Может быть, дадите мне встать и одеться? — недовольно предложил Евгений Павлович.
— Подожди, Вань, у себя! — сказала майору Нинка. Тот послушно вышел.
— Если ты скажешь, нет, я его прогоню! — сказала Нинка и протянула Евгению Павловичу конверт: — Тебе письмо! Женщина одна принесла. Плис! — неожиданно добавила она.
Евгений Павлович вскрыл конверт. Письмо было от Инны. «Эжен! С Игорем я рассталась…» «С каким Игорем? — не понял вначале он. — А, с физруком…» — вспомнил и стал читать дальше: «Он оказался примитивной личностью, хоть и преподает информатику, человеком без полета. Если ты готов все забыть, то я со своей стороны тоже готова это сделать! Буду тебя ждать. Инна. р.s. Слышала, у тебя неприятности, хотя видели тебя в одном фешенебельном обществе. Пока».
Нинка, молча, смотрела на Евгения Павловича.
— Я тебе не отец! Ты сама как-то говорила. Хочешь, выходи за него. Вместе будете маневровый перегонять с седьмого на второй! — ядовито добавил он.
— С пистолетом, как угорелому, носиться, конечно, лучше! — с издевкой отозвалась, обидевшись, Нинка. — Ему пенсию дали. Заслужил!
— Неужели ты не понимаешь, что маневровому твоему все, конец! Крышка! — вскипел Евгений Павлович.
— Это тебе будет крышка, если не образумишься! — вскричала она.
Евгений Павлович схватил куртку и выскочил, с силой хлопнув дверью. Деревянное строение барачного типа зашаталось.
13. Гудбай
Бабушка Фира осталась стоять в очереди на таможенный контроль. А Евгений Павлович и Илья вышли на воздух покурить.
— Ну, ни в какую! Не поеду, говорит, и все! Буду здесь умирать! А у меня виза кончается, — пожаловался, тяжело вздохнув, Илья. Он заметно волновался. — Да и тебя одного оставляю… На съедение! Черт! Как все по-дурацки выходит! — он жадно затянулся. — Ну, просто, как назло!
— Успокойся! Все будет хорошо! — улыбнулся Евгений Павлович, вспомнив слова Ленуси. — Я присмотрю за бабушкой!
— Она двоюродная сестра моего деда, — зачем-то объяснил Илья.
— Да брось ты! Насильно же не потащишь! Я ее устрою на время у одной знакомой, пока все уляжется. Место вполне надежное!
Евгений Павлович видел, что еще что-то беспокоит обычно невозмутимого Илью.
— Ты хочешь что-то протащить через таможню? — предположил он.
— Ты становишься профессионалом. Служба пошла тебе на пользу! — усмехнулся Илья. — Не разрешают вывозить книги, изданные раньше пятьдесят третьего года! А я хочу взять на память один раритетик…
— Библию с иллюстрациями Доре?
— Почти угадал, — улыбнулся Илья. — «Краткий курс». Вдруг там станет кисло или не сложится. Открою, полистаю и успокоюсь.
— Умно! — похвалил Евгений Павлович. — Сделаем так. Я возьму книжонку. А ты после таможни подойдешь к ограде. Ну, как бы попрощаться в последний раз! Я тебе ее и суну!
— Давай попробуем! — согласился Илья.
Они возвратились в зал. Там, кроме тоненькой очереди из отъезжантов, никого не было.
— И это столичный международный аэропорт! — с грустью заметил Евгений Павлович. — Пульс становится нитевидным…
Но у Ильи уже были другие заботы. Подходила его очередь к таможенникам.
— Вот раньше хорошо было… — продолжал вслух размышлять Евгений Павлович. — Никакого выбора! Подъезжает черная Волга. Выводят тебя двое в штатском и сажают в самолет! Налегке, без вещей! А теперь, ехать, не ехать… Сплошные сомнения!
Илья быстро прошел досмотр. Евгений Павлович издалека наблюдал за ним. Вид его был растерян. Нелегко покидать родину… как ни крути… «Как бы книжку не забыл!» — подумал Евгений Павлович и махнул ему рукой. Илья подбежал к загородке. Поцеловал бабушку. Потом они крепко обнялись с Евгением Павловичем, поцеловались, растрогались, и чуть было не забыли про книжонку. Но в последний момент та незаметно перекочевала к Илье. Таможенник строго крикнул, чтоб не баловали. Перед тем, как окончательно исчезнуть в недрах аэропорта, Илья повернулся и крикнул:
— Гудбай!
— Будь счастлив! — прошептала бабушка Фира.
Еще некоторое время, как окоченев, она простояла у загородки. А затем они поехали к Нинке.
— Поживете у нее, пока все успокоится, — монотонно уговаривал Евгений Павлович бабушку Фиру. — Она женщина добрая и надежная! Да и отставник-майор тоже не подкачает! Вон, послушайте!
«Маневровый! Перегони седьмой на второй!» — поочередно гулко вещал то женский, то мужской голос. Причем мужской говорил как-то не совсем уверенно, с запинкой.
— Ничего, пооботрется! — заверил Евгений Павлович. — Хотя вполне могли бы записать на магнитофон и никаких забот! Ан-нет, все по старинке!
Старушка ловко и энергично семенила рядом, несмотря на почти полную темноту.
— Как у вас со зрением? — поинтересовался Евгений Павлович.
— Тьфу, тьфу! Чтоб не сглазить! Пока не жалуюсь! — ответила она.
Они подошли к дому.
— Ну, я внутрь заходить не буду! Неудобно! Вторая дверь направо! Она не запирает, — напутствовал он, пожимая довольно крепенькую ручку бабушки Фиры.
— Большое спасибо! Столько хлопот! Прямо неудобно! — стала прощаться старушка. — Если что, вы заходите ко мне! Буду очень рада, адрес вы знаете. Помните еще мой домик?
— Конечно, помню! Но вы же будете жить пока у Нины!
— Ну, разумеется, у Нины! Это я так, на потом. Не вечно же все так будет!
Бабушка Фира зашла внутрь. А Евгений Павлович пошел назад. Старушка немного постояла в темном коридоре. Потом, тихонько приоткрыв дверь и убедившись, что Евгений Павлович удалился, вышла. «Ну, неужели я буду беспокоить чужих людей?! Какой все же странный! — думала она, не торопясь, бредя по дороге. — А если что, одна мина сразу же за калиткой, а вторая перед входом! Главное, не забыть! А то еще, не дай бог, сама взлетишь на воздух! Вот смеху-то будет!» — стала она вспоминать наставления племянника.
Вечер был удивительно тихий и теплый. Евгений Павлович, решил немного прогуляться по центру. Незаметно для себя он подошел к знакомому переулку. Там все было, как обычно. Только в этот раз Аркадий Михайлович и Ленуся встречали гостей у подъезда дома. Евгений Павлович немного издали понаблюдал за ними. В какой-то момент он привлек внимание Ленуси. Но она лишь равнодушно скользнула по нему взглядом. «Не узнала… — успокоил себя Евгений Павлович. — А у Аркаши значит, все обошлось, — подумал, уже уходя. — Как впрочем, и должно было быть».
