Недобро усмехающийся Фостер приближался, и я, резко развернувшись, поднялся, чувствуя, как боль от удара затихает, а я уже просто мечтал поскорее расстегнуть чертову пуговицу на этих проклятых шортах, за которыми уже не помещался мой внушительный стояк.

Наши взгляды снова встретились, переплетаясь и в неукротимом огне сражаясь друг с другом, так же, как и мы; новый взмах сабли, заставляющий противника отступить на пару шагов.. А я снова смотрю на его выступающие соблазнительные ключицы, часто вздымающуюся грудь под красной клетчатой рубахой, теряя контроль за действиями Фостера, и в следующий миг падаю на кровать от его точного, резкого удара, отбросившего меня назад. Спустя короткий миг он низко склонился надо мной, часто и отрывисто дыша, и прохладное лезвие сабли опасно коснулось моей шеи.

– Сдавайся, – жарко шептал он, а я упрямо и уверенно смотрел в его потемневшие, будто затуманенные страстью глаза.

Мой кадык дернулся, когда он надавил на него саблей сильнее, но я завелся от этого окончательно, что даже прикрыл глаза, когда поток болезненного возбуждения медленно и очень мучительно прошелся под моей кожей.

– Нет, – твердо ответил я, когда почувствовал его руку, неспешно поднимающуюся прикосновениями по моей руке, оставляя за собой след мурашек, от которых хотелось вздрагивать и спрятаться, а сабля все еще была угрожающе прижата к моему горлу, как будто он в любой момент может прикончить меня, если я не покорюсь.

– Теперь ты мой, – интимно и вожделенно прошептал Фостер, а я, не раздумывая, послушно развел колени в стороны, позволяя парню лечь между ними, и охнул, запрокинув голову, когда почувствовал, что творится за темной плотной тканью его джинсов. – Я тебя поймал.

Мне уже было трудно дышать, хотя я вбирал раскаленный воздух ртом со всей алчностью, но мне все равно было мало. Улыбка покинула мое лицо еще в тот же миг, когда я оказался на лопатках, и я.. боже, я так хотел его, что румянец приливал к щекам, и такого со мной еще ни разу не было, да даже сегодня утром.

– Мм.. – невольно протянул я, когда вместо сабли, звонко грохнувшейся на пол, к моей шее прижались влажные, жадные губы, вбирая и покусывая кожу, но не так сильно, чтобы на ней остались отметины, но я сейчас был готов разрешить ему что угодно, хоть двадцать, хоть тридцать засосов. – Да.. я..

Я поднял руки, обвивая ими парня за шею, а он целовал еще и еще, одной рукой скользнув под мою спину, а второй уперся в кровать, чтобы не давить на меня. Глухо простонав, я нетерпеливо толкнулся пахом ему навстречу, стараясь сделать это будто случайно, незаметно и украдкой, иначе я просто умру без прикосновений. А когда я без промедления ощутил ответный толчок в мой пах, и шумный, даже рычащий выдох опалил мне кожу, я обхватил бедра Фостера своими голыми ногами. Черт возьми.. как жарко, я сейчас сгорю и просто не вынесу всего этого.

– Твой..

Стоны все чаще срывались с моих губ, меня скрючивало, трясло и безумно ломало от ласк, которые его рот дарит моей чувствительной шее. Мне неистово хотелось метаться под ним, избавиться от этих губ, а сам лишь подавался навстречу и крепко жмурил глаза, а в голове не было ни единой мысли, только желание и ослепляющая страсть.

Его губы медленно перемещались к моему открытому плечу, и я нетерпеливо схватил его за брейды, оттянул и впился ему в губы, уже в следующий миг врываясь языком во влажную глубину его рта, целовал так жадно и отчаянно, притягивая Тома к себе за затылок и скользя босыми ступнями вдоль его бедер до колен и обратно. Он снова резко толкнулся своим пахом мне навстречу, и я, откровенно наплевав на все, даже почти и решился на что-то большее, хоть в голове был лишь беспросветный туман. Я был будто ослеплен и оглушен, слыша только его страстные выдохи, тихие стоны и мое имя и чувствуя руку, ласкающую мой живот и тут же сминающую кожу на боках до ощутимой боли. Мне больно, и эта боль лишала меня рассудка, и сейчас я уже добровольно хотел сойти с ума, если это настолько сладко.

– Билл, ты доигрался, – отстранившись и глядя на меня лихорадочным взглядом, проговорил Фостер, а я мгновенно замер, даже прекратив всякое дыхание.

Я лишь растерянно отвел взгляд, опустив ладони на его плечи под рубахой, а потом остервенело закусил губу, снова задумавшись и экстренно решая, что делать, поскольку инстинкты сейчас имели куда большую власть перед жалкими доводами рассудка.

Если я сейчас что-то допущу, все ведь может махом закончиться. Я же не уверен наверняка, но у меня почему-то так мало надежды на какое-то продолжение, если сейчас я все-таки сглуплю и скажу ему «да». Я слишком мало его знаю! Он какой-то.. слишком обходительный, приторно внимательный и чуткий, и я невольно начинаю опасаться. Слишком много слишком. Непривычно, но рано или поздно это все равно, наверно, ведь закончится.

Я снова с неуверенностью взглянул на него, отмечая, как пылко и страстно он на меня смотрит, а я понимал, что думать слишком трудно, когда мне дарят такое потрясающее наслаждение. Хочется отдаваться ему и получать еще, прогнав все мысли прочь, но.. страшно, блин, и волнительно.

– Баобэй..

Я закрыл глаза и медленным жестом сбросил с его плеч рубаху, открывая широкие лопатки и тут же с нажимом проводя по горячей коже ладонями, а сам все метался меж двух огней, не зная, как поступить: оттолкнуть или идти до конца. Но, думаю, будь уж, что будет..

– Могу ли я..? – недоверчиво спросил Фостер, мягко проводя рукой по моему лицу, и я распахнул глаза, криво изогнув губы в легкой смущенной улыбке.

Внутри у меня все резко похолодело и сжалось от отчаянного решения, но я лишь шумно сглотнул и снова порывисто притянул его к себе, крепко обнимая и касаясь его шеи своими губами. Плевать.. что бы он мне потом ни сказал.

– Да.. – коротко ответил я, снова водя ладонями по его спине, чувствуя, что он все еще затруднительно переваривает мой ответ, почти не дыша, и я повторил. – Да.

Мои щеки окрасились румянцем, и я стиснул зубы от того, как больно и неудобно было в паху от возбуждения. Раздался удивленный вздох, и руки Тома снова побрели по моему телу, жадно и властно касаясь, где только можно, а я изо всех сил гнал прочь мысли, страх и сильное волнение, всячески показывая, что я и правда сейчас согласен на все.

Новый поцелуй, медленный и трепетный, и я с каждой новой секундой чувствовал, что он снова постепенно разгорается бесконтрольной страстью. От него уже скулы сводило, и Том все же отстранился, чтобы избавить меня от туники, и я позволил ему это без лишних слов, после чего снова сомкнул глаза. Чувствуя, что у меня резко пересохло во рту, я всячески старался не дрожать и получать удовольствие, когда его безумные ласки спустились ниже, язык влажно прошелся по правому соску, и я самопроизвольно выгнул спину.

– Ты такой.. мм.. – восхищенно выдохнул Фостер, сжав пальцами второй сосок, и я снова чаще задышал, постепенно окунаясь в эти восхитительно приятные ощущения. – Я, наверное, сплю.

Я лишь усмехнулся в ответ, проведя ладонью по извилистым рядам кос, спускаясь к щеке, и теперь, если честно, я опасался лишний раз пошевелиться. Я ничего не мог с собой поделать, ни о чем не мог думать, кроме как о том, что он сейчас будет со мной делать. Я попытался быстро и безболезненно прогнать эти колющие, острые опасения и просто потянул его рубаху еще ниже уже увереннее, вскоре отбрасывая ее на пол. Мои похолодевшие от тревоги ладони прижались к его горячей груди, касаясь упругой, бронзовой кожи, а я растерянно смотрел на его напряженный живот, на резинку белых боксеров, выглядывающих из-под пояса темных джинсов. Что дальше? Когда? Как? И что мне делать?

Я сходил с ума от неведения, руки откровенно не слушались, я думал, что потеряю сознание от сильнейшего волнения, и мне до безумия хотелось выключить свет, чтобы он не видел моего смущения и.. унижения. Мне казалось, что так оно и есть – будучи мужчиной отдать свое тело другому мужчине.

Казалось, уже не было ни единого участка кожи на моем торсе, где бы не коснулись его бесконечные поцелуи. Похоже, он всячески пытался расслабить меня своей нежностью, и у него даже в какой-то степени это получалось, и когда парень потянулся к моим шортам и расстегнул их, я лишь беспрекословно приподнял бедра, позволяя себя раздеть, и снова закрыл глаза. Мне так хорошо, он делает чертовски приятно и до невозможности сладко, но смотреть на него я не смел, в груди все трепетало, отчаянно и безнадежно, но я уже насилу сумел убедить себя не поворачивать назад. Я просто в нетерпении ждал, пока он наконец коснется моего не в меру напряженного члена хотя бы через ткань боксеров, и вскоре он это делает. Не выдержав, я простонал в голос, уронив голову на подушку, и крепче сжал колени и все контролируемые мышцы от кайфа и стыда.