После чего развернулась и побежала по направлению к поселению, глотая слезы. Почему я решила, что геты могут быть не враждебны? Но как тонко сыграл, гад!!! Ему в ГИТИС бы поступить — цены не будет.

Неожиданно я поняла, что сбилась с дороги. Шли мы спокойно минут пятнадцать, а я бегу уже десять минут, а поселка все не видно. Надо вернуться по своим следам и поискать дорогу. Да ещё и давешние раны так некстати разболелись. Зарастут-то только к утру...

На дорогу я вышла довольно быстро. Ну вот — через пять минут буду у себя дома. Высплюсь, или...

– Вот ты и попалась, Урднот Шепард, – дорогу мне преградили семь рослых кроганов. Ещё несколько, судя по всему, находились за моей спиной. Спокойно... – Кто вы такие и что вам нужно? – Гатагог Урен. Брат Увенка, убитого тобой и опозоренного после смерти. А нужно мне одно — месть. Вот блядь, Монте-Кристо недоделанный. Фишка в том, что у меня в пистолете — двадцать пять патронов. На всех не хватит. Попробуем по-другому. – Вау, так ты решил составить компанию брату?

Урен резко бросился на меня, чем я и воспользовалась — проскользнула у него под рукой и выскочила на дорогу. После чего с максимально возможной скоростью понеслась в темноту. Преследователи не отставали. Я забежала в узкий проход между камнями, чтобы больше чем по одному эти тупицы подходить не могли и приготовилась к бою.

Первых трех убила из пистолета. После чего начала использовать биотику. Вскоре были убиты все десять кроганов. Кроме Урена. Этот кроган оказался биотиком, о чем я узнала, когда получила по многострадальным ребрам “деформацией”. После чего Увенк быстро подбежал ко мне и начал душить.

Ему, видимо недостаточно было просто убить меня... Ну там, позвонки сломать или застрелить... Хочет, сволочь, чтобы я помучилась...

Перед глазами заплясала черная сетка, как вдруг...

– Рин—командор! – в следующую секунду держащий меня за горло кроган без звука упал на землю. Я качнулась вперед, судорожно хватая ртом воздух. – Рин—командор, – синтетик подхватил меня и помог сесть, привалившись спиной к камню. После чего активировал инструментрон и сделал попытку вколоть мне панацеллин. Я резко отшатнулась от него, буравя злым взглядом. – Я же сказала... убирайся... – говорить было еще тяжело. – Мы не понимаем. В чем мы виноваты?

Геты не понимали. Не могли проанализировать эти данные. Что случилось? В чем их ошибка? Такой же конфликт, как с Создателями. Только Рин-командор с самого начала не была похожа на Создателей. Также дала им имя — Легион, но относилась совершенно по другому. Не как к машинам, а как к равным.

Прибытие платформы на корабль Рин-командора и символ “семерки” нарисованный на платформе.

– Зачем? – Ну... ты же у гетов тоже вроде агента по важным заданиям... Так что я подумала... Но если тебе не нравится...

Нравится... До этого дня геты не знали такого слова. И вдруг поняли, что им... нравится, или кажется красивым этот символ.

– Нравится, – честно ответили они...

Потом девушка улыбнулась и протянула платформе руку. Геты знали, что этот жест символизируется как знак сотрудничества между равными. Но ведь машины не равны органикам?

Как оказалось, для неё равны.

– Есть ли у данной платформы душа? – за этот вопрос тысячи платформ были уничтожены Создателями. – Что за дурацкий вопрос! Конечно есть!

Геты решили, что Рин-командору “понравятся” новые контактные мины. А потом решили положить в карман к минам старый нож, найденный на заброшенной Старой Машине у одного из мертвых исследователей. Этот нож — геты знали — принадлежал раньше Рин-командору, а девушка очень расстраивалась, когда теряла что-либо. И радовалась, когда пропажа находилась. Гетам “нравилось”, когда Рин-командор не расстраивается. Поэтому они решили положить “сюрприз” – это странное слово обычно ассоциировалось у органиков с подарком, подложенным в карман или под подушку.

А сейчас Рин-командор разозлилась и расстроилась. Геты понимали, что это из-за них и ножа, но не понимали, почему?

Более того, не понимали, почему Рин-командор не стала стрелять, а просто прокричав обвинения, убежала. Неожиданно для себя геты поняли, что им обидно за эти обвинения, потому что они не понимают, чем они вызваны. Геты решили догнать Рин—командора и поговорить...

Успели как раз, чтобы спасти девушку от крогана.

У гетов мелькнула странная мысль, часто высказываемая органикам из экипажа “На минуту одну нельзя оставить, блядь, чтобы не вляпалась в историю”.

А сейчас гетам снова сказали убираться. Они не понимали, что происходит.

– Мы не понимаем, Рин—командор...

Еще геты не понимали, почему одновременно с приказом уйти их сознание делится на две части, одна из которых знает, что нужно подчинится, а вторая... не хочет уходить не выяснив причины. Душа платформы хотела знать причину, по которой Рин-командор неожиданно изменила к платформе свое отношение...

– Рин-командор. Мы имеем право знать причину вашей агрессии.

Ух ты! Про права заговорил! Растет...

– Ах, знать хочешь? Ну так слушай, – я рассказала про то, чем оказался мой нож. – Видимо, по приказу Предвестника на него нацепили... какую-то жуткую программу, или что-то иное... А после чего передали тебе с приказом подбросить его мне. – Нет! – в голосе синтетика появились странные нотки. Это было похоже на... крик? – Мы ничего не знали, Рин-командор! Мы не почувствовали никакой угрозы от этого предмета. Просто увидели его у одного из исследователей “Цербера”. Мы предположили, что этот человек украл его у вас, пока вы были в коме и решили вернуть его вам. Честное слово! Клянусь материнской платой!

А это Денискино выражение гет у меня подцепил. Самая страшная клятва нашего компьютерщика... которого я уже не увижу...

– Значит, тебе его просто подбросили? – Нет. Мы нашли его сами и решили... – Понятно. Прости, я... я правда не знала... Думала, что ты втерся ко мне в доверие для того, чтобы подбросить лже-артефакт, а оно вот как... – Вы больше не будете выгонять эту платформу? Или она должна уйти? – Лего, я... я правда очень хочу, чтобы ты остался, но после того, как я на тебя наорала и оружие наставила... – Мы остаемся с вами, Рин-командор. Идти сможете? – Угу, – я украдкой смахнула слезы и двинулась к поселению клана кроганов вслед за Легионом.

– Шепард, сохранять работу Мэлона — преступление! – Против кого?! Против твоего пиздоблядского спецназа, да? Как же, травили—травили, а тут вдруг — на тебе! – Его работа неэтична! – А модифицировал генофаг ты этично, ебало рогатое?! А мертворожденные кроганские дети — этично!? – Он проводил эксперименты над живыми существами! – Но он нашел лекарство! Какая разница — его жертв уже не вернуть, зато они могут быть не напрасными! Тебе же жаль кроганов! Ты видел, что произошло в лабораториях, видишь эти ошибки прошлых столетий? Так почему не хочешь их исправить? – Кроганы – опасны! – Я же тоже потенциально опасна! Представляешь?! Так давай, убей меня, или генофаг против людей изобрети! А еще знаешь, что?! – Что?! – Можно всю галактику поголовно кастрировать, чтобы не делали детей, которые в будущем могут создать проблемы! А я ещё считала, что ты — нормальный ученый, а не безумный фанатик-убийца! – Я... я не... Не называй меня так больше, ладно? – сразу сник Мордин. – Что, правда глаза колет?

Мордин вздохнул и сказал.

– Данные Мэлона будут сохранены. Возможно, ты права, Рин. – Я знаю, что я права — они пригодятся в будущем, – да скоро уже этот Грюнт вернется? Сказал, что выполнит один запрос на спаривание и вернется, а...

В это время дверь челнока открылась и нам явился Грюнт. Дово-о-ольный...

– Как спаривание? – брякнула я. – О-о-о... – выдал наш инкубаторский. – Ну раз все в сборе, полетели на станцию гетов-еретиков? Благо, Легион координаты вычислил...

Все кивнули. Лего подошел к панели автопилота и задал координаты.