- Господин Пьер! Можно я посплю с вами? Стасу постоянно названивают, и он мне мешает, я не могу уснуть. Я занимаю очень мало места и вам не помешаю.

“Ты занял все место в моем сердце,” – печально думал Пьер. Он согласился. А куда было деваться? Так они и уснули, мирно и уютно, обнявшись через слой одеяла. И Пьер был безмерно счастлив.

На следующее утро, которое скорее было обедом, Пьер еще раз напомнил о предполагаемой прогулке на яхте, уделив отдельное внимание миссии Стаса.

- И ты не должен ни на момент отпускать Мотылька от себя, – наставлял Пьер, – не дай бог он полезет на Мая или Барби.

- Хорошо, – согласился Стас, – а как мне это будет оплачиваться?

Пьер надрывно вздохнул, как бывало всякий раз, когда ему предстояло расстаться хотя бы с долларом, и протянул Стасу пять тысяч. У того округлились глаза от такой невиданной щедрости и он воскликнул с энтузиазмом:

- Как прикажете, господин Пьер! Для вас – все, что угодно.

Барби был печален в это утро. Он кидал страстные взгляды на Пьера, но не встречал взаимности. Улучив момент, он робко спросил:

- Господин Пьер!

- А? – Пьер повернулся к нему.

- Можно попросить? Вы не могли бы сделать мне подарок?

- Ну конечно, все, что хочешь, – искренне пообещал Пьер, обмерев от ужаса, что Барби у него не понравилось, и он сейчас начнет проситься назад в резиденцию к Али.

- Я хочу, – мечтательно сказал Барби, – чтобы мы с вами сняли бунгало возле моря и денек пожили, как дикие люди. Это возможно?

Пьер на момент замер, решив, что ослышался. Но бесхитростный и чистый взгляд Барби говорил обратное. Пьер всеми путями стал выкручиваться из сложившейся неудобной ситуации.

- Ну, а почему вдвоем? Давай пригласим еще кого-нибудь. Мая или Стаса. Так будет веселее.

Но Барби упрямо помотал головой.

- Нет. Только вы и я.

Пьеру стало ясно, что парень назначил ему свидание, и от судьбы не уйти. В этот день он обзвонил туристические агентства и добыл лучший домик на берегу моря. Он отпросился с работы в гей-баре, и вечером они выехали с Барби на место отдыха. Пьер закупил шампанского, вина, мяса и других закусок. И никогда он не волновался сильнее, никогда еще он не был так безумно очарован и возбужден.

Когда они прибыли на пляж, Барби занялся ответственным делом, которым напряг и Пьера. Оказывается, у Мая был “куриный бог”, это такой камешек с дырочкой посередине, которую проточило само море. Барби пытался его выпросить, но Май не согласился обменять свой амулет даже на драгоценности. И теперь Барби был одержим такой же счастливой находкой.

Четыре часа они с Пьером бродили по пляжу, пиная ногами волны, переворачивая гальку, в поисках “куриного бога”. Пьер украдкой поглядывал на Барби, на этого прекрасного юношу, зацелованного солнцем и обласканного морем, который, полностью обнаженный, совершено его не стесняясь, копался в песке и камнях, и чувствовал, что окончательно пропал.

Садилось солнце. Багряный закат отразился в черной волне. Они пошли купаться. Барби подплыл к Пьеру, обнял его за плечи своими гибкими и ласковыми руками. Их губы потянулись друг к другу и сомкнулись в поцелуе.

- Не думай ни о чем, – шепнул Барби, – я тебя хочу. Я давно мечтаю о любви с солидным и взрослым мужчиной. Ты – мой идеал.

И Пьер доверился ему. Они перешли ко входу в домик, где горел костер, жарили шашлыки, пили шампанское, о чем-то говорили. Вся его прошлая жизнь потеряла для Пьера значение. Он жил только настоящим моментом, когда он любил Барби, а тот любил его.

Барби подсел ближе, всем телом обвился вокруг Пьера.

- Ну, что ты делаешь? – безнадежно простонал Пьер, будучи уже не в силах сопротивляться.

- Я хочу тебя, – твердо сказал Барби, и в его голосе не было сомнений, подобных, что продолжали бушевать в душе у Пьера. – Поверь мне.

В душе у Пьера был десяток вопросов. Почему? Зачем? За что? Откуда? Он знал, что все это обман. И в то же время он мечтал быть обманутым. Они вошли в хижину, прихватили одеяло, легли на циновку. Барби прижимался к нему и беспорядочно целовал. Но потом вдруг откинулся на спину и замер, сказав:

- Делай со мной, что хочешь.

Все звезды вселенной отразились в его синих глазах. И все боги замерли от зависти, взирая на них со своих высот.

И Пьер поддался. Он нежно целовал это молодое тело, начиная с пальцев ног до кончиков солнечных ресниц, гладил руками, осторожно пососал парню член. Барби сам перевернулся со спины на живот и призывно застонал. Пьер вошел в него, и время потеряло всякие границы. С Барби Пьер в первый раз сделал то, что не делал никогда, и не было никакого раскаяния. Он овладел этим парнем, дрожа от восторга и возбуждения. В эту ночь они стали принадлежать друг другу, и это, казалось, было навсегда.

Утром они проснулись, но благодаря Барби, Пьер не чувствовал неловкости или вины. Парень дурачился, счастливо смеялся, они вновь искупались. Выходя из моря, Пьер случайно прихватил пригоршню гальки. Стал просеивать ее между пальцами и вдруг замер. Вот он, заветный камешек с дырочкой посередине, которую проточило море! Торжествующе, сияя от счастья, он окликнул Барби и протянул ему свою находку.

====== Любовь. Среди океана. ======

Они задумали выход в море на яхте. Вернее, Принц задумал, но Демон не был против, лишь бы угодить своему другу. И в самом деле, раз у них есть яхта, то почему бы, раз все неприятности и жуткие события пережиты, отказывать себе в подобном удовольствии?

Демон считал, что Принц был достоин. Кроме того, его глодало огромное чувство вины. Он должен был сообщить Принцу нечто такое кошмарное, что могло их обоих надолго выбить из колеи. Демон даже не знал, как сказать, и пока предпочитал об этом помалкивать, и даже не думать.

В день накануне выхода, после обеда, стараясь прибыть домой пораньше, он вернулся с работы. Дверь ему открыл Май.

- Где он? – шепотом спросил Демон.

- Спит. Демон... мы тут такое пережили...

Демон не удивился. Напротив, более удивительно было, если бы они в его отсутствие ничего не пережили. Принц умел находить неприятности даже на цветочной клумбе.

И вот дружочек вышел, сонно протирая глаза, очевидно проспался после выпитой очередной дозы.

- Как дела? – бодро спросил Демон, который уже, стараниями Мая, поужинал и уселся в гостиной перед телевизором. – Как прошел денек?

- Ужасно.

Принц сел напротив и с вызовом посмотрел Демону в глаза. Понятно, что натворил каких-то гадких дел. Демон обреченно кивнул, всем своим видом показывая, что готов выслушать.

- Это кошмар, – робко начал Принц, – не люди, а скоты. Представляешь? Сижу я дома, никому не мешаю, в хорошем настроении, пью мартышок и считаю приглашенных на яхту гостей.

Демон сразу стал предвкушать самое страшное, хотя удивить его было уже ничем не возможно, а Принц продолжал.

- И вдруг звонок мне на телефон. С местного телевидения, представляешь? Из ток-шоу. Говорят, что их программа посвящена людям, побывавшим в руках маньяка, и они решили пригласить меня, как центральную фигуру. Пообещали гонорар в пятьдесят долларов. Я не идиот, и даже переспросил, пятьдесят тысяч долларов? Нет, блин. Просто пятьдесят. И этот мудак, их редактор, говорит мне, что типа, его зрители мечтают узнать, что чувствует человек, когда ему отрезают ногу? Дэн, меня просто затрясло. Урод. Я послал его так далеко и глубоко, матом. Сволочь такая. Ненавижу. Чтоб ему самому все отрезали, и пусть катится в свое шоу за пятьдесят баксов.

Принц глубокомысленно замолчал.

- Это все? – недоверчиво осведомился Демон.

Шестым чувством он понимал, то это не все, а только начало, и напрягся, уж очень длительной и загадочной была пауза. Принц надрывно вздохнул.

- Ну... Я распереживался, и чтобы успокоить свои расшатанные нервы, влил себе в мартышок немного водченки...

Май стал истерично ржать, прикрив лицо рукой, а Демон напрягся. И?..

- А потом позвонили в дверь, – печально продолжал Принц. – Май открыл, и сказал, что это ко мне. Я вышел. И что ты думаешь? Кошмар! Стоят два урода. Один в черных очках и с белой тростью, а второй без ноги и на костыле. И говорят, что они типа из нашего городского параолимпийского сообщества и организаторы массового заезда на инвалидных колясках. Приглашают меня принять в нем участие. Я растрогался до слез и сказал им, что участвовать в подобном заезде – мечта всей моей жизни, ради этого я и отхряпал себе ногу, но вот беда – инвалидной коляски у меня нет. Они так оживились, обрадовались и протянули мне журнал. Я бегло его просмотрел, а в нем куча колясок, и цены бешеные, от тридцати до ста пятидесяти тысяч...