— Итак, я полагаю, уже можно начать официальную часть вечера? — убедившись, что у всех всё есть, взял слово Каркаров, моментально притягивая всеобщее внимание, в поле которого невольно оказалась и Иванна, ощутившая мгновенное желание оказаться где-нибудь в укромном уголке и, желательно, подальше.

Прекрасно зная, что последует за этим высказыванием, она трагически вздохнула, глубоко сожалея о том, что не сообразила заранее запретить ему произносить тематические торжественные речи.

— Может, не надо, а? — безо всякой надежды спросила она, поднимая на него взгляд, способный разжалобить и каменную статую.

— Надо, Ива, надо. Всего один тост, потерпи, — решительно возразил Каркаров, после чего обратился к аудитории: — …Думаю, что не буду далёк от истины, когда скажу, что все присутствующие и без лишних напоминаний знают, каким, без преувеличения, поразительным человеком является хозяйка нынешнего вечера… — проникновенно начал он.

— Угу, та ещё паразитка, — пробормотала Иванна, вызвав серию одобрительных кивков со стороны Яблонской и хихиканье товарищей. — Кстати, давай по-английски, здесь не только Северус русского не знает, — напомнила она.

Каркаров признал неправоту, извинился перед аудиторией и начал речь заново на общепонятном языке.

— Совершенно потрясающее чувство самоиронии сочетается в ней с невероятной скромностью, — продолжил он, кладя ладонь на плечо героине своей хвалебной речи. — С этими качествами, впрочем, прекрасно сочетается её живой ум, помноженный на природную женскую мудрость и мощнейшую интуицию…

— Игорь, будет тебе, все и так в курсе, с кем имеют дело. Давай ты мне потом это всё в частном порядке выскажешь? Обещаю слушать очень внимательно! — взмолилась Иванна, чувствуя, что у неё начинают гореть уши. — Людям это всё неинтересно, они есть хотят!

— Неправда! — выразил протест Мирослав. — Мне, как отцу, очень приятно слышать, когда хвалят моего ребёнка! Правда же, Лиза?

— Да-да, это вопрос нашей родительской гордости, — поддержала супруга Елизавета с наиехиднейшей улыбкой, за что удостоилась испепеляющего взгляда со стороны дочери.

— …а главное — и это хочется отметить особо — при всём этом Иванна остаётся всегда готовым поддержать друзей человеком, которому абсолютно несвойственен снобизм, — охотно продолжил Каркаров. — Человеком чрезвычайно добрым, понимающим и терпеливым…

Полностью опровергая последние слова, Иванна демонстративно зевнула и устремила на оратора исполненный немого укора взгляд, безмолвно настаивая на завершении тоста.

— …За время моего пребывания на должности директора Дурмштранга, наш институт дал обществу нескольких подающих большие надежды учёных (это не упоминая политиков, спортсменов и прочих полезных личностей), но я со всей ответственностью могу заявить, что личной дружбой именно с Иванной я горжусь особо, — Каркаров, как она и предполагала, чем дальше, тем больше входил во вкус, и хвалебная речь, похоже, рисковала затянуться надолго. — Её самоотверженная преданность науке не может не восхищать, хотя для меня восхищение имеет оттенок грусти — все мои предложения руки и сердца натыкаются на нерушимую стену этой, безусловно, достойной уважения преданности…

— Игорь, я тебя тоже очень люблю, но ты сейчас у меня если не на Аваду, то на Круциатус точно нарвёшься! — угрожающе пообещала Иванна, отчаянно надеясь не покраснеть окончательно. — Нашёл время! Водка стынет, мясо греется.

— Вот, в этом — вся она, — патетически завил Каркаров. — Ладно, Ива, твоё желание — закон, потому на этой торжественной ноте я предлагаю тост за тебя, единственную и неповторимую, и, уверен, все меня поддержат!

Под бурные аплодисменты и одобрительный свист, которые изобразили Янко и Адя, Иванна быстро обежала всех гостей, чтобы с каждым торжественно чокнуться, после чего вернулась в кресло. Поймав за рукав Каркарова, она привлекла его к себе и страшным шёпотом пригрозила, что если он вздумает продолжить толкать речи, она сделает с ним что-нибудь очень нехорошее, что именно — пока не решила, но что-нибудь придумает. Тот ответил, что постарается не поддаться любопытству выяснить, как далеко может зайти её изобретательность. Укоризненно покачав головой и отпустив его, Иванна обратилась к широкой общественности:

— Не вздумайте никто брать дурной пример вот с этого, — категорически порекомендовала она, для надёжности указав пальцем — с кого именно.

— Радуйся, что мама решила не чтить тебя своим посещением, — развеселилась Адя. — А то сейчас выслушивала бы про умную девочку Ивочку.

— Типун тебе на язык, — замахала на неё Иванна. — Кстати, не стой над душой, садись уже, — велела она Каркарову, сдвигаясь влево с расчётом отгородиться им от Малфоя; вроде бы, инцидент был исчерпан, и Иванна вспоминала всё с долей юмора, но порой она всё же ловила себя на желании послать в его светлость какое-нибудь пакостное проклятие. — Места полно.

К её облегчению, никто из гостей не проявил желания фонтанировать речами и не выразил недовольства её запретом, так что Иванна вздохнула с облегчением, решив, что вечер, вероятно, ещё не загублен.

К сожалению, присутствие Малфоя накладывало определённые ограничения на выбор тем для разговора, однако пока что никто от этого не страдал, так как предметом обсуждения — с подачи самого Малфоя — был выбран супруг Анны. Малфой, невзирая на все совершенно логичные и правдоподобные доводы, решительно отказывался верить, что не является субъектом розыгрыша. Адя, выбирая разные формулировки, несколько раз пыталась уверить его, что Анна просто никак не могла знать заранее о его, Малфоя, присутствии на приёме, потому никак не могла спланировать ничего такого, однако он, должно быть, находился так глубоко под впечатлением от вида супругов Тсучия в концертных костюмах, что упорно отказывался признавать очевидное.

Желая докопаться до истины, Малфой подозвал завершившую расправу над Сквисгааром Катерину, и с самой милой улыбкой поинтересовался у девочки, кто, по её мнению, Дайсукэ-сан: мужчина или женщина? Сосредоточенно пожевав кончик ручки расчёски, Катя повернулась к Иванне и честно сказала, что не поняла, чего спросил дядя; Иванна мужественно перевела племяннице вопрос.

— Дядя, вы что, дурак? — со всей непосредственностью удивилась Катя, потрясённо уставившись на Малфоя. — Конечно же, это дядя, просто очень красивый! — подтвердила она. — Вы тоже почти такой же красивый, — добавила она справедливости ради. — Кстати, можно я вас тоже причешу? — сделала Катя финальный удар, застенчиво поколупав мыском туфельки половицу.

Понимая, что ржать в голос будет непедагогично, Иванна перевела Малфою ответ Кати, политкорректно опустив соображения оной об его интеллекте. Пока Малфой переваривал комплимент, а все остальные свидетели разговора старательно делали отсутствующие лица, Иванна поспешила сообщить Кате, что дядя совсем не против новой причёски. Девочка, просияв, схватила окончательно дезориентированного Малфоя за руку и потащила за собой к козетке, откуда бесцеремонно согнала Янко, усаживая новую жертву на его место под аккомпанемент радостного хохота Анны.

— Потрясающий ребёнок, — прокомментировала Адя. — Когда вырастет — будет вертеть мужиками, как заблагорассудится.

— Вообще-то, она уже это делает, — пожала плечами Иванна. — Есть чему поучиться.

Янко, изгнанный с насиженного места, наполнил свой бокал и, оглядевшись, решил оккупировать ранее занимаемый Малфоем стул.

— Адя, я, пожалуй, объявлю тебя героем месяца. Малфоя стоило сюда притащить только ради того, чтобы посмотреть, как она его облагородит, — кивнул он в сторону Кати, усаживаясь.

— Да, а я, пожалуй, больше не буду терзаться сомнениями — стоило ли здесь появляться, — подал голос Снейп, задумчиво глядя туда же.

— Вы, кстати, берегитесь, — предупредил Янко. — Она всех заплетёт, причём мальчиков — в первую очередь, я просёк тенденцию…О, кстати, о мальчиках, я же ещё вас двоих не опросил! — оживился он, обращаясь к Снейпу и Каркарову.